– Кто вы? – спросила Санди. – Почему так поступаете со мной?

– Сними халат, – пробормотал Герберт. Он казался замкнутым, нервным. На его шее пульсировала артерия, глаза Герберта казались остекленевшими.

Она сняла халат через голову и посмотрела на мужчину.

Он оглядел ее с ненавистью. Его глаза скользнули по обнаженному телу актрисы.

– Повернись и не оглядывайся, – скомандовал он. – Если повернешься – мальчишка умрет.

Закрыв в ужасе глаза, она повернулась к нему спиной. Обхватила свое тело руками в ожидании чего-то ужасного.

Он расстегнул брюки торопливыми неловкими руками и с тихим сердитым стоном извергнул продукт своей страсти на ее трусики, которые Герберт вытащил из кармана.

Он не пытался приблизиться к Санди. Пусть она подождет, помучается немного в ожидании его прикосновения.

Она услышала звук расстегиваемой «молнии», затем – тихий сердитый стон. Охваченная чувством отвращения, Санди затаила дыхание. Она поняла, что он делает.

И вдруг она догадалась, кто этот человек. Это маньяк, который писал непристойные письма. Конечно! И голос – теперь она была почти уверена, что именно этот голос бормотал гадости в телефонную трубку.

Герберт снова почувствовал в себе мужскую силу. Ощутил себя хозяином положения. Виновато взглянул на часы. Луэлла ждет его.

– Надень халат и следуй за мной, – сказал он.

Чарли запарковал автомобиль на другой стороне улицы чуть дальше за «линкольном».

Он увидел Санди, скрывшуюся с шофером в маленьком доме с выцветшей краской.

Все выглядело очень странно. Почему она ушла с середины премьеры и поспешила сюда? Возможно, здесь жили ее родные. Но Чарли смутно помнил, что она выросла в Южной Америке, и что ее родители умерли.

Конечно, все это – не его дело; возможно, она смутилась бы, узнав, что он следит за ней. Однако, наверно, ему следует задержаться здесь на пять минут. Что-то тут не так.

Он закурил сигарету и удивился, почему в нем вдруг проснулся интерес к Санди Симмонс. Она была одной из многих актрис. Конечно, она обладала удивительной красотой, но он дал себе слово держаться подальше от девушек такого типа. Хм… в ней было нечто особенное. Она отличалась от всех других актрис. Он хотел видеть Санди, узнать ее получше, проводить с ней время.

Конечно, возможно, что она не пожелает и слышать о нем. Сейчас о ней мечтают все мужчины Голливуда. У Клея буквально текли слюни при упоминании ее имени.

Чарли, пожав плечами, решил ехать, но потом заколебался: пока он думал о ней, в дом вошли девять мужчин. Десятый только что подрулил к коттеджу.

Что это, вечеринка? Если да, то где дамы?

Он подождет еще немного.

Мардж отлично знала, что происходит. Готовится вечеринка в «кругу друзей». Она кусала ногти и чертыхалась себе под нос.

Луэлла считает себя очень умной. И Герберт тоже. Они оба задумали лишить ее законного удовольствия.

Что ж, их хитрости на это не хватит. Она имела право посещать все встречи «друзей». Она ведь заплатила, верно? Была членом сообщества. Она осуществит свое право и присоединится к ним.

Единственная проблема заключалась в том, что она неважно себя чувствовала. У нее появилась ноющая боль в животе, но это ее не остановит. Она отыскала бутылку бренди и сделала несколько больших глотков. Затем сунула в рот пару шоколадных конфет, чтобы отбить запах. В висках у Мардж стучало, голова кружилась от алкоголя.

Пусть будут прокляты Луэлла и Герберт. Она вышла из дому.

Когда они оказались в коридоре перед закрытой дверью, Герберт зашептал, обращаясь к Санди:

– Помни, шлюха – одно слово, и ребенок умрет. Ты молча сделаешь то, что я тебе велел. Я буду все время следить за тобой.

Она вздрогнула, замерзая в почти прозрачном черном халате.

Он открыл дверь, и они вошли в комнату.

Она была освещена длинными черными свечами. Повсюду стояли обнаженные мужчины. Их лица скрывались за масками.

Женщина приблизилась к Санди и Герберту с распростертыми объятиями. Она тоже была голой; ее высохшие груди висели, точно мешочки.

– Добро пожаловать в «круг друзей», моя дорогая.

Санди отпрянула, когда женщина попыталась обнять ее. Герберт Грубо толкнул актрису в спину.

Луэлла взяла Санди за руку и повела ее к какой-то доске, накрытой черным бархатом и прислоненной к стене. Доску окружали черные горящие свечи. Санди она напоминала гроб.

Атмосфера была зловещей: обнаженные безмолвные мужчины замерли в полутьме, и лишь Герберт прохаживался полностью одетым.

– Избавься от халата, моя дорогая, – вкрадчиво произнесла Луэлла. – Сняв одежду, ты освободишься от