цветы, деревья, морские прибрежные скалы и вулканы, заснеженные горы, кенгуру на заднем плане, гуляющие из картины в картину, обезьяна, поедающая фрукты, разнообразие красок, калейдоскоп впечатлений.Никогда до тех пор Вине не бывал в художественных галереях. Искусство – это вещь для тех, кто живет в Кенсингтоне и Хэмпстеде. Это было еще в школе, когда их водили в галерею Тейт, но они дрались с ребятами из Левишема, даже в то время западный Лондон дрался с южным Лондоном, и Вине побил кого-то из тех пацанов. Один из учителей увидел это, и его высекли, а затем исключили из списка на очередную поездку к морю, которое ему хотелось увидеть, так как нечасто приходилось туда ездить на каникулах. Но потом, когда он вырос, дело наладилось, и он попал в такие места, в которых большинству людей не удавалось побывать, а он еще не насытился, наверное, как та женщина на фотографии у входа в музей или художественную галерею или как там еще называются такие места. Он готов был биться об заклад, что во время путешествий ей было не до викторианского дерьма, и она отбивалась от навязываемой ей роли в обществе, не позволяла поставить себя на определенную полочку, обнаруживая больше отваги, чем было у него самого. Он проникся полным уважением к Мэриэнп Норт, хотя он ничего не знал о ней, кроме того, что видел на стенах. Она показала всё, что могла.- Она многое повидала, так ведь, дед?- Она видела только красоту. Именно так и надо смотреть.Мистер Фаррелл быстро переходил от картины к картине, сопоставляя изображение с текстом внизу. Картины были красивы, хотя располагались немного тесно. Ее можно было взять за образец для того, кто, имея страсть к чему-то действительно и живет своим увлечением. Вот и всё, что в силах человека. Потом он закончил осмотр и, поджидая внука на улице, был готов идти домой и разбирать вещи жены, складызать их в кучу, вытряхивать их и перебирать снова, мыть полы и выскребывать все застоявшиеся запахи прохладный ветер на лице, освежающий и бодрящий, словно он проснулся после долгого сна, его внук всё еще находился внутри, разглядывая вулканы на Яве и какой-то рисунок растения, название которого он не мог выговорить, думая о той девушке-итальянке на пляже, старом бродяге-испанце, пытавшемся научить англичанина своему языку, радуясь тому, что оставили быков в покое, о чем-то стоящем, понимая, что некоторые люди более открыты, и они выражают свой протест и дальше, о чем-то, выпадающем из рамок условностей, как Мэриэнн Норт, дочь члена парламента, просто о людях, в конце концов, заглядывающих внутрь растения, не замечая его формы и видя все подробности. Вине хотел бы знать, зависит ли его генетическая живучесть от летучей мыши, пчелы или бабочки.
МИЛЛУОЛЛ. ВЫЕЗД.
Мы тверды, как гвозди, входя в «Львиную берлогу» и неспешно согреваясь парой кружек пива, которых достаточно, чтобы обрести мужество, закипающее в этом никчемном баре, и для того, чтобы смягчить удары, если дело примет дурной оборот. Пацаны хвастают и поют, в то время как мужики постарше не выступают, мол, не хвались, отправляясь на акцию. Всё приходит с опытом. Ходили в подмастерьях, уроки усвоили. Сегодня вечером нет места для случайных людей. Каждый из присутствующих должен встать и рассчитаться на первый-второй. На кон поставлена честь, а самоуважение – самая важная вещь. Если кто напьется, ему лучше здесь больше не появляться.Я гляжу на знакомые лица. Марк и Род стоят возле меня. Харрис с Мартином Хоу и Билли Брайтом. Черный Пол пускает монеты в игровой автомат, работающий с перебоями, и проигрывает. Черный Джон счастлив, что вернулся на Викторию после Вест-Хэма. Фейслифт и Дон Райт. Все они прошли огонь и воду, и готовы с ходу в бой. Делают свое дело тогда, когда это более всего необходимо. За кулисами укрепляя репутацию и поддерживая доброе имя клуба, нашего элитарного клуба. Сегодня вечером мы устраиваем спектакль, и если кроме нас его никто не увидит, ну так и заебись. Это ведь такая вещь, которую не делают ради других. Ее делают для себя и своих друзей, и мы пялимся в окно бара и смотрим, что происходит на станции.