– Ладно тебе, Бекки. Рассказывай. Не стоит ждать чуда, если один из нас уже все знает заранее.
– Да не делала я тест! Честно! Это укол, вдобавок ждать несколько недель…
Он не верит мне, по лицу видно. В родильной палате ему скажут, к примеру: «У вас мальчик!» – а он будет думать только об одном: «Бекки давно уже знала».
В горле застревает ком. Не хочу, чтобы так было! Мы должны все узнать вдвоем.
– Люк, поверь, я его не делала, – отчаянно твержу я со слезами на глазах. – Это правда! Я не стала бы тебя обманывать! Ты должен мне верить. Нас ждет замечательный сюрприз. Нас обоих.
Нетерпеливо смотрю на него и тереблю юбку. Люк испытующе изучает мое лицо.
– Ладно. – Он наконец перестает хмуриться. – Ладно. Верю.
– И я тоже тебе верю, – вдруг говорю я неожиданно для себя.
Сказала и поняла, что так и есть. А ведь я могла бы требовать доказательств, что Люк не встречается с Венецией. Могла снова приставить к нему шпионов. Могла всю жизнь подозревать его и страдать.
Рано или поздно перед каждым встает выбор: доверять или не доверять. И я выбрала доверие. Уже.
– Иди сюда. – Люк заключает меня в объятия. – Все хорошо, милая. Все будет в порядке.
Помедлив, я отстраняюсь от Люка, делаю глубокий вздох, чтобы взять себя в руки, выпиваю воды. И наконец оборачиваюсь к нему:
– Люк, почему Венеция сказала, что у тебя с ней роман, если это неправда?
– Понятия не имею. – Люк растерян. – Ты уверена, что правильно поняла ее? Может, она имела в виду что-то другое?
– Нет же! – сержусь я. – Не настолько я глупая! Она именно так и сказала. – Я отрываю кусок бумажного полотенца и сморкаюсь. – И кстати, принимать нашего ребенка я ей не доверю. И ни на какие дурацкие чаепития не пойду.
– Отлично, – Люк кивает, – тогда можно вернуться к доктору Мозгли. Знаешь, он ведь писал мне по электронной почте, интересовался, как у тебя дела.
– Правда? Как мило…
В дверь звонят, и я чуть не подпрыгиваю. Это они. А я едва не забыла.
– Кто это? – спрашивает Люк.
– Из «Вог»! Поэтому я здесь! У меня сегодня фотосъемка!
Мчусь в холл, по пути заглядываю в зеркало и в отчаянии застываю. Все лицо распухло и пошло пятнами, глаза покраснели, улыбка вымученная. Я уже не помню, где в доме какая комната. Совсем забыла фразы, приготовленные для интервью. У меня даже вылетела из головы марка трусиков, которые сейчас на мне! Нет, я не справлюсь.
В дверь снова звонят. Дважды.
– Не хочешь открывать? – Люк выходит за мной в холл.
– Надо отменить съемку! – Со скорбным видом я развожу руками. – Ты только посмотри! Я похожа на чучело. В таком виде нельзя сниматься для «Вог»!
– Все будет чудесно, – решительно заявляет он и идет к двери.
– Они думают, что этот дом наш! – в панике шиплю я ему вслед. – Я сказала им, что мы здесь живем.
Люк оборачивается, лихо подмигивает мне и распахивает дверь.
– Здравствуйте! – произносит он уверенным голосом главы крупной компании. – Добро пожаловать в наш дом!
Визажистам давно пора дать Нобелевскую премию: они дарят людям счастье. И стилисты тоже.
И главное, Люка наградить.
Прошло уже три часа, съемка идет как 'по маслу. Люк очаровал всю съемочную группу; он устроил им экскурсию по дому. И все решили, что мы и правда здесь живем!
Я чувствую себя совсем другим человеком. И выгляжу тоже. Мое пятнистое лицо удачно замаскировали макияжем. Визажистка была сама любезность: сказала, что видала случаи и потяжелее. По крайней мере, я не явилась на съемку навеселе и с опозданием на шесть часов. И не приволокла с собой противную тявкающую шавку (по-моему, она вообще не в восторге от топ-моделей).
Теперь мои волосы блестят и вообще выглядят изумительно, мне привезли целый фургон одежды, который припарковали у дома. Я стою на мраморной лестнице, наряженная в платье «Миссони», улыбаюсь, слушаю щелканье затворов и чувствую себя Клаудией Шиффер.
А Люк ждет у подножия лестницы и подбадривает меня улыбками. Он все время был рядом. Даже отменил все утренние совещания и поучаствовал в интервью. Он сказал, что теперь, когда мы ждем ребенка, он научился смотреть в перспективу и вообще уверен, что родительские обязанности в корне изменят его. Сказал, что беременность только прибавила мне красоты (вранье, конечно, но приятное). Еще сказал…
Словом, он много чего наговорил. Оказалось, он даже знает, кто написал картину, которая висит в гостиной над камином: его спросили – и он сразу ответил. Люк гений!
– Может, поснимаем снаружи? – Фотограф вопросительно смотрит на Марту.
