обгорелых материалов, чтобы установить причину пожара.
А на широкой кровати, поверх черных лоскутьев, оставшихся от нарядного шелкового покрывала и постельного белья, лежало то, что когда-то было женщиной. Лицо было обезображено пламенем, волосы до самых корней обуглены, от короткого халата остались лоскутки, обгорелые руки скрючились в предсмертной судороге. Ноги, когда-то стройные, лишились кожи и выглядели как подгоревшее мясо на решетке для барбекю. Только на левой ноге чудом сохранились пальцы, на одном из них даже уцелел ярко-розовый лак… эта деталь почему-то особенно поразила Олега, и он почувствовал неудержимый рвотный позыв.
— Я понимаю, что вы сейчас испытываете, — проговорил за его спиной инспектор. — Однако можете ли вы опознать свою жену?
Олег не ответил. Он выбежал через заднюю дверь во дворик, добежал до кустов, согнулся, и его долго рвало желчью.
Наконец приступ кончился, Олег выпрямился и перевел дыхание.
Во рту горчило, но он испытывал облегчение.
И не только физическое.
До него дошло, что смерть его «жены» разом решает все проблемы.
До сих пор он с ужасом думал, как вернется в Россию, как объяснит исчезновение Нади. Всем — и властям, и теще, и знакомым. Теперь этой проблемы не существовало! Вот она, его жена, вернее все, что от нее осталось! Она сгорела в номере отеля, и вместе с ней сгорели все его проблемы!
И эта авантюристка, его фальшивая жена… он боялся ее, не знал, что у нее на уме, не знал, какой пакости от нее ожидать, — и вот она сгорела, и больше ему ничего не грозит!
Олег с трудом стер со своего лица признаки радости, придал ему соответствующее случаю скорбное выражение и подошел к задней двери домика.
И тут случайно ему на глаза попала корзинка для мусора.
Поверх пивных банок, пакетов от чипсов и прочей ерунды валялся пустой флакон от краски для волос.
На флаконе нарисована роскошная блондинка.
И тут он вспомнил, как накануне в супермаркете его фальшивая жена, эта авантюристка, положила такой же точно флакон в корзинку…
Тогда он не придал этому значения. Ну, подумаешь, решила женщина сменить имидж. Ходила с темными волосами — стала блондинкой. Но сейчас это приобретало совсем другой смысл…
Олег снова взглянул на флакон.
Блондинка на этикетке…
И вдруг он вспомнил, как буквально вчера к его фальшивой жене подошла в гостиничном ресторане, где они обедали, блондинка в коротком ярком платье. Они отошли в сторону и о чем-то вполголоса беседовали. Причем, судя по лицам, разговор у них был трудный и напряженный.
Приглядевшись к той блондинке, Олег узнал в ней горничную с круизного лайнера, и подумал, как изменила ее яркая нарядная одежда.
Девица была очень даже ничего, Олег от скуки принялся ее разглядывать, надолго задержавшись взглядом на длинных стройных ногах. На ней были босоножки на высоком каблуке, открывающие пальцы с ярко-розовым лаком…
Точно такой же лак остался на ногте обгорелого трупа.
У Олега перехватило дыхание.
Перед его внутренним взором сложилась картина того, что произошло сегодня в отеле.
Он снова стер с лица следы неподобающих эмоций и вошел в номер.
— Мистер Гусаков, вы в порядке? — встретил его инспектор традиционным вопросом.
— Нет, черт возьми, я не в порядке! — выпалил Олег. — Я только что увидел свою жену, которая превратилась в сильно пережаренную отбивную! И вы хотите, чтобы я был в порядке?
— Я предупреждал, что вас ждет неприятное зрелище! — заныл инспектор. — Если вам нужна помощь психолога, я могу…
— Да идите вы к черту со своим психологом! Чего вы от меня хотите? Задавайте свои вопросы, и оставьте меня наконец в покое!
