Хаккетт потер лицо и шмыгнул носом.

— Солнечные пятна собираются в одном месте и притягиваются друг к другу. Отрицательные к положительным. Образуется цепь, опоясывающая Солнце вдоль экватора. Если убрать несколько пятен, пояс затянется туже, а внутренний объем Солнца распределится по Северному и Южному полушарию. В итоге Солнце станет похожим на гантель и, повинуясь естественному порыву, пожелает прийти в нормальное состояние. Отсюда гравитационные волны. Итак, если принять во внимание гравитационные эффекты планет, комет и остальных небесных тел типа астероидов, то… Подумайте сами.

— Где же, по-твоему, искать «Розетту»? — спросила, наклоняясь к монитору, Вейснер.

— На удалении двухсот пятидесяти тысяч километров от заданного курса, — сказал Хаккетт. — Зонд не готов к резкому изменению пространства, поэтому, как мне кажется, попытается сам восстановить связь с Землей, хоть и находится в совершенно другом участке неба. Мы тоже переместились. «Розетта» даже ничего не поймет. — Он опять прикоснулся к экрану. — Вот где она должна быть. Прямо здесь.

Остин и Вейснер с минуту смотрели друг на друга. Микела, размышляя, прижала к губам руку.

— Неплохая мысль, — признал Остин. — Стоит проверить. На переориентирование антенн уйдет каких-нибудь несколько минут.

— А я даже не знаю, радоваться или нет. — Вейснер вздохнула, и Остин озадаченно взглянул на нее. — Если окажется, что Джон прав, мне придется с ним расплачиваться.

— Не надо со мной расплачиваться, — проворчал Хаккетт. — Помоги просто так.

Вейснер посмотрела ему в глаза, безмолвно спрашивая: «Чего ты хочешь?»

— Ты еще встречаешься с тем типом, который создает для японцев сверхсекретный световой компьютер? Работает над кристаллами, способными сохранять терабайт информации?

— Ты прекрасно знаешь, что встречаюсь. А что это ты так им заинтересовался? Насколько я помню, ты всегда его ненавидел.

Хаккетт улыбнулся и, с видом фокусника, извлекающего из шляпы кролика, достал кусок О60. Глаза Остина загорелись, Пирс же неуютно поежился. По его мнению, не стоило этого делать. Увы, Хаккетта его мнение не интересовало.

— Как вы думаете, может ли природа случайно зашифровать пригодную для компьютера информацию на молекулярном уровне?

— Хочешь, чтобы он обследовал этот камень?

— Если не трудно. Не исключено, что толку не будет никакого. Теоретически так оно и должно быть…

— Сначала найди «Розетту».

Хаккетт выполнил приказ буквально за десять минут.

Сара вышла из принадлежавшего компании «лендкрузера». В синей палатке, выделявшейся ярким сиянием галогенных ламп на фоне тускло освещенных пирамид, работали генераторы. Предъявив на постах документы, Сара прошла к колодцу.

Оттуда, снимая страховочные ремни, как раз вылезали двое рабочих ночной смены. Те, кто еще оставались внизу, приглушали свет, тоже готовясь подняться.

Сара нашла рабочий комбинезон — слишком большого размера, — надела его, закатала рукава. Проверила заряд рации, пристегнула ее к поясу, взяла фонарик, блокнот и карандаш.

Человек у наспех сооруженного стола вносил изменения в карту. Заглянув в нее, Сара прошла к колодцу, посмотрела, нет ли кого на веревочной лестнице.

И полезла вниз.

На дне было установлено соединенное с поверхностью связное устройство. От него в глубь туннеля тянулись вдоль стен черные провода, благодаря которым и под землей люди могли пользоваться мобильными телефонами.

Сара пошла туда, где еще совсем недавно покоилась гранитная глыба. В одной из стен в том месте, откуда пробку вытащили, до сих пор темнели цепи, а из потолка торчали крючья, — судя по всему, изначально цепи крепились к мощной лебедке на земле.

