шеренгу, исполняя свои обязанности, а мы тем временем будем прогуливаться взад-вперед вне поля их зрения, в поисках хорошего ночного развлечения.На данный момент толпа рассеялась, и нас осталось сотни три, не меньше. Кругом много мускулов, тертые калачи, некоторые отчаянные типы едва сдерживаются от агрессии. Любой команде нужны главные игроки для важных игр, как, например, эта. Двадцать или тридцать лбов вам не помогут, какими бы амбалами они не были, и мы смеемся, вспоминая о Пите Уоттсе, еще один эпизод из мифологии фанатов Челси, как его выбросили через окно пивной в Миллуолле пятнадцать лет назад. Его пырнули в ногу, прежде чем заявилась полиция и захомутала его. Ему это обошлось в пятьдесят фунтов стерлингов.Мы на поезде, заполняем купе. Понимаем, что остальные пассажиры боятся нас, но нас это не колышет, мы храним эмоции для Миллуолла, не хотим буянить, не нужно всего этого подросткового хулиганства – швырять лампочки на перрон или лапать секретарш. Миллуолл – это такой закоулок Лондона, где время остановилось, даже если там и завели шикарное футбольное поле. Улицы и люди остаются прежними, но аллея Колд-Блоу – это безобразное место, кишащее мудаками, а Нью-Ден, может, и выглядит презентабельно, но там полно тех же знакомых лиц, маячащих на заднем плане в терпеливом ожидании.Дни, когда происходили ежедневные беспорядки на театре военных действий в Миллуолле, канули в прошлое. А наши забавы на городских улицах, как это всегда, впрочем, И бывало, протекают вдали от глаз репортеров и фотографов. Каких действий они ждут от полиции? Установки камер на каждой крыше каждого дома, на каждой улице в каждом городе в надежде получить запись последних бесчинств? Им это неинтересно. Это стоит слишком дорого, а они начинают действовать лишь в том случае, если что-то попадает на глаза общественности. Дохлая муха, она раздражает, ее сбивают хорошим щелчком, а затем звучат гневные слова со страниц бульварных газет.Двери закрываются, и мы удаляемся от Виктории и пластмассового Диснейленда в Вест-Энде. Мы движемся через Лондон с его гранитными кварталами, полными государственных секретов и финансовых дельцов, торговцев оружием и узаконенных наркобаронов. Остекленные конторы отражают фонари и здания, безжизненные, увешанные рекламными ухищрениями. Река в это время – великолепное зрелище, суровый город Лондон, в котором освещение – единственная вещь, которая не позволяет разорваться городу. Постепенно мы набираем скорость, поезд мягко Покачивается из стороны в сторону, вспышки электрического света вдоль железнодорожного полотна, и всё это в любую секунду может застопориться. В многочисленных окнах – отражения лиц, и вскоре мы катимся через Брикстон н Денмарк Хилл, едем в молчании. Выключи свет в Лондоне, и весь город встанет на уши. Нужно, чтобы огни горели, неважно, сколько это стоит. Отключи рубильник на несколько минут, и ничего не останется, всё разнесут.Харрис начинает говорить в свой манере, четкой и ясной, давая указания и предупреждая. Авторитет у него сохраняется, несмотря на Ньюкасл, там его ошибки не было ситуация вышла за пределы его возможностей, но сейчас он должен доставить всех, так как там будет суматоха, и мы готовы к ней, развернемся по полной программе. В последние недели было слишком много обескураживающего, легавые всё время суют свой нос. Делают свою работу и только всё портят. Сегодня вечером должно произойти событие. Это жизненно важно для поддержания уверенности. Скажем так, мы в некотором роде наркоманы. Хорошо подстриженные торчки, которые ищут, кому бы врезать во время драчки. Но только мы не выбираем легких путей, не сидим, как курица на яйцах, набивая себе цену и втихаря пытаясь удивить своего соседа. Мы выбираемся туда, чтобы занять свое место на огневом рубеже. Высшая точка в природе. Адреналиновые наркоманы.Поезд постепенно въезжает в Пекхем, и мы вытряхиваемся на перрон. Квинз-Роуд – ближе к стадиону, но это значит, что придется болтаться без дела в ожидании пересадок, и достаточно одного телефонного звонка, чтобы нам повесили на шею эскорт полицейских. А сейчас всё выглядит, как надо, и копов нигде не видно. Кажется, мы вырываемся на оперативный простор, но вот какой-то мудозвон зажилил небольшую сдачу у контролера. Это пакистанец или еще кто-то, он слегка дрожит, очевидно, страха полные штаны. Особенно никого не винит. Но Харрис кричит на парня, приказывает отдать деньги, и служащий Британской железной дороги, кажется, вполне удовлетворен, он не хочет проблем, он выполняет свои обязанности, зарабатывает на хлеб. Харрис выглядит, как настоящий Робин Гуд, а мы смеемся про себя, понимаем, что ему всё это – по барабану.