О большой пьянке не может быть и речи, так как две кружки – это предел, если мы хотим получить все преимущества и избежать ущерба. Многие из ребят обходятся слабыми напитками. Алкоголь туманит мозги и ломает дисциплину. Если ты хочешь затеять потасовку, а не побазарить, ты должен следить за тем, что пьешь. Нельзя себе поз волить опрометчивости при посещении Миллуолла. Догастишь там ошибку и тебе – конец. Другого шанса этот жребий не дает. Ухо надо держать востро и следить за тем, Что происходит вокруг. Веди себя естественно, до той секунды когда рванет, а тогда уж – все в схватку. Пленных не брать’Харрис стоит на углу стойки бара со своей командой принимая приветственные кивки от вновь прибывающих уместные лица, он знает, кто есть кто, уставший от посторонних больше, чем когда-либо после Ньюкасла Сегодня мы – сплоченная кодла, только основные игроки участвуют в поездке в Миллуолл, потому что для юго-восточной части Лондона мы как красная тряпка для быка. Правда, околачиваются здесь один-два пацана, малолетки, которым лет под двадцать, но они уже знают, что к чему, и, выглядя старше своих лет, горят желанием испытать себя на прочность и войти в ряды предводителей. Это как игра, в которой молодой парень может приехать, схватиться в драке с самыми лучшими из вражеской фирмы, заложить основу своей славы, которая будет представлять его в лучшем свете, если он проявит себя стойким. Если ты делаешь свое дело, когда его от тебя ждут, тогда не имеет значения, чем ты вообще занимаешься.Мы собираемся для встречи с Миллуоллом на выезде, дело предстоит не самое приятное, но мы некоторым образом уважаем в глубине души Миллуолл, хотя никогда бы в этом не признались. Мы-то знаем, что Нью-Кросс и Пекхэм- настоящие дыры в Лондоне. Давно замечено, что самая большая деревенщина – родом отсюда. Насколько помнится, фанаты Миллуолла всегда были полоумными. Какими-то особенными, болезненно-психическими, за пределами понимания. Они приобрели такую репутацию и заслуживают ее, взращенные на истории доков на рубеже веков. Сто лет вьпвибания мозгов из каждого, кто слишком далеко отойдет от старой кентской дороги.Их отцы делали свое дело, гоняясь в пору нашего детства за чужаками по аллее Колд Блоу, как за игрушечными солдатиками, прежде чем они выйдут на дорогу к Сенгал-филдс, а еще раньше их деды сурово могли проучить тех, иго из Вест- Хэма забирался слишком далеко на Собачий Остров, перенося сюда дурные привычки Поплара и Степни. Ножи, бутылки и драки стенка на стенку до, после и во время игры. Всё это происходило еще до того, как родился мой отец. В добрые старые времена, когда Британия господствовала над морями, а некоторые районы Лондона были запретной зоной для полицейских в выходные дии, когда ресторанное дело шло на заебец и с большим размахом.Человеческую природу изменить нельзя, и если полиция наедет на тебя, и, не дай Бог, на пару лет тебя упекут за рукоприкладство, тогда твои кореша будут ходить за тобой, куда ты их поведешь, а когда ты уберешься на тот свет, твой образ будет увековечен. Вот как складываются легенды. Исторические имена, которые значат больше, чем все нельсоны и веллингтоны, вместе взятые. Миллуолл, Вест-Хэм, Челси, Ф-Команда, ICF, Охотники за Головами, Ватерлоо -это просто названия конечных железнодорожных станций, и самое лучшее, что получают ребята, погибшие за свой край, – это станция, названная в честь того места, где они погибли. Съездить в Миллуолл – это в наши дни всё. В том, чтобы съездить туда, больше смысла, чем хуячить во Францию, чтобы проветриться.Мы убиваем время в пабе, становясь всё сильней с прибытием свежих лиц, держим всё под контролем, ведем себя осмотрительно. Нет необходимости привлекать к себе внимание, сегодня вечером более, чем когда-либо. Полиция ждет беспорядков со своим снаряжением для разгона смутьянов и полуголодными немецкими овчарками, расставленными по всем темным боковым улицам в качестве резерва. Всеобщее ожидание. Поддерживается равновесие, Удерживающее ситуацию в нужном направлении, все хотят Получить свой кусок веселья. Харрис говорит ребятам не шуметь, и те тут же реагируют как надо, стихают песни, губы плотно сжаты, все понимают, что Миллуолл на выезде – это не хрен собачий, не время терять над собой контроль большинство вожаков – более старшего возраста, вместе с некоторыми хорошо известными лицами, которые появляются лишь в случае серьезных осложнений.Мы уходим отсюда, когда еще нет половины шестого потом Харрис начинает движение, а мы следует за ним из паба, идя сквозь ряды автобусов, забитых молчаливыми гражданами, направляющимися к Виктории. Мы на ходу вспоминаем Вест-Хэм, но это относится к прошлому, уложенному на полках памяти, а в настоящий момент мы смотрим, когда отъезжать. Харрис знает, понимая, куда мы едем, планирует сесть на поезд в Пекхем-Рай. Мы хотим избежать Нью-Кросса и южного Бермондси, куда приедет основная часть наших болельщиков. Если всё пойдет по плану, мы будем гулять по Миллуоллу без эскорта, в это время копы сосредоточат свое внимание на чем-нибудь другом. Они выстроятся в