— Хорошо… итак, мистер Гусаков, можете ли вы опознать в этом трупе свою жену?
— Да, могу… это моя жена Надежда Гусакова, — твердо сказал Олег.
Но мысли его метались в голове, как испуганные зайцы.
«Что еще задумала эта стерва? Для чего-то ей понадобилось, чтобы эту девку приняли за нее? Во что она меня впутывает? Но… ничего не знаю. Скорее похоронить тело здесь, получить все справки — и домой! Как в том анекдоте — умерла так умерла…»
— Когда я смогу получить необходимые документы? — спросил Олег лысого. — Вы сможете мне посодействовать? Отпуск кончается, домой нужно.
Жизнь в деревне шла своим чередом, неспешно текли дни, похожие один на другой.
Как-то утром Батунда приняла загадочный вид и сказала Наде, что вскоре сообщит ей радостное известие, которое в корне изменит ее, Надино, будущее.
Надю такое обещание скорее встревожило, нежели обрадовало, и она пыталась добиться от Батунды объяснений, но та уходила от ответа.
Как-то раз Надя и Батунда работали вдвоем на ямсовом поле. Вдруг прибежала молодая женщина и закричала, что ее младшего ребенка укусила змея. Батунда всполошилась и бросилась в деревню.
Надя закончила окучивать ямс и тоже пошла в деревню. На краю деревни она увидела стайку детей, которые окружили черного поросенка и что-то с ним делали. Поросенок визжал, как будто его режут.
— Что это вы делаете? — строго спросила Надя.
— Фуркун! — ответил самый бойкий из мальчишек.
— Фуркун? Что такое фуркун?
— Ты не знаешь, что такое фуркун? — Мальчуган взглянул на нее с плохо скрытым презрением и гордо продемонстрировал короткую трубочку из стебля какого-то растения. — У каждого мвале есть свой фуркун.
— И для чего же он нужен? — спросила Надя скорее из вежливости.
— Вот для чего! — Маленький мвале достал из кожаного мешочка, висящего на груди, длинный шип какого-то растения, вставил его в трубочку и дунул. Шип вонзился в ляжку поросенка, поросенок завизжал и отбежал в сторону.
— Зачем ты мучаешь бедного поросенка? — возмутилась Надя.
— Я не мучаю его! Я учусь стрелять! Сейчас у меня маленький фуркун, детский, с детскими стрелами, но когда я вырасту и стану охотником, у меня будет большой фуркун. Я буду ходить в лес на охоту, я буду стрелять смертельными стрелами и приносить своей жене много мяса.
— Смертельными стрелами? — заинтересовалась Надя. — Что это за смертельные стрелы?
— Спроси Батунду! Ты ведь скоро станешь ее родственницей. Батунда тебе скажет. Батунда умеет находить смертельные стрелы и сонные стрелы. А я умею находить только детские стрелы. — Мальчик вздохнул и показал на колючий куст, покрытый розовыми цветами. — Что их находить, вот они растут, на каждом шагу. Только от них никакого толку, даже поросенка не могут усыпить. А где растут смертельные и сонные стрелы, знает лишь Батунда. Когда тебя принесли в деревню, ты была ранена сонной стрелой, поэтому не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Совсем как мертвая. Но Батунда дала тебе целебное питье, и ты ожила. А если бы в тебя выстрелили смертельной стрелой, тут уж ничего нельзя сделать…
— Постой! — перебила его Надя. — Ты сказал, что я стану родственницей Батунды. Что это значит?
— Не знаю… все так говорят… — И мальчуган замолчал, сунув в рот грязный черный палец.
Надя отправилась разыскивать Батунду, чтобы выяснить у нее, что имел в виду маленький охотник.
Но в деревне царило необыкновенное оживление: охотники мвале пришли из дальнего похода с большой добычей.
Посреди деревни на груде пальмовых листьев лежали две дикие свиньи, большая обезьяна и еще
