на что в XVIII веке обратил внимание знаменитый шведский естествоиспытатель Карл Линней, они, как лошадь, курица, баран, в диком виде водились в Центральной Азии. И нигде больше… Там их одомашнили. (128)

В Европу алтайские виноделы принесли то, что у них было – технологию! И исходное сырье… Чтобы убедиться в этом, я обратился к истории виски. Признаюсь, интуиция подсказывала мне больше, чем научная литература. Точно. В Шотландии есть остров Арран, он – колыбель виски. Тот магический напиток из ячменного солода делали монахи, в VI веке основавшие в пещере острова свой монастырь. Но когда знаешь об Англосаксонских походах, о соме, суре и араке, то понять, откуда были те монахи, нетрудно, они пришли с Алтая во времена Аттилы.

Спорно? Отнюдь. Археологи нашли на стенах пещеры острова Арран тюркские руны, рядом захоронение с конем, выполненное по алтайскому обряду, нашли другие предметы, указывающие на хозяев… Впрочем, даже не важно, что нашли археологи. Осталась технология! Один в один. А она самое весомое доказательство. Даже если не знать о ячмене – зерне, которое на Древнем Алтае называли «обожаемое конем». (129)

Мой глубокий поклон шотландцам. Полюбив араку, они довели ее вкус до волшебных вершин. До шотландского виски марки «Арран», одного из лучших, что мне доводилось пить. На Востоке название Арран означало «священный». Так задумаемся, случайны ли на острове Арран монахи и алтайский монастырь, где умели делать араку?.. По-моему, повторилась известная в Индии история.

Теперь еще раз вернусь к древнему тюркскому слову «бор» (вино, виноградник), оно пришлось ко двору Южной Европы, название города Бордо тому пример. По одной из версий, его перевод – «винная бочка». Отсюда баррель… И это уже не удивляет, иначе быть не могло. Топонимика «с винным запахом» встречается не только во Франции, она заставила меня заинтересоваться бондарным делом: бочки, чаны, кадки… оказывается, и они с Алтая.

А словом «бутык» алтайцы назвали бурдючок для араки с пробкой, чтобы не выдыхалась. Чем не первая в мире бутылка?

Самую старую бочку Европы, как известно, нашли в Венгрии, когда там уже жили «варвары», или «тюрки», как называли их позже греки. Это подтверждает и колонна Траяна в Риме, запечатлевшая судно, перевозящее по Дунаю бочки, неведомые римлянам… А самые-самые древние в мире предметы бондарного дела (включая инструмент) найдены на Алтае С. И. Руденко и другими археологами, находкам тысячи лет… И спорить тут не надо – технология налицо.

Что говорить? Франция идеальна для виноградников, там и лучшие сухие вина, а виноград здесь выращивают со времен прихода «варваров». Не римляне и не греки сделали Бордо столицей вина: бочки отсюда в Средневековье вывозили судами… Но вино – очень хрупкий и капризный товар, условия перевозки влияют на его вкус, и о том знали алтайские виноделы. Они умели сохранять вкусовую окраску вина, а это – новое их искусство, состоящее из смешивания различных напитков.

Так росла карта европейских вин.

Открывать производство бренди чопорная Англия не захотела. Не нравился запах. Умелец переехал во Францию, в местечко Коньяк, там провел возгонку биренди (первача) и получил то, что на века прославило Францию. Такова история коньяка…

Щедрая Судьба подарила нечаянную славу Шампани, опять же помог не просто случай, а случай с алтайскими корнями. На введенный Римской церковью запрет пить варварский кумыс потомки варваров ответили новой технологией – вторичным брожением винограда. В «бутыках». Они получили шампанское вино, его сухие сорта по вкусу удивительно похожи на кумыс, который любили древние алтайцы… Круг, кажется, сомкнулся?

…Удивительно точно сказал Мартин Лютер: «Кто не любит вина, женщин и песен, тот дурак». А слова эти из «Ай-Хуучина», почти дословные, о чем великий реформатор Европы, естественно, не догадывался. Он просто жил с этой мыслью, как живем с нею все мы, потомки «диких варваров», давно сошедшие с небес. Живем, не желая задуматься над тем, что окружает нас! Нахичевань – Москва, 2005–2009 гг.

Закончить книгу хочу знакомством с домашней «кухней» – с публикациями разных лет, которые считаю вехами на своем пути. О том не раз просили читатели, спрашивая, как я стал таким, каким стал.

