Эмма проснулась с четким планом. Она приведет туда Сикандера и преподнесет ему сюрприз: она покажет ему, как можно использовать бунгало! Наконец-то нашлось решение проблемы уединения днем и ночью! В бунгало они смогут встречаться когда захотят, сказав слугам, что поехали кататься или охотиться. Все равно наступило время что-то предпринять: Эмма не могла больше жить по-прежнему и довольствоваться краткими свиданиями с Сикандером в ночной тьме. Она мечтала о более полноценных отношениях.

В середине дня Эмма приступила к изучению прилегающего к дому участка. Вооружившись палкой, она вошла в полуразрушенную постройку для слуг. Здесь повсюду валялся мусор, и она приказала паттах-валлах начать уборку. Среди мусора оказались битая посуда и остатки старой мебели, но ничего ценного. Она уже собиралась вернуться в дом, когда мимо нее прошел слуга, неся широкую доску, похожую на крышку стола. Эмма приказала ему остановиться и положить ношу на землю. Нагнувшись, она увидела зеленые буквы, сложившиеся в одно слово: Уайлдвуд.

Второй раз в жизни она была близка к обмороку. Ей потребовалось огромное усилие, чтобы устоять на ногах. Выходит, она нашла свой Уайлдвуд, наследство, то самое место, где ее мать скрывалась с майором Иеном Кастлтоном и где была зачата она сама!

Теперь понятно, почему она почувствовала здесь себя как дома, едва увидела это проглоченное джунглями жилище! Даже огромное количество змей не смогло ее отпугнуть. Наверное, эти желтые розы были посажены ее матерью; недаром, проходя через спальню, она почуяла запах любимых материнских духов! Тогда она решила, что принимает желаемое за действительное, потому что запах дыма перебивал любую парфюмерию, а к тому же здесь не пользовались духами как минимум лет тридцать; однако сердце не обманешь! Она с самого начала почувствовала, что попала домой, в Уайлдвуд.

Эмма подняла драгоценную доску с надписью. Старая и полусгнившая, она почти ничего не весила, и Эмма положила ее в повозку, собираясь захватить ее с собой в Парадайз-Вью.

Подъезжая к дому, она поняла, что гости прибыли. Все вокруг пришло в движение. Слуги суетились, бегая перед домом. Не успела Эмма остановить повозку, как к ней подбежал Сакарам:

– Мэм-саиб! Как хорошо, что вы вернулись! Саиб и гости уже здесь. К нам пожаловали важный британский чиновник и набобзада Бхопала. Скорее переодевайтесь в более подходящее платье! Простите, мэм-саиб, но что с вами? У вас такие грязные руки и лицо!.. Что это вы держите в руках?

Эмма прижала к груди бесценное свидетельство своей находки.

– Не беспокойтесь, Сакарам, вас это не касается. Где саиб? Я должна немедленно его видеть.

– В одной из комнат – вы называете ее приемной. С ним гости. Вам надо сначала переодеться, мэм-саиб. Я позабочусь о напитках. Саиб о вас спрашивал и был крайне раздосадован, узнав, что вы расчищаете старое бунгало.

– Несите господину напитки, а обо мне не тревожьтесь. Эмма устремилась к приемной. Сейчас ее не заботили ни собственная внешность, ни гости Сикандера. Ей куда важнее было выяснить, знал ли Сикандер все это время, что эта земля и есть Уайлдвуд, ее наследственное владение. Уж не потому ли он водил ее за нос, что украл Уайлдвуд и теперь боялся, как бы она не отняла у него свою законную собственность?

Она шла по дому как во сне. У дверей приемной она задержалась. Действительно ли ей хочется знать правду? Она вспомнила, как Сикандер залил водой ее документы. Возможно, это произошло совсем не случайно. Возможно, он обманывал ее с первой же их встречи в Калькутте…

Она заставила себя собраться с силами. Надо смотреть правде в лицо. Сикандер использовал любую возможность, чтобы только удержать ее от поисков Уайлдвуда, без устали повторяя, что его больше не существует в природе. Когда она все же заставила его отправиться с ней на поиски, он намеренно повез ее в противоположную сторону. Когда она сама нашла дом, он до последнего момента отговаривал ее идти туда…

Доказательств набиралось на десяток обвинительных приговоров. Наконец-то у нее открылись глаза! Теперь ей стало понятно, почему этот красавец, богач, повеса проявил внимание к некрасивой стареющей деве… С самого начала он хотел не ее, а ее землю!

Терзаясь душевной мукой и дрожа как лист на ветру, Эмма остановилась в холле перед распахнутой дверью приемной. Пока она боролась с волнением, в приемной шел разговор. Среди других голосов она узнала голос Сикандера. Он говорил по-английски и был, судя по интонациям, в ярости.

– Недопустимо, чтобы кто-либо покушался на мои права собственности и ставил под вопрос границы моих владений по той простой причине, что оригиналы документов погибли при пожаре! Я предоставил все бумаги, все свои договоры с бегумой Бхопала, достопочтенной бабушкой нашего юного набобзады, здесь присутствующего. Чего же вам еще? Вопрос о процентах с прибыли, которые я должен выплачивать наследнику бегумы, не имеет никакого отношения к главному вопросу – о правомерности владения мной землями. Мои права никто не оспорит. Если вам известен предъявитель законных претензий, извольте его назвать. Поскольку в настоящий момент землями пользуюсь я, то, полагаю, мои права предпочтительнее…

– Мы провели расследование, мистер Кингстон, – перебил его другой голос, показавшийся Эмме очень знакомым. Впрочем, она была слишком огорчена, чтобы гадать, кому он принадлежит. – Именно поэтому я здесь, – продолжал голос. – Сначала я посетил набобзаду, чтобы не терять времени на расследование. Я предполагал, что он поддержит вашу позицию. Однако выяснилось, что и у него есть к вам претензии, и это не считая того обстоятельства, что другие претенденты на ваши владения изъявляют готовность отчислять ему больший процент прибылей, чем это делаете вы.

Голос был настолько знакомым, что Эмма встрепенулась и внимательно прислушалась.

– Перестаньте! – не стерпел Сикандер. – Вы же видите, что я окружен со всех сторон недоброжелателями! Наш юный друг стал жертвой бессовестных шакалов, использующих его для своих неблаговидных целей. Если вы сомневаетесь в моих словах, спросите у него, кто советует ему поднимать этот вопрос.

– Ваше высочество, – проговорил англичанин, – вы владеете английским языком и понимаете речи мистера Кингстона. Что вы на них ответите? Справедливы ли его утверждения? Действительно ли вы поднимаете вопрос о земельных границах с целью оказать на него давление в переговорах о процентных отчислениях? Подсказывает ли вам кто-либо такие действия?

– Ложь! – выкрикнул молодой голос, срывающийся на фальцет, что свидетельствовало о совсем юном возрасте набоб-зады. – Я сам принимаю решения и никого не слушаюсь. Никто не вправе меня учить, что говорить и как действовать. Сикандер платит мне меньше, чем должен, и вывозит лес с земель, которые ему не принадлежат. У меня есть свидетели, готовые это подтвердить. Он не только обманывает меня, но и