– Эмма, Эмма… – Сикандер сжал обеими руками ее руку и заглянул ей в глаза. Его взгляд был полон волнения. – Тебе не обязательно искать Уайлдвуд, – произнес он тихо, чтобы его не услышал Сакарам. – И голодать совершенно не обязательно. Ведь теперь у тебя есть я. Тебя ждет жизнь в Парадайз-Вью. Пока это будет тебя устраивать, пока это тебе не надоест, Парадайз-Вью и я – в твоем полном распоряжении.

Предложением брачных уз это нельзя было назвать, но Эмма и не ждала от него этого. То, что предлагал ей Сикандер, тронуло ее и даже заставило улыбнуться.

– Спасибо, Сикандер! Я, правда, еще не готова отказаться от поиска Уайлдвуда и борьбы за него. – Она высвободила свою руку и посмотрела в сторону Сакарама. – Нам надо остерегаться слуг, – напомнила она шепотом. – Я не могу позволить судачить о моих личных делах всем, кому не лень, тем более слугам.

– Понимаю. Весь остаток пути нам придется соблюдать осторожность, но в Парадайз-Вью все будет по- другому. Там я смогу распустить слуг, и никто нам не помешает.

Сердце Эммы сладко замерло от такой перспективы.

– Будем надеяться, что путешествие не затянется, – прошептала она, не скрывая своего острого желания остаться с ним наедине.

Сикандер ответил ей ослепительной улыбкой:

– Я восхищен тобой, Эмма! За одну-единственную ночь ты превратилась из робкой девицы, отчаянно защищающей свою добродетель, в опытную соблазнительницу.

– Какая из меня соблазнительница? Но я с радостью стану постигать эту премудрость. Ты меня научишь, Сикандер?

Он рассмеялся, вызвав любопытство Сакарама и других слуг.

– Видимо, мне следует вернуться с тобой в Аллахабад, чтобы ты лучше изучила росписи на стене и на потолке в павильоне любви у Сайяджи. Теперь ты к этому готова.

Эмма густо покраснела. Она по-прежнему считала эти сюжеты непристойными, однако уже могла себе представить, что занимается чем-то подобным с Сикандером. Поразительно, сколько перемен может произойти с женщиной за одну-единственную ночь!

– Я еще не до такой степени испорчена. Одно дело – довериться ночной тьме, когда тебя никто не может разглядеть, и совсем другое – изобразить столь интимные моменты на стене, для всеобщего обозрения.

– Их может созерцать один Сайяджи вместе со своими женами и наложницами, – возразил Сикандер.

– Нет, я тоже их видела. И ты. А еще Сакарам и та невинная малышка.

– Эмма, эта малышка видела, вероятно, кое-что похлеще. Как ты себе представляешь образование будущих наложниц?

– Они учатся по настенным и потолочным росписям?

– Нет, по рисункам в специальной книжке, где подробно проиллюстрированы различные… интимные моменты.

– Я тебе не верю!

– Напрасно. Такие книжки называются «книжками из-под подушки». Их можно найти на любом индийском базаре и во многих зенанах.

– Возмутительно!

– Тем не менее это так… Ступай поешь чота хазри. Как я погляжу, прежняя Эмма жива-здорова и вполне помещается внутри новой Эммы. Пища, наверное, нужна обеим.

Насмешливый огонек у него в глазах был оскорбителен и одновременно неотразим. Она сгорала от желания обнять и поцеловать его, однако помнила, что даже супружеские пары не позволяют себе этого в присутствии слуг. Поэтому она подняла подбородок и с высокомерным видом последовала к костру. За завтраком она обдумала свои поступки и слова. Боже мой, неужели она согласилась на роль любовницы Сикандера? Ведь она не возразила, когда он сказал, что в Парадайз-Вью им будет нетрудно остаться наедине. Более того, она просила его научить ее повадкам соблазнительницы!

Как же он прав! Всего за одну ночь она претерпела невероятную перемену, а может, ей не потребовалось меняться? Может, она просто стала самой собой – той женщиной, которой всегда была, не догадываясь об этом?

– Смелее, Эмма! Не смотри вниз. Все будет хорошо. Доверься Моргане.

Сикандер, сидя в седле, оборачивался, чтобы подбодрить Эмму, хотя она предпочла бы, чтобы он на время забыл о ней и последил за собственной лошадью. Они оказались на такой узкой тропинке, что Эмме уже не верилось, что впереди их ждало безопасное место. Справа от нее разверзлась пропасть глубиной триста футов, затянутая туманом, слева возвышалась отвесная стена, поросшая кое-где неприхотливыми растениями, осмелившимися пробиться сквозь эти каменные стены.

Тропа, тянувшаяся вдоль ущелья, неизменно сужалась, пока не стала слишком узкой для Морганы. Но пути назад не было. Тут не было даже места, чтобы развернуться. Слезть с коня и то невозможно. Выход один – продвигаться вперед. Эмма так разволновалась, что у нее онемели руки: она уже не чувствовала в пальцах поводьев. Сердце бешено колотилось, ладони вспотели, дыхание прерывалось. Никогда еще – если не считать происшествия с тигром – ее не охватывал такой ужас. Даже тогда, когда она чуть было не утонула, она не испытала столь сильного испуга, как сейчас.

– Не волнуйся, – не унимался Сикандер. – Я выращиваю только надежных коней. Они у меня все превосходно играют в поло: им ли не знать, куда ставить копыта! Можешь закрыть глаза. Главное, не натягивай поводья, не делай Моргане больно. Чтобы сохранять равновесие, ей нужна полная свобода.

– Я ее не сдерживаю.