Принц вытащил шпагу из ножен, бросив поводвя. Он держал лезвие шпаги у горла Учителя Джейми.

— Брось ружье на землю, — приказал он звучным, властным голосом.

Гармония с глубоким удивлением увидела, что Учитель Джейми затрясся и его лицо пошло белыми пятнами. Конь переступил ногами, снова подтолкнув его в спину. Он яростно обернулся и вцепился в шпагу.

— Стреляйте! — закричал он. — Убейте дьявола!

Его руки в перчатках без пальцев сомкнулись на лезвии шпаги. Шпага взметнулась. Гармония увидела кровь, услышала вопли людей и визгливый вскрик Учителя Джейми. Принц взмахнул шпагой и, перегнувшись, ухватил Учителя Джейми под грудь свободной рукой и наполовину затащил его на коня. Ноги Учителя Джейми повисли в воздухе.

— Стреляйте! — визжал он. — Стреляйте!

— Не могу, — закричал в ответ мужчина с ружьем. — Я не могу, Учитель Джейми… вырвитесь, вырвитесь от него.

Но Принц крепко держал его, несмотря на то, что священник извивался и брыкался как сумасшедший.

Мужчина отшвырнул ружье, едва не рыдая.

— Отпусти его! Опусти его на землю! Пусти его! — кричал он срывающимся от бессилия голосом. — Оставь нас в покое, чудовище! Что тебе здесь надо?

Принц отпустил Учителя Джейми. Тот упал на колени, но быстро и неуклюже поднялся и попытался бежать. Однако конь двинулся за ним, не оставляя Чилтона своим вниманием. Он схватил зубами воротник его пальто, и Учитель Джейми задергался и, споткнувшись, неловко и смешно плюхнулся задом на мостовую.

— Бедняга, — сказал Принц. — Ему не очень смешно.

Оттолкнувшись локтями от замерзшей земли, Чилтон перекатился на колени и, сцепив ладони, протянул их вперед.

— О, Господи, ты видишь мое унижение! Рассуди меня с ними! Ты видел их месть, их заговор против меня. Я предмет их насмешек. Отплати им, Господи. Да будет им твое проклятье. Преследуй их в гневе своем и уничтожь их под небом своим. Господи!

Дивный Ангел упала на колени и громко начала молиться вместе с ним. Один за другим все падали на колени. Гармония посмотрела на них, на Честь, стоявшую с крапивой в руках. Честь не могла оторвать глаз от Принца. Она вся дрожала. Внезапно она бросила крапиву и подбежала к всаднику.

— Ты говорил… — она замерла, когда Учитель Джейми поднял голову. Он не прекращал своей молитвы и только уставился на нее немигающим взором. Она скрестила руки на груди и застыла глядя на него, как птичка, завороженная змеей.

— Cherie, — Принц махнул ей руку в черной перчатке, его низкий голос прозвучал музыкой на фоне заунывной молитвы Учителя Джейми. — Хочешь отправиться со мной?

Честь радостно встрепенулась.

— Да! — она устремилась к всаднику. — Ты говорил, что я могу пойти за тобой. Разреши, возьми меня с собой…

Она потянулась к нему и охнула от боли, когда он дотронулся до ее распухших рук.

Он отпустил ее, но она прильнула к его руке. Гармония увидела, как он наклонился и нежно погладил ее по голове. Затем маска грозно застыла. Глаза в прорезях неподвижно смотрели на Учителя Джейми.

Гармония подалась вперед, чтобы лучше видеть и слышать. Она увидела гнев в этом взгляде.

— Молись, Чилтон, молись, — зловеще произнес Принц. — Тебе много грехов надо замаливать.

Ранним утром возле грязного окна в трактире «Двойной Эль» Ли смазывала маслом руки девушки, а потом бинтовала их. Хозяйка сама принесла им поднос с едой. Рукава ее были засучены выше локтей. С грохотом поставив поднос, она строго сказала:

— Это поможет. Но мне это не нравится. И что парень твой бродит где-то по ночам… Нам неприятностей не надо.

