пропаганда современной игры. Была куча голов и истерик по их поводу, толпа рычала от благодарности. В былые времена на этой площадке Лондона почти наверняка была бы беда, но теперь зрители ведут себя как группа дисциплинированных школьников. Правда, да, было несколько антисемитских песен, которые клуб всё время пытается искоренить, ну и обычные выходки, но никакого насилия.- Не возражаете, если я к вам присоединюсь? – спрашивает Дэвид Морган, по-видимому, только что вошедший, он берёт стул и садится между Уиллом и Джешгафер. – Отвратный матч, не так ли? Надо было потребовать деньги назад.- Мы ж не платим, – смеётся Уилл.Морган работает на конкурирующую газету, сапёром-ассенизатором на полной ставке. В середине восьмидесятых он имел общепризнанную репутацию человека, твёрдо держащего руку на пульсе английского футбола. И хотя он вроде бы и не утруждал себя больше своих коллег, он всегда оказывался в курсе. Уилл подозревал, что скорее всего, благодаря его либеральному отношению к фактам, и в принципе это вписывалось в политику издания, платившего ему гонорары. В те времена готовность редакции выложить Твёрдую наличку за драматичные снимки «хулиганов» была У всех на устах. Он сдавал свой репортаж, а объекты съемки, как правило, были довольны дополнительным заработком и мимолётной славой. Сначала ребятам нравлось такое внимание к ним и они относились к репортёрам как к попутной забаве, подвыпившему старичью в погоне за привидениями, всегда на пару миль отстающих от настоящих боевых действий. Круг профессиональных футбольных журналистов был узок, н зарабатывали они крайне неплохо. А если люди вне круга воспринимали их репортажи отчасти слишком серьёзно, так чья в том вина? Уилл поднял бокал, чтобы сказать тост – глаза его помутнели от смеси водки и пива.- За следующий раунд! Они выпили до дна, и Дженнифер почувствовала себя членом коллектива. Она использовала возможность пообщаться со спортивными комментаторами, хотя её конечной целью было писать о знаменитостях для газеты классом повыше. Это был стоящий опыт, и он ей пригодится, когда дело дойдёт до рассылки заявлений о приёме на работу. Если подумать, надо признать, они слегка простоваты все, и вот с хулиганами ей не повезло, но по крайней мере она сможет рассказать друзьям, что была на футбольном матче. Всегда можно будет немножко приврать чего-нибудь. Она подумала о своём как-бы-бойфренде Энтони, ассистенте редактора модного журнала, вечно продвигающего свои воображаемые левые убеждения. Дженнифер постоянно подкалывала бедного Энтони вопросами о том, что общего имеет социалистическая политика с дизайнерской одеждой, поп-культурой и одержимостью бисексуальностью.Вспомнив Энтони, Дженнифер улыбнулась: сегодня днём он пытался отговорить её от похода на матч, позвонив из Сохо со своего служебного мобильного во время презентации какого-то альбома. Он и впрямь беспокоился о ней и настаивал, что фанаты Челси известны своей агрессией ко всем без раздела. Он твёрдо верил, что Стамфорд Бридж -питомник белых фашистов, где чёрных игроков вытаскивают с поля, а чёрные зрители бегут от страха за свои жизни. Просил её быть осторожной – у фанатов Челси атрофированы мозги и они даже могут устроить групповое изнасилование на террасе – хотя террас уже не существует. Потом он дал причитать о печально известном Шеде и металлических звёздах кун-фу, которые могут лишить её зрения на всю жизнь… С заднего плана в трубку просачивались звуки синтезированной музыки н звон бокалов с шампанским.Энтони был пьян и действительно пытался её отговорить идти, но Дженнифер уже решила, что пойдёт. Жаль, но он так ошибся, хотя она не станет его разуверять. В её характере была жестокая жилка, и его тревога доставляла ей «довольствие. Иногда он был слегка инфантильным, ревнивым и даже склонным влюбиться, но для неё оставался не более, чем удобным ночлегом в Лондоне. Он вышел из богатой семьи и в принципе – человек с добрыми намерениями, однако ей в нём не хватает расчётливости, которую она так ценит в мужчине. Они договорились встретиться после капа, хотя все её мысли были сейчас с Джереми Хезринг-тоном, с которым она недавно познакомилась в университете. В следующую субботу они должны ехать в оксфордширскую усадьбу его родителей, и она с удовольствием предвкушала чего-то более цельное и радостное, чем их первоначальное пьяное совокупление. Они безраздельно насладятся деревенскими красотами днём, а вечером посетят местами охотничий бал. Это будет замечательно.- Что вы думаете о матче? – спрашивает Морган. – Уилл говорит, это ваш первый раз на стадионе.- Было интересно.