тоски, так что она не смогла совладать с собой, представив тарелку борща и большой кусок мяса.

– Не знаю, будет ли от этого польза, но там было написано еще одно латинское слово – «Ipsi»… то есть нет, «Ipso». Что это значит?

– Ну, я же сказал тебе, что вовсе не все понимаю по-латыни, а только отдельные слова. Но я сейчас посмотрю в Интернете… – откликнулся Володя.

Он открыл ноутбук и через минуту прочитал:

– Сам, самый, самого…

– Ничего не понимаю, – вздохнула Лариса. – Что же у нас получается? «Пить» и «самый»… бессмыслица какая-то!

Настроение у нее резко испортилось.

Она-то надеялась, что сообщит Володе что-то важное, что они раскроют с ним какую-то историческую загадку, а в итоге получилась полная ерунда, чепуха…

В общем-то, ей было наплевать на исторические загадки. На самом деле ей просто хотелось есть. Утром толком не позавтракала, а когда хотела выпить чаю, то пациенты пошли просто строем, не было времени губы подкрасить. Она взбодрилась немного, увидев радость в Володиных глазах и почувствовав, что он ей благодарен, но усталость брала свое. А он и забыл, что обещал ей обед, уткнулся в свой компьютер.

– Сам пей… пей самое… – так и этак прикидывал Владимир. – Нет, по двум словам ничего не понять… Что бы это значило?

И тут, когда Лариса уже начала накаляться, как чугунная сковородка, из кухни раздался грохот, как будто в окно влетела небольшая такая самонаводящаяся ракета класса земля-воздух и разорвалась прямо над плитой.

– Что это? – Лариса от неожиданности села на стул.

– Мишка! – Володя рванулся на кухню.

Но пока разворачивал кресло, да еще мотор не сразу включился, так что в кухню первой вбежала Лариса. И увидела такую картину.

На полу валялась крышка от здоровенной утятницы, это от ее падения получился такой шум. Сама утятница стояла на плите, а рядом находился кот и с хрустом и чавканьем ел мясо, которое доставал из утятницы лапой.

– Ах ты, ворюга! – Лариса коршуном метнулась к плите и шлепнула кота ватной рукавицей.

Котяра мигом спрыгнул с плиты и хотел улепетнуть из кухни, держа в зубах недоеденный кусок мяса, но возле двери стояло кресло, и у хозяина в руках было полотенце. Кот заметался по кухне, вскочил на стул, оттуда на стол, мечтая спастись на холодильнике, но был перехвачен Ларисой едва ли не в воздухе. Ловко накинув на него полотенце и таким образом нейтрализовав когти, Лариса отлупила кота рукавицей, надев ее на руку, как боксерскую перчатку. Кот мог бы вцепиться ей в руку, но сжимал зубы, стараясь не выронить мясо, расстаться с ним он был не в состоянии. Поэтому он стоически принял наказание, зажмурив глаза и прижав уши. Экзекуция продолжалась недолго, Ларисе стало смешно, и кот благополучно ускользнул с мясом в зубах.

Борщ, к счастью, оказался нетронут. Лариса нарезала еще салат из помидоров и огурцов, заправила его сметаной. Выпили чаю с оставшимися со вчера пирогами, и жизнь показалась Ларисе если не прекрасной, то вполне приемлемой.

Мишка доел краденое мясо в укромном углу, вылизался, попил свежей водички и отправился отдохнуть после перенесенного стресса на хозяйской кровати. На Ларису он больше не шипел и не смотрел злобно – возможно, просто устал.

– Послушай… – нерешительно заговорил Володя, когда за столом возникло молчание, после которого Ларисе ничего не оставалось делать, как собираться и уходить, – прямо не знаю, как сказать…

– Да говори уж, – вздохнула Лариса, понимая уже, куда ветер дует.

– Может быть, ты съездишь по остальным адресам? – выпалил Володя, решившись. Он тут же спохватился и смущенно проговорил: – Мне, конечно, неловко тебя эксплуатировать, ты и так потратила на меня слишком много времени…

А сам отвернулся, констатировала Лариса, чтобы она по глазам не заметила, что он хитрит. Но как-то неудобно было после сытного угощения отказывать человеку в такой малости.