Честь с ужасом посмотрела на женщину.

— Пожалуйста, мэм, — неужели вы меня выдадите?

Женщина скрестила руки на груди.

— Доносы не по мне. Только ничего хорошего не найдешь, когда лезешь в котел с кипятком, и если твой парень в чем-то замешан, то вы нам здесь не нужны.

— Я поговорю с ним, — тихо ответила Ли. Хозяйка хмуро посмотрела в окно, где на конюшенном дворе Сеньор работал с Мистралем. В это утро, как и в другие, он поднялся на рассвете и учил своего коня ездить кругами, восьмеркой, змейкой. И всадник и конь были поглощены работой. Энергичное пофыркивание Мистраля задавало им темп. Голубка Мира стояла, закутанная в свой плащ, — верная тень Сеньора, всегда готовая подать, принести и оказать любую помощь.

— Что ж, поговори, только вряд ли будет польза, — покачала головой хозяйка, — я слышала как ты ругалась и шумела, а он все равно поехал. Разве не так? — Она тяжело затопала к двери, но, дойдя до нее, обернулась, — он красивый смелый парень, но хорош только для того, чтобы ездить верхом, драться и увиваться за глупыми девчонками, покоряя их своей лихостью. Поговори с ним!

Дверь захлопнулась, и они остались в распивочной одни. Честь сидела, склонив голову.

— Мне очень жаль, мэм, что причинила вам неприятности.

— Это не твоя вина, — ответила Ли, — но послушай меня, — она понизила голос, — ты видела его в маске и, если ты дорожишь его шеей, или моей, или своей, не упоминай об этом никому. Они здесь не знают, кто он такой. Поняла меня?

— Да, мэм, — кротко произнесла Честь. — Поняла.

— В конце дня мы снова сделаем перевязку. Постарайся не расчесывать свои руки. — Ли налила в ложку лекарства. — Выпей его.

Честь проглотила его и прошептала:

— Спасибочки, мэм.

Ли собрала бинты, бальзам и поставила поднос около девушки.

— Ты сможешь есть самостоятельно?

— Да, мэм.

Входная дверь отворилась, и Сеньор стремительно вошел. Он был одет в черный кожаный кафтан и черные высокие сапоги. За ним появилась Голубка. На Ли он не посмотрел, как будто ее не было. Стащил с руки свои перчатки без пальцев и запихал в карман. Уже четыре дня он с ней не заговаривал; работал с Мистралем и потом исчезал в своей комнате. Ли начала верить, что, может быть, он больше не отправится в Фелчестер.

Но, конечно, это было не так.

Она увидела, как посмотрела на него Честь. Глаза девушки, не мигая, впились в его лицо с выражением преданности. Она не прикоснулась к еде, не сказала ни слова и не сводила с него глаз.

— Fu va bien, petite conraqense? [64] — весело спросил он. Честь покраснела. Она стала нервно крутить пальцы, дергая бинт и при этом продолжала безмолвно смотреть на него. Ли сдержала вздох.

— По-моему, ей больно, — ответила она за молчащую девушку, — Я дала ей немного опиумной настойки.

Он нежно потрепал Честь по щеке и сел в кресло с высокой спинкой, около очага. Голубка уселась около него так близко, чтобы касаться его рукава. Она бросила на него искоса взгляд из-под ресниц, полный восхищения и обожания.

Дело было не в том, что он требовал этого. Он только улыбался и принимал то, что предлагалось. Ли видела, как ему, дурачку, это нравится, чтобы вокруг него суетились, ахали, баловали его.

— Хозяйка таверны предупредила, что мы здесь нежелательные гости, — холодно заметила она, — если ты пропадаешь неведомо где.

Он глубоко вздохнул и откинулся на спинку.

— А это создает трудности?