чего и начинали. Кофе. Еще один подобный успех, и они обнаружат, что обсуждают что-нибудь действительно интимное, к примеру, погоду.

Лаура поставила на стол свою чашку и встала. Она заставила себя взглянуть на него в упор, однако его глаза оставались бесстрастными и не обнаруживали ни его чувств, ни его мыслей. И все-таки Лаура инстинктивно знала, что он не был таким безразличным, каким казался. Где-то под этими тяжелыми веками и холодной улыбкой бурлили эмоции.

Она набрала в грудь воздуха, ее руки бессильно повисли вдоль тела.

— Я хочу заниматься с тобой любовью, Бен.

— Лаура, я не могу. Это будет неразумным шагом для нас обоих.

— Ты уверен? — Она медленно направилась к нему, жар пульсировал у нее прямо под кожей. Она зашла слишком далеко, чтобы поворачивать назад, да к тому же она теперь была уверена, что он хотел ее. Боже мой, он и вправду хотел ее. Но если она ошибается…

— Поцелуй меня, Бен, — прошептала она. Он поглядел на нее с высоты своего роста, и его глаза, все еще полуприкрытые тяжелыми веками, больше не казались невозмутимыми. Желание горело в них, откровенное и страстное, но он не шевельнулся, не протянул к ней руку.

— Секс без взаимных обязательств не для тебя, Лаура. И мы оба это понимаем.

На свой лад, поняла она, Бен Логан вел себя крайне порядочно. Он предостерегал, что возьмет ее, если она будет соблазнять его и дальше, но ничего не обещал, кроме физической близости их тел.

Лаура отвернулась бы от него, если бы могла, однако способность управлять собственным телом была потеряна ею некоторое время назад. Возможно даже, что в ту ночь, когда она согласилась выйти за него замуж. Лаура протянула руку и легко дотронулась до его губ, испытав первозданное торжество женского триумфа, когда его тело содрогнулось в ответ на это прикосновение.

Бен схватил ее руку и поднес к губам, нежно поцеловав ей ладонь.

— Я хочу тебя, — почему-то шепотом произнес он. — Ты представить себе не можешь, как я хочу тебя.

— Я… я хочу тебя тоже. — Лучше, уже намного лучше, не надо смущать их обоих, говоря то, что она на самом деле ощущала.

Он больше ничего не сказал, просто подхватил на руки и направился к двери.

— Я сделаю все, чтобы тебе было со мной хорошо, Лаура. Чтобы ты запомнила эту ночь.

Бен даже не поцеловал ее, однако она уже боялась, что он говорил чистую правду.

Бен щелкнул выключателем, когда они вошли в его спальню. Зажглась лампа, осветив комнату неярким, ровным светом. Он донес Лауру до кровати и бережно опустил на мягкое пуховое одеяло. Она дрожала, больше от возбуждения, чем от вечерней прохлады, и он крепче прижал ее к себе, так что она ощутила жесткий напор его эрекции. Все, казалось, происходило слишком буднично, слишком бурно, слишком торопливо. В ее фантазиях все происходило более нежно и романтично. Желание и паника боролись в ней, но Бен не оставил ей времени для колебаний, обхватил ее лицо руками, легко поцеловал в лоб, и растерянность растаяла в волнах любви. Ей ужасно хотелось ласкать его, засунуть руки под рубашку и провести пальцами по его плечам и рукам. Но Лаура слишком робела. Ей хотелось погладить полоску волос, которая углом спускалась от груди по животу, но ее сковывали внушенные пуританским воспитанием запреты. «О Боже, — с отчаянием подумала она. — Что получится, если она может всего лишь лежать в постели, вялый комок скучной женской плоти. Может, Русс был прав? Может быть, она принадлежит к тем женщинам, которые тают от поцелуя, но потом замирают, словно на них нападает столбняк, когда мужчина пытается двинуться дальше? Может быть, она вообще фригидна? Иначе почему же тогда она прожила последние пять лет, будучи лучшим другом всех мужчин и ничьей любовницей?

По крайней мере Бен не ожидал от нее моментальной готовности принять его. Лаура по-прежнему ощущала его твердую плоть возле своих бедер, однако его синие глаза оказались неожиданно нежными, когда он легко целовал ее в губы.

