она.

— Я не вру, все на самом деле, — возразил я, но она продолжала качать головой и смеяться.

— Лучше бы сказал, что ты секретный агент — и то было бы лучше!

— О господи! — вздохнул я и полез под рубашку. Достал «глок» и положил на стол.

Тот момент я буду помнить до могилы. Вы, должно быть, слышали выражение «время остановилось»? Так вот, когда я грохнул пистолетом об стол, все часы в моем доме встали — на долю секунды, которая показалась мне вечностью.

Аделаида смотрела на «глок», разинув рот.

— Эта штука настоящая?

— Нет, она нам приснилась! Ну конечно же, настоящая. Я же сказал тебе, что работаю на гангстеров.

— Ты сказал «как бы» гангстеров.

— Ну, они… ну да, как бы, — согласился я.

— Но у тебя есть пистолет.

— Да, вот он.

Она вдруг вскочила и попятилась от стола, с грохотом опрокинув стул.

— Боже мой, боже мой! — повторяла она снова и снова.

— Не все так плохо! Подумай сама. Нам хорошо вместе, у меня есть деньги, и я увезу тебя на несколько лет за границу. Разве этого мало?

Аделаида слушала меня, сморщив лицо, так что было непонятно, собирается она смеяться или плакать.

— Ты что, совсем спятил?! — выкрикнула она. — Сначала выложил пистолет, а теперь строишь из себя Тони Кертиса? Постой! Вот почему ты дружишь с Крейгом! Так?

— Я… ну…

— Все ясно, мать твою! Компьютеры, говоришь? Да этот придурок и калькулятор-то освоить не сможет! Погоди…

Она застыла на месте, переводя взгляд то на пистолет, то на меня. Я сидел и ждал, пока она сложит два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь и девять вместе и получит… э-э… правильный ответ, сколько бы это ни было (два и три будет пять, плюс пять и еще четыре будет четырнадцать… плюс шесть — двадцать… двадцать девять… девять плюс семь будет… э-э… тридцать шесть плюс… э-э… восемь будет сорок два, нет — сорок четыре! Да какая, на хрен, разница!). В общем, я сидел молча и не мешал ей все обдумывать. Лучше пусть подумает сейчас, пока я здесь, чем переживать в одиночку. По крайней мере смогу ответить на вопросы и успокоить, если понадобится. Самое главное, что она не попыталась бежать, когда начала воспринимать меня всерьез. Значит, обдумывает мое предложение, не отвергает его с порога.

Что бы я сделал, если бы она попыталась бежать? Хочется думать, что не убил бы, а просто отпустил. В конце концов со дня на день я уеду из страны, так какая разница, знает Аделаида что-то или нет? У нее нет таких доказательств, которые позволили бы натравить на меня Интерпол или хотя бы устроить мне неприятности по возвращении. Гангстер? Ну и что? Подумаешь, сам признался! За это еще не сажают.

Остается проблема с Д.Б. Ему могут шепнуть. Так что если Аделаида начнет болтать, то сама подпишет себе смертный приговор. И тут я ничего не смогу поделать. Что касается меня, то пока полиция соберет достаточно данных, чтобы нанести мне визит, я буду уже вне досягаемости.

Аделаида вздрогнула и взглянула мне в глаза.

— Ты решаешь проблемы?

Я кивнул.

— Какие проблемы? Те, что были у Крейга?

Мое лицо осталось неподвижным. Наверное, меня выдали глаза.

— Ты когда-нибудь пользовался этой штукой? — Она показала на «глок».

— Всего раз или два. Но в тот вечер стрелял другой человек.

— А до этого пользовался? Ты говоришь, раз или два.

— Да.

— Убил кого-нибудь?

— Ты же знаешь, за что я сидел.

— Я имею в виду — кого-нибудь еще? Этой штукой?

Я молча поглядел на пистолет. Придется что-то отвечать. Если бы я просто сбежал, то и вопросов не было бы. Однако меня такой вариант не устраивал. Аделаида мне нужна, я должен взять ее с собой. И ценой этого могут быть лишь честность и доверие.

— Да, — ответил я.

— Сколько?

— Четверых.

Честность честности рознь. Четыре — вполне нормальное число. Не настолько большое, чтобы ее напугать, но не настолько маленькое, чтобы возбудить подозрения.

— Включая того, за которого сидел?

— Тогда пять.

— Пять? Ты убил пятерых?

— Да, но они все были гангстерами.

— Разве это оправдание?

— Я выполнял приказы. А теперь устал, не могу больше. Я хочу быть с тобой, потому что на самом деле люблю тебя! Пожалуйста, дай мне возможность, и я сделаю каждый твой день лучшим днем твоей жизни!

— Таким, как сегодняшний?

— Пожалуйста…

— Иан, погоди, выслушай меня. Ты не представляешь, о чем просишь! Я не могу сразу воспринять все, что ты мне наговорил. Десять минут назад мы мирно обедали, а теперь ты вдруг просишь меня принять решение, которое изменит всю мою жизнь! Сколько осталось времени?

— Э-э… — Я взглянул на часы.

— Нет, я имею в виду — когда ты собираешься уезжать?

Я снова посмотрел на часы.

— Во вторник.

— Вторник?! Да ты с ума сошел, мать твою! Вторник! У меня уроки, я должна заранее предупредить об уходе, я…

— Все это не имеет значения. Никакого. Главное, чтобы ты сказала «да» и поехала со мной. Пожалуйста! Я всю жизнь ждал, что встречу такую, как ты… Нет, не так! Я всю жизнь ждал именно тебя! Теперь мне надо уезжать, но без тебя я не могу. Давай уедем, ну пожалуйста!

— А если я скажу «нет»?

— Не надо!

— А если все-таки скажу? Ты меня тоже убьешь?

— Нет, никогда! Мое сердце разобьется, но я никогда не трону ни единого волоска на твоей голове!

— Несмотря на то, что я про тебя все знаю?

— Одно дело знать, и совсем другое — доказать. Ты для меня не представляешь никакой опасности. Имей только в виду: мой босс может думать иначе, так что если решишь остаться, держись подальше от полиции. Ради своей же собственной безопасности. Я это говорю, потому что люблю тебя.

Аделаида не отрывала от меня глаз.

— Я еще многого о тебе не знаю, да?

— А я — о тебе! Ну и что? Я ничего и не хочу знать!

Только теперь она подняла упавший стул и опустилась на него, медленно и аккуратно. Сидела долго, не глядя на меня и не задавая вопросов.

Казалось, прошли часы, хотя я знал, что всего лишь минуты. Надо было что-то говорить, я не мог больше выносить эту тишину.