К счастью, гранит, когда его вытаскивали, не раскололся. Теперь он лежал у стены, где, по всей вероятности, ему было суждено остаться навеки. Кто-то написал на его поверхности красной краской: «Длина — 7, 5 футов. Вес — примерно 30 метрических тонн ».

Туннель за пробкой сильно сужался и вел в небольшое помещение.

Сначала Сара лишь заглянула внутрь и крикнула:

— Эй? Есть тут кто-нибудь?

Ее голос отдался от холодных стен из песчаника гулким эхом. Никто не отозвался.

Сара опустилась на корточки и проползла по узкому проходу.

Комната оказалась круглой, с двумя выходами, которые охраняли статуи. За выходами виднелись уходящие вглубь винтовые лестницы.

Статуи изображали человеческие фигуры с головами животных. Левая — определенно мужскую, правая — женскую. У женщины была голова львицы, у мужчины — ибиса. Узнать его не составило большого труда. Это был Тот, древнеегипетский бог мудрости.

Угадать имя второй статуи оказалось задачей не из легких. Львиные лица встречаются у египетских божеств довольно часто. Сара решила спросить, возникли ли по этому поводу у когонибудь из членов команды какие-либо идеи, и нажала кнопку рации.

— Эрик? — позвала она. — Эрик, ты где?

— Сара! — послышался отдаленный гол ос Эрика. — Я в туннеле, а ты где?

— Только что пробралась в комнату, — объяснила Сара, продолжая рассматривать статуи. — Стою возле Тота.

— А! Да ты в самом начале! — Эрик захихикал. Саре показалось, что даже его смех звучит устало. — Кстати, ты не забыла надеть болотные сапоги?

Сара моргнула.

— Думаешь, они мне понадобятся?

— Понадобятся, уверяю тебя, — ответил Клемменс. — Мы ниже уровня подземных вод.

— Гм… По какой лестнице можно до вас добраться? — спросила Сара.

— И по той, и по другой, — сказал Клемменс. — Обе ведут в одно место.

Закончив разговор, Сара связалась с людьми на поверхности и попросила принести ей пару резиновых сапог. Несколько секунд спустя послышались два шлепка — сапоги без слов бросили в колодец. Надев их, Сара осторожно пошла по ступеням, спускавшимся вниз на сорок футов. Лампы освещали лестницу лишь до середины. Остаток пути Сара проделывала с помощью фонарика, но на последних ступенях он выскользнул у нее из руки.

Она слышала, как, проскакав по каменным плитам, фонарик с всплеском приземлился где-то внизу.

— Черт! — вырвалось у нее. — Идиотка! Какая же я идиотка!

Прижавшись к стене, она еще несколько мгновений ругала себя. Рацию из боязни уронить трогать не хотелось. Продолжать путь пришлось, нащупывая ступени ногой и держась за стенку. Фонарик мог, упав, все еще светить — только на это Сара и надеялась. Последние две ступеньки скрывались под водой. Шагая по ним, Сара мысленно благодарила Эрика. Здорово, что он подсказал ей надеть сапоги.

Лестница вела в комнату-пещеру. Войдя в нее, Сара увидела на колеблющейся водной поверхности фонарик, прорезающий лучом света непроглядную тьму.

— Слава богу, — пробормотала Сара, глубже погружаясь в воду и стараясь не поскользнуться. — Проклятие…

Поверхность под ногами была неровная.

Добравшись до фонарика, Сара выше закатала рукав, собравшись взять его.

В этот самый момент до нее донесся странный звук. Как будто кто-то сделал вдох, только гораздо более шумно, чем обычно. На минуту все стихло, а потом вдруг словно кто-то где-то заскребся, защелкал или зашептался. Так стучат жемчужины, рассыпанные на льду. Или когда кто-нибудь барабанит по школьной доске пальцами с длинными ногтями.