— Не нужно так напрягаться, — шепнул он, проводя пальцами по ее щеке. — У нас масса времени. Вся ночь, если захочешь.

— Ну а ты? Он усмехнулся.

— Я глубоко дышу и горжусь своим превосходным самоконтролем.

Это звучало многообещающе, но не казалось ей особенно подходящим для мужчины, который, по слухам, занимался любовью с самыми роскошными женщинами в мире.

— Я надеюсь, что это пройдет, — заметила она, нервничая. — Дело в том, Бен… ну, ты уже, вероятно, догадался, что я не слишком опытная.

Он легонько поцеловал кончик ее носа.

— Тем лучше для моего ego. Ты можешь сравнивать меня всего лишь с несколькими мужчинами. Когда мы со всем покончим, я лягу на спину с самодовольным видом, а ты расскажешь мне, какой я потрясающий любовник.

Она молчала слишком долго, и он отодвинулся от нее.

— Лаура, не хочешь ли ты мне сказать… Боже милостивый, да ты случаем не девственница ли, а?

В его голосе прозвучал такой испуг, что она и вправду улыбнулась.

— Не беспокойся, Бен, даже если бы я и была ею, это незаразно. Но вообще-то, мы с Руссом были любовниками. — «Или, по крайней мере, — мысленно признала она, — мы находились в сексуальной связи несколько не слишком запоминающихся раз».

— Что, ты хочешь сказать мне, что Русс был твоим единственным любовником?

— Ну да. — Она отвернулась, смущенная тем, что во время полной сексуальной раскрепощенности какая-то женщина сумела дожить до двадцати семи лет, имея на своем счету лишь одного любовника.

— Эти денверские легавые, вероятно, ходят с закрытыми глазами, — пробормотал Бен. — Не беспокойся, Лаура, это будет замечательно для нас обоих.

Звук его голоса окончательно успокоил ее. Немного скованно она выполнила его просьбу и положила голову ему на сгиб руки. «Как это нелепо, — подумала она. — После стольких ночей, проведенных в мечтах о том, как я запылаю от страсти от первых же прикосновений Бена, вот я лежу рядом с ним, чувствительная к его ласкам не более чем лист фанеры».

— Мне было семнадцать лет, когда я впервые познал близость в женщиной, — сказал Бен, чьи пальцы беззаботно играли прядями ее волос. — Если бы рядом случайно оказалась камера, я думаю, что получился бы один из самых грандиозных фильмов о катастрофах. Она засмеялась.

— Так плохо все было, да?

— И даже еще хуже. Моя несчастная партнерша была, вероятно, единственной персоной, достигшей подходящего возраста, ктознал о том, что надо делать, еще меньше моего. Мы сталкивались носами каждый раз, когда пытались целоваться.

Лаура с улыбкой взглянула на него, и иен наклонился, взял ее лицо в ладони и стал покрывать нежными поцелуями веки и уголки рта. Тепло разлилось по всему телу Лауры, заставив ее расслабиться.

— С тех пор ты достиг в общении с женщинами невероятного прогресса, — судорожно хватая ртом воздух, выговорила она.

— Поверь мне, оно просто никак уже не могло сделаться хуже.

Бен придвинул ее к себе чуть ближе и начал гладить спину, скользя ладонями то вниз к бедрам, то снова поднимаясь вверх по позвоночнику до нежных завитков на затылке.

Лаура издала тихий вздох, постепенно теряя ощущение реальности. Его знакомство с ее телом приобретало все более интимный характер, становилось более требовательным, но ей уже больше не хотелось крикнуть, чтобы он остановился. Медленное, уверенное движение его рук приводило ее в экстаз. «Наконец-то, — лениво подумала она, — наконец-то я поняла, что такое сексуальное наслаждение».

Бен посмотрел на нее и слегка улыбнулся. Словно прочитав ее мысли, он наклонил голову, чтобы поцеловать ее, раздвинул ей губы медленными сильными движениями языка, заставившими ее прильнуть к нему, тяжело дыша, дрожа и все-таки до боли желая получить еще больше. Расслабленность исчезла в жарком приливе страсти, где-то внутри свернулся тугой узел желания, слишком сильного, чтобы быть приятным.

Лаура не смогла сдержать стон, зародившийся где-то в глубине, когда он спустил блузку с ее плеч. С