собираюсь это сказать. — Я, кажется… изменила свое мнение об Элинор.
— Ты — что? — ошеломленно вскрикивает Сьюзи. — Беке, предупреждать надо! Я чуть Эрни на пол не уронила!
— Нет, она мне не стала нравиться, ничего подобного, — поспешно говорю я. — Но у нас состоялся по- настоящему долгий разговор. И я думаю, что она, возможно, любит Люка. По-своему, по-замороженному любит.
— Она же его бросила!
— Знаю. Но она жалеет об этом.
— Ну и что? Еще бы она не жалела!
— Сьюзи, я просто думаю… что она, быть может, заслуживает еще одного шанса. — Я смотрю на кончик пальца, затянутый поясом, — он потихоньку синеет. — В смысле… возьмем меня. Я совершила миллион глупых, бездумных поступков. Я подводила людей. Но они всегда давали мне другой шанс.
— Беке, у тебя нет ничего общего с этой каргой Элинор! Ты бы своего ребенка никогда не бросила!
— Я и не утверждаю, что я — как она! Просто… Сама не знаю, как объяснить. И не думаю, что Сьюзи меня поймет. Она в своей жизни не совершала ошибок. Она легко шла вперед, никого не расстраивая, не попадая ни в какие переделки. Я — иное дело. Я-то знаю, каково это — сотворить какую-нибудь глупость — или похуже, чем глупость, — а потом желать всей душой, чтобы этого не было.
— Так что все это значит? Почему ты… — В голосе Сьюзи появляется тревога. — Погоди-ка. Беке, ты случайно не хочешь сказать, что собираешься выйти замуж в Нью-Йорке?
— Не все так просто, — мямлю я, помолчав.
— Беке… я тебя убью. Правда. Если скажешь, что хочешь выйти замуж в Америке…
— Сьюзи, я не хочу выходить замуж в Америке. Конечно, нет! Но если мы отменим свадьбу сейчас… это действительно будет конец. Элинор навсегда вычеркнет Люка из жизни.
— Поверить не могу! Опять намерена все развалить?
— Сьюзи…
— Как раз когда все наладилось! Когда в кои-то веки ты не в какой-нибудь передряге и я могу расслабиться…
— Сьюзи…
— Бекки?
Я подскакиваю на месте. Люк в спортивных трусах и в майке стоит и озадаченно пялится на меня затуманенным взором.
— Ты в порядке? — спрашивает он.
— В полном. — Я прикрываю рукой трубку. — Просто разговариваю со Сьюзи. Иди в постель. Я скоро.
Дожидаюсь, пока он уйдет, и перебираюсь поближе к радиатору.
— Ладно, Сьюзи. Просто… выслушай все до конца. Не собираюсь я ничего разваливать. Я очень основательно подумала, и возникла гениальная идея…
На следующий день в девять утра я стою перед квартирой Элинор. Одета я очень тщательно: стильный льняной пиджак для дипломатических переговоров и туфли с закругленными носами — все весьма сдержанно. Хотя сомневаюсь, что Элинор оценит мои усилия. Когда она открывает дверь, лицо у нее еще бледнее, чем обычно, а глаза — будто кинжалы.
— Ребекка. — произносит она каменным тоном.
— Элинор, — так же каменно отзываюсь я. И спохватываюсь, что явилась с мирными переговорами. — Элинор, — повторяю я, стараясь придать голосу немного тепла. — Я пришла поговорить.
— Извиниться, — уточняет она, отступая.
Ну и мерзавка. А кстати, что я натворила? Ничего! В первый момент я подумываю, а не развернуться ли и уйти. Но раз я решила это сделать — я это сделаю.
— Вообще-то нет. Просто поговорить. О вас. И о Люке.
— Он сожалеет о своих опрометчивых поступках.
— Нет.
— Он хочет извиниться.
— Нет! Не хочет! Он задет и рассержен, и у него нет ни малейшего желания к вам приближаться!
— Тогда почему вы здесь?
— Потому что… я думаю, будет лучше, если вы оба попытаетесь это все исправить. Хотя бы снова начнете разговаривать.
— Мне нечего сказать Люку. И мне нечего сказать вам. Как ясно дал вчера понять Люк, отношения закончились.
До чего же они похожи.
— Так… Робин уже в курсе, что свадьбы не будет? — Вот он, мой потаенный страх, и я задерживаю дыхание в ожидании ответа.
— Нет. Я думала, что Люку следует дать шанс одуматься. По-видимому, это была ошибка.
Я набираю в грудь побольше воздуха.
— Я уговорю Люка на эту свадьбу. Если вы извинитесь перед ним. — Мой голос слегка дрожит. Сама не верю, что я это делаю.
— Что вы сказали? — Элинор сверлит меня взглядом.
— Вы извинитесь перед Люком и скажете ему… ну, главное — что вы его любите. А я уговорю его жениться в «Плазе». И вы получите свою большую шикарную свадьбу для всех ваших друзей. Таковы условия сделки.
— Вы… вы со мной торгуетесь?
— Гм… да. — Я крепко стискиваю кулаки. — Я здесь, Элинор, по сугубо эгоистичным причинам. Люк был помешан на вас всю свою жизнь. А теперь он решил, что никогда больше не хочет вас видеть. Это все хорошо и прекрасно, но боюсь, что пройдет пара лет, и он вдруг снова решит наведаться в Нью-Йорк, чтобы найти вас и проверить, а так ли вы плохи, как он думает. И все начнется по второму кругу.
— Это нелепо. Как вы смеете…
— Элинор, вы хотите этой свадьбы. Я знаю, что хотите. Просто обращайтесь хорошо со своим сыном — и вы ее получите. Видит бог, я прошу не многого!
Воцаряется молчание. Глаза Элинор постепенно сужаются — настолько, насколько это возможно после очередной порции пластической хирургии.
— Вы тоже хотите этой свадьбы, Ребекка. Пожалуйста, не притворяйтесь, что это полностью альтруистическое предложение. Вы были огорчены так же, как я, когда Люк пошел на попятный. Признайте это. Вы здесь, потому что хотите выйти замуж в отеле «Плаза».
— Вы так считаете? Что я расстроилась из-за отмены свадьбы в «Плазе»?
Я едва не закатываюсь истерическим смехом. Выложить бы ей правду — всю, с самого начала.
— Поверьте, Элинор, — произношу я сдавленно, — я проживу без свадьбы в «Плазе». Да, я ждала ее, и это было захватывающе. Но если Люк не хочет… так тому и быть. Это не мои друзья. Не мой город. Мне все равно.
Снова повисает напряженное молчание. Элинор переходит к полированному столику и, к моему изумлению, достает сигарету и закуривает. Таких привычек она не афишировала!
— Я могу убедить Люка, — говорю я, наблюдая, как она прячет пачку сигарет. — А вы не можете.
— Вы… просто невероятны, — произносит Элинор. — Использовать собственную свадьбу как предмет торга.
— Знаю. Это означает «да»?
Я выиграла. По лицу ее вижу. Она уже приняла решение.
— Вот что вы должны сказать. — Я вытаскиваю из сумки лист бумаги. — Это те вещи, которые Люку нужно услышать. Вы должны сказать, что любите его; что вам так не хватало его, когда он был ребенком; как вы рассудили, что ему лучше находиться в Британии; что единственная причина, по которой вы не хотели его видеть, — ваш страх разочаровать его… — Я вручаю бумагу Элинор. — Я знаю, что все это звучит не очень естественно. Так что вам лучше начать так: «Эти слова родились у меня не сами собой».