В данном случае мы стараемся не скомпрометировать себя. Мелкое воровство и вандализм – признаки разгильдяйства, а Харрис не хочет, чтобы билетный кондуктор сел на телефон. Этого мы хотим меньше всего. Мы вываливаемся из вокзала и далее – на своих двоих. Занимаем дорогу, все настороже, и мы возбуждены, двигаясь прочь от станции, переходим через улицу, не дожидаясь переключения светофора, энергия переполняет нас, мы на их дворе, шагаем с важным видом, знаем, что эти сукины дети где-то поблизости. Они выставили своих скаутов с мобильниками в маленьких кулачках, чтобы быстренько выдать звонок на дежурный пульт Деревенщин.Мы с подозрением глядим на всех праздношатающихся мужиков и держим курс к футбольному полю, откуда всё время доносится гул. Махаловка скоро начнется, вопрос нескольких минут, не часов. Это охуительно нереальное чувство, когда попадаешь в подобное место, зная, что есть другая кодла, находящаяся где-то рядом и собирающаяся по тому же поводу, а тот факт, что это ребята из клуба Миллу-олл, убеждает, что махач готовится по первому разряду, уровень высшей лиги, верхняя часть турнирной таблицы. Мил-луолл и Вест-Хэм. Но мы едины, собраны ради одной цели, и говорим себе, что эти ребята – психи, но мы тоже психи, какими мы и были против Вест-Хэма на Виктории. Здесь вопрос гордости и самоуважения. Автомобильная пробка становится всё больше, когда мы перегораживаем улицу на переходе, держим ситуацию под контролем, проявляя немножко власти. Мы во владениях Миллуолла, и от них зависит, чтобы остановить нас силой, иначе они не смогут ходить с высоко поднятой головой до следующего случая, когда встретятся наши два клуба, и они получат шанс отыграться на нас.Мы допускаем кое-какие вольности, но они – изощренные суки, этого нельзя отрицать. Так, однажды они собрались и подпилили дерево, блокировав автобусы с фанатами Лидса, возвращавшихся в Йоркшир, или когда собрали две тысячи человек против Вест-Хэма. Для этого нужна хорошая организационная работа. Напряжение растет. Мы психуем, но в то же время нахальны. Нам всё-таки удается справиться с нервами и заставить их работать на нас. Это прибавляет нам сил. И решимости. А дойдет до драки, нам придется действовать жестко, если мы хотим уцелеть. Мы идем до конца, но когда ты находишься на юго-востоке Лондона, дойти до конца, черт возьми, нелегко, особенно если на тебя кидаются со всех сторон. Всё равно, как если бы мы оказались на краю света, плывя с Кристофером Колумбом против течения. Короче, надо быть начеку, иначе – пиздец.Легавых поблизости не видно. Только пекхемские рестораны и сверкающие аркады огней увеселительных заведений. Каждая пивная таит в себе угрозу, когда мы проходим мимо. Миллуолл где-то собирает силы, пытаясь разыскать нас, играя в ту же игру, что и мы, как кошка с мышкой, или в прятки, на улицах, которые они знают, как свои пять пальцев. Это обеспечивает им преимущество, потому что здесь можно целыми днями бродить между кварталами, среди домов и пустых дворов. Здания лишены красок, одинаковые кирпичи, а пустыри растут, ряды разрушенных стен и колючая проволока, битое стекло и ржавый металл, мрачные новые дома, напоминающие мне Бетнал-Грин. Это так забавно, бля буду, представлять шикарный стадион Миллуолла посреди этой навозной кучи. Поневоле задумаешься о приоритетах в болоте вроде этого. Мы сворачиваем направо у столба светофора, ведем себя всё более хвастливо, так как взвинчены до предела. Харрис кричит на некоторых парней, чтобы те утихомирились. Сохранять спокойствие и не спешить. Мы должны вести себя достойно еще некоторое время.Сквозь темноту мы уже слышим пение толпы на футбольном поле, хотя нас отгораживают от него целые улицы и усадьбы. Дорога к вокзалу уже позади, тянет туманом от реки, он ползет по булыжникам, белый холод, обволакивающий мертвые дома. Жуткое место, мать его. Полный упадок мира докеров в плоских шапочках, разрушенный и брошенный, обреченный сгнить на окраине разваливающегося Лондона. Иногда говорят о бетонных джунглях, вот именно, абсолютно точное сравнение, кошмарный мир без каких-либо признаков жизни, однако мы уверены, что как только мы найдем фанатов Миллуолла, всё изменится, они выйдут навстречу из кирпичных строений, а потом исчезнут в проходах, когда дело будет сделано, словно их там никогда и не было. Туман ползет междучмногоэтажными жилыми домами, по лестницам и балконам, рай для воров, есть возможность заработать пару шиллингов, пырнув полунищую бабку, подонки общества, черномазые.Мы сворачиваем за угол, а вот и они. Впереди по курсу -Миллуолл. Должно быть, не менее пяти сотен молодцов. Стоят с вожаками, так что можно готовиться к драке. Однако с ними довольно много пацанов, хотя есть и несколько негритосов, они каждой бочке затычка. Они сгрудились на участке пустыря, который муниципалитет называет общественным парком, среди узких проходов между бетонными зданиями. Вот они начинают медленно идти нам навстречу, двигаются, по-видимому, со стороны Нью-Дена или просто стоят где-то рядом вне поля видимости, ожидая подходящего момента. Время теряет смысл, часы больше не имеют значения, и мы кричим: «Челси» – под градом летящих кирпичей, подростки с балконов окрестных домов швыряют