- Тебе надо было взять её на Шпор на прошлой неделе, – говорит Морган, поворачиваясь к Уиллу. – Вот это был Футбол так футбол. Передачи к движение обеих команд, посвятивших себя чистому искусству игры. Но ты знаешь, эти северные гады поцарапали мне мой «Вольво», боковине Я смог вставить строчку в свой репортаж о состоянии нравов у современной молодёжи, но эти ублюдочные замы *е вырезали. Боюсь, политика зависти жива и ферментирует. Конечно, может это были и не фанаты, может просто Местное население, плачущее про свою долю, но мне всё равно ремонт выйдет в копеечку. Завтра поеду в мастер. скую делать смету Газета, конечно, оплатит, но меня всё равно бесят такие вещи, когда неимущие вымещают свою мелкую злость на мне. Это прежде всего неудобство, а я занятой человек.Они взяли ещё один раунд напитков, и Морган пошёл по своему проторенному пути, загрузив Дженнифер рассказом про политика, которого нашли на Бромптонском кладбище с тринадцатилетним проституткой, мальчонкой из Бернли чья бездомность является прямым следствием правительственных сокращений бюджета. Кажется их поймали в одном из фамильных склепов с разорёнными гробами, сложенными вдоль стен на полки. Тема для репортажа – фантастическая, и Морган уже лелеял мысли об упоминании вампиризма и СПИДа, но, в силу политических соображений, газеты замяли эту историю, и даже если бы в стране была хоть одна приличная левая газета, она бы тоже всё это проигнорировала, имея в виду своё терпимое отношение к гомосексуальности и праву человека на частную жизнь. С другой стороны, если бы они получили такой же материал на высокопоставленного лидера оппозиции, то за ними бы дело не встало.Пока Морган говорил, Уилл думал о своём. Сквозь собственные мысли он смутно различал штампы и клише, произносимые его коллегой – вполне уместные в хорошем репортаже о хулиганах: «подонки», «бездумные тупицы», «бандиты», «стыдно быть англичанином», «псевдофанаты», «надо вернуть розга», «выпороть их как следует» и «пришло время судам вынести пару суровых приговоров».- Перепахать всю эту гниль и делу конец, – смеётся Морган и незаметно бросает взгляд под стол на ноги Дженнифер, восхищаясь фактурой её кожи и определяясь для себя, что чулки доходят наверняка до самой задницы.- Сначала идёт возбуждение и клубничка, а потом осуждение, для маскировки удовольствия, которое получает читатель от репортажа. Призови к возврату старых традиции, казням на площадях – и все довольны. Народ чувствует себя защищенным.Он чувствовал потребность использовать именно эти сражения в данный момент – со смертью хулиганства учился и его собственный крен в сторону более сочных, увесистых тем – общего морального разложения общества, паразитов, живущих за счёт налогоплательщиков, любого сексуального насилия, и особенно сексуального насилия с участием богатых, знаменитых и/или политически нездоровых. Гомосексуальность среди священнослужителей – ещё одна любимая тема. Работа интересная, и если Дзкеннифер решит обсудить свою будущую карьеру, ей следует позвонить ему, можно встретиться на ланч. Он много чего повидал на своём журналистском пути и мог бы поделиться с ней парой интересных историй, которые так никогда и не напечатали. Есть один прекрасный итальянский ресторанчик у Найтсбриджа. Он приглашает. И подаёт свою визитку.- Ловлю вас на слове, – говорит Дженнифер, улыбаясь, и переставляет ногу, чтобы Дэвид мог получше разглядеть её бёдра, одновременно фиксируя в памяти лицо старого развратника, а его визитку – у себя в сумочке. Он точно будет полезным, больше, чем Добсон, который по сравнению с ним – просто старый болван.Когда Морган предложил Уиллу подбросить его, тот с радостью согласился. Дженнифер должна была встречаться с Энтони в ресторане на Кингз Роуд, и Дэвид был несказанно рад подвезти её туда – это по пути. Они допили напитки и вышли из бара, неприятно удивившись силе, с которой Дул ветер. Дженнифер сидела на заднем сиденье, пока два старых журналиста говорили об общих друзьях на фоне звучащего компакта Фрэнка Синатры. Они выехали со стадиона, и Дженнифер стала наблюдать за тем, что происходит на улице. Пара ближайших пабов делала неплохой бизнес, в них до закрытия обосновались группы мужчин, их неясные черты проглядывали сквозь окна. Улицы были пусты будто всех снёс ветер. Жаль. Банда буянящих хулиганов и стремительный отъезд в спортивном автомобиле были бы неплохой компенсацией за полтора попусту истраченных на футбол часа.- Вон он, – говорит она, замечая Бо-Бо на полпути по Кингз Роуд, неоновые огни над входом, мигающие белые свечи внутри. – Высадите меня где- нибудь здесь. Спасибо что подвезли. Увидимся завтра, Уилл. Спасибо за приглашение. Приятно познакомиться, Дэвид. Было весело.- Позвоните мне насчёт ланча.- Позвоню. До скорого.Дженнифер помахала вслед «Вольво», она пыталась обнаружить царапину, но ничего не увидела. Затем она с усилием направилась вперед, преодолевая штормовой ветер, и открыла дверь ресторана. Её приветствовал напльв тёплого воздуха, дым сигарет и чрезмерно громкий смех. Она сразу почувствовала себя дома, среди клиентуры, не забывающей о классе, в меру уверенной и раскрепощённой. Ища взглядом Энтони, она покраснела, вспомнив двух старых жаб, украдкой поглядывавших на её ноги. Потом она со злобой подумала