Признаюсь, в молодости даже в смелых снах не видел, что у меня будут книги, что буду писателем, исследователем прошлого, что меня будут издавать, читать и обсуждать в разных странах. Эти мысли были очень и очень далеки от юноши, который в середине 60-х годов волею Судьбы зашел в редакцию «Экономической газеты» и как бы случайно – на спор! – получил задание от очень симпатичной сотрудницы написать ответ на читательское письмо… Написал. Ответ напечатали, правда, без имени автора. То была моя первая публикация и первое несерьезное увлечение.

Начало, как говорится, положено: знаменитое чеховское «не пиши» преодолено.

В журналах, что для пишущего человека ступенька вверх, я появился позже, в «Знание – сила», тогда еще престижный журнал, пришел со статьей о золотодобытчиках. Статья далась тяжким трудом, прежде чем ее написать, отработал в Якутии старателем на прииске и считал, что уже могу говорить не со слов других… не понимал, как это трудно – заговорить собственным голосом. Но море было по колено, я шагал по жизни, не щадя себя, потому что верил словам бабушки, «правда всегда победит», – говорила она.

Ее убежденность стала моим жизненным кредо.

Дойти до сути, или, на языке журналистов, «быть в теме», сделал привычкой. Хотел знать все. И не понаслышке. Да, молодость – это сезон надежд, учебы и шишек, однако она не вечна… Заканчивая диссертацию, я «взрослел» на глазах, потому что понял истину: по книгам умным не станешь, станешь начитанным. Опыт и знание добываются кровавыми мозолями, на пути к цели.

Дорога – вот лекарство от застоя мысли, а для географа она еще и инструмент познания. Поездка в Якутию простым рабочим давала возможность мне, аспиранту, увидеть жизнь изнутри, увидеть «с изнанки» добычу природных ресурсов и освоение территории. Но главное – я почувствовал тогда, как во мне что-то проснулось. Что? Еще не знал. Может быть, «взрослость»? Почувствовал, что где-то в глубине разбуженного сознания зародилось чувство сомнения или даже протеста: жизнь, оказывается, иная, чем пишут в учебниках, совсем иная. То было пробуждение исследовательского интереса – кругом столько непознанного. А когда побывал в якутских поселках, эмоции забили уже через край.

Конечно, аспирантура дала мне многое. Но не будет ошибки в словах, заканчивал ее я на полигоне, на зимниках, в рабочих общежитиях, в шоферских столовых, там сдавал экзамен по специальности, имя которой жизнь. Да, повидал я много, а вот выразить себя не мог – не хватало литературного дара и простого человеческого такта. Статью опубликовали, сильно сократив. К счастью, даже экземпляра не сохранил, помню броское название «Как я был золотоискателем».

Хороший урок дали мне тогда в редакции, «собачьим» назвал бы его – видишь, понимаешь, а сказать не можешь, лишь тявкаешь… Так начинал я. Тот отрывистый лай казался мне истинным гласом народа, а это абсолютно неправильно. Редактор Борис Васильевич Зубков единственной репликой на полях «Так его!» убедил, что ругань – это выражение беспомощности, она не интересна. Грубость – тем более. Он заставил меня учиться выражать мысли просто, не желая кого-то обличить, удивить или понравиться (цензура и сам редактор не в счет!). Много поработал он со мной… Я вынес из «Знание – сила» то, над чем не задумываются авторы-ученые, полагающиеся на помощь журналистов, – писать надо без соавтора. Самому! А чтобы лучше писать, работай над мыслью и словом, то есть над своим пером. Как? Есть «хитрые» приемы.

Самый трудный – детская литература, ее и присоветовал Борис Васильевич, талантливый детский писатель, первый в моей жизни редактор.

Быть понятным ребенку, оказывается, во сто раз сложнее, чем взрослому, но зато как интересно: дети очень дотошны, они чувствуют малейшую фальшь, которую мы, взрослые, не замечаем… И – я подал заявку на книгу о Сибири в издательство «Детская литература», решил рассказать о том, о чем говорил в диссертации, то есть об освоении Сибири.

В издательстве на меня посмотрели как на человека с другой планеты, ведь за душой была лишь пара публикаций. Но что-то в них разглядели… Словом, договор заключили и выдали аванс. Не напрасно. Риск оправдался. Опять повезло с редактором (терпеливыми были мои учителя письма и жизни). Для «Детской литературы» я написал пять или шесть книжек, одну перевели на английский язык, но детским писателем не стал. Тесно. Хотя и привлекательно во всех отношениях.

…Когда заточил перо, постучал в двери журналов «Вокруг света», «Новый мир», элитных советских изданий, где мечтали публиковаться многие. Еще бы – литературный олимп. И опять повезло, сибирская тематика была востребована, что облегчало разговор. Тем более у меня за плечами были публикации в академическом журнале «Природа» (их даже перепечатали в Англии). Так я стал автором.

Волнующее началось