– Нет, что ты, я, конечно, доведу это дело до конца! – выпалила Лариса раньше, чем успела подумать, что все это ее совершенно не касается, что у нее полно собственных дел…

А впрочем, какие у нее дела? В основном по хозяйству… А это так скучно – каждый день одно и то же. Она одинока, так что, если появилось в жизни хоть что-то новенькое, не следует от этого отказываться. Правильно Андрей сказал – от нее не убудет.

– Съезжу, конечно, – повторила Лариса, – только вряд ли это что-то нам даст.

Она сама удивилась – зачем сказала «нам». Ну да ладно, это все пустое.

Сегодня кот ее обувь не тронул. Опять-таки, возможно, потому, что на ней были не ботинки, а короткие сапожки, без шнурков.

Она ехала домой и думала над своей жизнью, хотя давно уже дала себе слово не копаться в прошлом. Ну, так оно, прошлое это, само из всех щелей лезет.

Люди скажут – нечего на прошлое оглядываться. Ну, не повезло с родителями, так отчего же свою семью не завести? Дети вон из детдома свою половинку находят, женятся, своих детей заводят и живут счастливо. А у Ларисы все же квартира есть.

Ан нет, получается, что и тут мамочка ей подпортила.

Первый раз замуж вышла Лариса в девятнадцать лет. Познакомилась на вечеринке с парнем – интересный, высокий, и язык подвешен, на гитаре играет, и поет хорошо.

Пожалуй, на этом все достоинства его и исчерпывались. Имя еще необычное – Алихан, говорил, что бабушка восточных кровей была, она и назвала внука по-своему. В компании представлялся он Аликом. Лариса тогда знаменитая была среди соседей да подружек. Как же, в газетах про нее писали, интервью давала. Ну, обратил на нее Алик внимание, с вечеринки проводил, потом в кафе пригласил, еще куда-то. Так, в общем, не нагло себя вел, подарки мелкие делал.

Ну, закрутилась у них любовь. То есть это Лариса думала, что любовь, а с его стороны был сплошной голый расчет. Сам он был откуда-то из провинции, окончил Театральный институт, и вроде взяли его в какой-то театр крошечный на мелкие роли. Подрабатывал на свадьбах да на банкетах, но денег, конечно, мало получалось.

Прожил он у Ларисы два месяца, и все расспрашивал про судьбу ее, про мамочку, да как все получилось. Лариса и рада – все ему рассказала, человек ведь про себя больше всего говорить любит. А потом как-то и говорит ей Алик – давай, мол, поженимся, будем семью строить, ребенка потом заведем, а может двух. Только подняться маленько надо, карьеру сделать. Это он про себя, у Ларисы какая уж карьера. Ну, ее уговаривать пришлось недолго – в двадцать лет какой девчонке замуж не хочется? Да еще Алик не какой-нибудь был замухрышка, а парень интересный, подружки завидовали.

Свадьбы никакой не было, только потом стал Алик Ларису уговаривать с матерью помириться. Она сначала ни в какую – очень была сердита на мать, там много всего наслоилось, обе наговорили друг на друга порядочно.

Ну, убедил Ларису муж, пошла она на попятный. Написала матери письмо хорошее под его диктовку, прощения просила, призывала прошлое забыть – мол, отца уже в живых нет, что уж теперь… Ничего, в общем, материального для себя не просила, никаких благ.

Отослала письмо, да только ответа никакого не дождалась, ни плохого, ни хорошего. Ну, она не очень удивилась, примерно такого и ожидала. А муж все не успокаивается, заставил ее еще одно письмо послать – может, то, первое, говорит, на почте затерялось. Звонить матери Лариса сразу отказалась – как чувствовала, что ничего не выйдет.

Ну и со вторым письмом то же самое получилось – ни ответа, ни привета. Муж все больше мрачнеет и разговоры заводит про то, что, кроме как на телевидении, нигде сейчас и не продвинешься. Если повезет в сериал попасть, который долго на первом, к примеру, канале идти станет, то актера вся страна узнает и запомнит. А Ларисе и невдомек, к чему он клонит, она в семейную жизнь полностью окунулась, обеды мужу готовила да рубашки гладила.

А того не уловила, что мамочка-то тогда как раз в таком сериале и снималась. Костюмный, на пятьдесят