рукавиц «Штайгер дизайне». Одна пара сапог «Гортекс». Муклуки [16] , одна пара.
— Есть.
— Распишитесь здесь, сэр, и с вами все, — сказал клерк.
Мейтсон расписался, положил ручку и, настороженно посматривая на Гэнта, собрал полученные вещи. Майор взял очень мало.
— Почему вы почти ничего не берете?
— Предпочитаю пользоваться своим, — ответил Гэнт. — кое-что самодельное, но все же лучше этого.
— Что же, например? — полюбопытствовал Мейтсон.
— Одежда из меха котика и шкуры карибу. Такой пользуются эскимосы. Самая лучшая.
С этими словами Гэнт направился к жилому блоку, оставив Мейтсона наедине с клерком ААП.
— А у вас из шкуры карибу что-нибудь есть?
Периодичность
Скотт торжествующе выложил на стол увеличенные фотографии.
— Букв не шестнадцать, — объявил он. — Их шестьдесят.
Пока все остальные, взволнованные открытием, собирались вокруг стола импровизированной лаборатории, Хаккетт равнодушно посмотрел на часы, после чего уставился в окно.
— До следующей пульсации осталось двадцать три минуты, — констатировал он.
— Пусть это вас не беспокоит, — сказала Новэмбер. — Проблема здесь.
Она указала на снимки.
Взяв со стола красный маркер, Скотт обвел то, что он уже по привычке называл символом Атлантиды: круг с заключенным в нем крестом.
— На всех поверхностях, которые я видел, этот символ всегда остается на одном и том же месте. Не меняют положение и еще четыре знака.
— Это символ Гизы, — заметил Пирс. — А тот южноамериканский.
— Верно. И я предполагаю, что два других тоже обозначают какие-то крупные объекты.
— Но где они расположены?
Скотт повернулся к молча сидящему в углу Гэнту.
— Майор, может быть, власть предержащие смогут дать спутникам задание на обнаружение двух мегалитических структур, под основанием которых залегает С-60?
Гэнт пожал плечами.
— Кто знает, — не отставал Скотт, — не исключено, что это поможет спасти планету Земля.
Майор поднялся и подошел к столу.
— Как выглядят эти объекты?
Лингвист указал на два символа.
— Поиск С-60 начался в Китае, — добавила Сара. — Думаю, один из знаков напоминает планировку Вупу. Это там же, в Китае.
— Пусть так, но как тогда быть с пятым?
— Северный полюс, — мрачно пробормотал Хаккетт.
— Вы уверены? — живо поинтересовался Мейтсон.
— Не уверен. Это всего лишь предположение. Но если бы мне поручили строительство мегалитических структур в соответствии с электромагнитным полем Земли, я бы выбрал Южный полюс, определил еще три точки на экваторе или вблизи него и, следуя логике, расположил пятую на Северном полюсе.
Скотт повернулся к Гэнту.
— Вам такой информации достаточно?
— Для начала, — согласился майор.
В дальнем углу лаборатории, возле компьютера, стоял видеофон, и Гэнт сразу же набрал номер Дауэра.
Скотт постучал карандашом по столу.
— Так или иначе, эти пять символов положения не меняют. Но, изучая фотографию, я обратил внимание на то, что есть еще одиннадцать знаков, вращающихся совершенно неупорядоченно и беспричинно.
— Что вы имеете в виду? — спросила Сара.
— В некотором смысле это напоминает написание буквы «а». Ее изображают то в привычном нам положении, то лежащей на боку, то перевернутой с ног на голову. Такое наблюдается в некоторых ранних языках, и это никак не влияет на то, как вы ее читаете. Конечно, следует учитывать и способ чтения. Английский читается слева направо. Арабский справа налево. Но в некоторых ранних языках существовало явление «бустрофедон», что в буквальном переводе означает «как бык пашет». Например, первая строчка читается справа налево, тогда как следующая, идущая ниже, уже слева направо. Третья — опять справа налево. Взгляд ходит по странице как бы зигзагом.
— То есть по спирали.
— Да. Так можно читать и текст, написанный в одну строчку. Нужно лишь знать, откуда начинать.
— Но что это может означать? — спросил Хаккетт. — Одиннадцать изображенных по-разному букв — это уже пятьдесят пять букв. Прибавьте пять гласных. Интересно, что и говорить, но что они означают?
Скотт вдруг напрягся.
— Вы сказали «гласные»?
— Конечно.
— Почему? Почему вы так сказали?
— Потому что их только пять.
Скотт задумался.
— Не знаю. Может быть, они и гласные. Во многих древних языках, например в египетском, гласные опускались. Читающий вставлял их автоматически. Возможно, эти пять символов представляют именно их. Пропуски, которые нужно заполнять гласными.
— Но какими гласными? — не унимался Хаккетт. — Шестьдесят букв… вы представляете, каким должен быть язык, в алфавите которого шестьдесят букв? Возможные варианты буквенных последовательностей практически почти бессчетны.
— О чем это он? — простодушно спросила Новэмбер.
— Назовите мне какой-нибудь язык.
— Итальянский, — буркнул Гэнт, отворачиваясь от видеотелефона.
. Хотя он и сидел в дальнем углу, в пустой комнате была отличная слышимость.
— Сколько в нем букв?
— Двадцать одна.
— О'кей. Для того чтобы узнать число перестановок буквенных последовательностей для двадцати одной буквы, нужно знать факториал двадцати одного. Это будет… один умножить на два умножить на три умножить на четыре и так далее, до двадцати одного. — Он ненадолго замолчал, беззвучно шевеля губами. — Приблизительно пятьдесят один с восемнадцатью знаками…
— То, что вы сейчас описываете, — сказал Скотт, — это темура. — Сара недоуменно взглянула на него. — Темура используется в каббале для расчета возможного числа анаграмм слова при определенном количестве букв.
— А что такое каббала?
— Само слово «каббала» переводится как «традиция». Сторонники ее полагают, что в Библии содержатся скрытые послания. Темура — искусство составления анаграмм, с помощью которого можно расшифровать эти тайны.
— Як тому, — добавил Хаккетт, — что… черт, у кого-нибудь есть калькулятор? — Мейтсон бросил ему маленький «касио». Хаккетт пробежал пальцами по кнопкам. — Факториал двадцати равен 2432902008176640000. Это количество перестановок буквенных последовательностей в языке, алфавит которого содержит двадцать букв. При шестидесяти… черт, полная тайна… машинка не рассчитана на такие
