— Это конец нашего мира, Дочь Королей. Сара обернулась, схватив ружье. Мириэль нигде не было. Небо светилось серебристым лунным сиянием, до невозможности ярко, и мир вокруг был еще тише и спокойнее, чем мгновением прежде. Перед ней стоял Древний, тот, кто приходил к ней на берегу Мунмера. Прежде она всегда четко видела его, но сейчас ей не удавалось поймать его взглядом, он ускользал, оставаясь лишь силуэтом где-то на грани видимости.
— Прости, — сказала Сара. — Я сделала, что могла. И сделаю, что смогу.
— После нынешней ночи откроется путь Того, Что Должно Быть. Больше эта земля не сможет служить убежищем для нашего народа. Нам придется уйти из городов людей, и не останется нам здесь ни пяди земли. Но ты не отчаивайся, Дочь Королей. Мы и прежде уходили из миров, и, когда настанет время отправиться за горы, уйдем в новую землю. Но мы никогда не оставим тебя, как суть земли не покидает ее самой. И прими наш последний дар.
Он коснулся ее лба между глазами. Сара сжалась в испуге и еще раз ощутила порыв ветра и далекий голос реки. Все вокруг нее стало таким ясным и четким, словно на свету, хотя по-прежнему город был погружен во тьму. Мириэль по-прежнему смотрела вдаль, словно бы ничего не произошло.
«Возможно, для нее и вправду ничего не произошло, — подумала Сара. — Возможно, магия Чаши защищает ее от магии Древних. Может, это он и имел в виду? Чаша изгоняет его народ из этого мира?»
Она не знала. Она даже не понимала, что за великодушный порыв подвигнул его подарить ей зрение Древних, которое превращает ночь в день и позволит ей легче передвигаться по городу. Она не верила в то, чего не могла понять.
— Подождем до утра, — решила она наконец. — Мне все это не нравится.
— Нет, — ответила Мириэль. Она скинула плащ и стала выпутываться из лямок, удерживавших на ее плечах корзинку. — Мы должны идти сейчас. Мы и так уже почти опоздали.
— Опоздали куда? — устало спросила Сара, но слова застряли у нее в горле.
Чаша пылала.
Мириэль благоговейно взяла ее в ладони. Чаша освещала все вокруг мягким золотистым светом, словно бы он шел изнутри ее; золото Чаши стало прозрачным, как стекло, как будто взявшийся откуда-то солнечный свет освещал только ее.
«Какой яркий свет — даже тени отбрасывает», — ошеломленно подумала Сара, глядя на землю.
— Мы должны идти, — повторила Мириэль. — Пожалуйста, Сара, помоги мне! Поверь мне!
«Все хотят, чтобы я им верила, но никто ничего не желает объяснять!» — зло подумала Сара, но Мириэль уже пошла вперед, к городу, не ожидая ответа. Чашу она несла перед собой, словно фонарь.
Сара тряхнула головой. Безумство, отчаянное безрассудство! Но все же закинула ружье за плечо, проверила, все ли под рукой, и пошла следом за Мириэль.
Казалось, что они идут по городу призраков. Если представить себе город живым существом, то сейчас перед ними был труп. Все здания, мимо которых они проходили, были пусты. Некоторые стояли с заколоченными дверями, у других, наоборот, двери были распахнуты настежь, а окна выбиты, но отовсюду исходило жуткое ощущение
Сара с удовольствием убралась бы восвояси, если бы удалось увести с собой Мириэль. Этот город был похож на города ее видений, и она не хотела здесь оставаться. Но Мириэль шла вперед, не глядя по сторонам, и Сара следовала за ней, опасаясь каждого шага. По обе стороны улицы тянулись дома, освещенные светом далекого костра где-то впереди, и Сара уже начала было думать, что все люди каким-то образом исчезли, но тут подруги завернули за угол и увидели двух французских солдат, патрулировавших улицы. Один шел с фонарем, второй держал ружье на изготовку.
Солдаты, не веря глазам своим, уставились на женщин, и Сара подумала, что, по крайней мере, им сейчас расскажут, что тут творится, но тот, что держал фонарь, тихонько толкнул своего спутника, и тот поднял ружье.
«Они даже не пытаются нас арестовать!» — возмутилась было Сара. Она не задумываясь подняла винтовку и выстрелила. Солдат с ружьем рухнул навзничь, повалился на своего спутника, и фонарь упал на землю. Разлившееся масло на мгновение вспыхнуло, затем погасло.
Сара быстро опустилась на колено, чтобы перезарядить винтовку. Она проворно насыпала порох сбоку и перезарядила ружье, мысленно молясь, чтобы Мириэль отошла в сторону и не стояла так близко со светом в руках. Другой солдат слишком хорошо ее видел.
Но он не стрелял. Он выполз из-под тела убитого напарника и пустился бежать.
Сара смотрела ему вслед, пока топот не затих вдали, затем озадаченно взглянула на Мириэль. Но никакого объяснения не получила.
— По крайней мере, будем держаться подальше от огня, — сказала она, чтобы нарушить молчание. — После такого приема я не хочу знать, что они там жгут.
— Извини, Сара, — виновато прошептала Мириэль, — но собор именно там. И я должна туда попасть.
Чем ближе они подходили, тем ярче разгоралась Чаша в руках Мириэль, пока над ними не образовался купол золотого света. Волны чудовищного океана ночи будто разбивались о хрупкую стену света, и Сара вдруг поняла, что без этой защиты их ночное путешествие могло бы оказаться куда более страшным.
Свет, на который они шли, был совсем иным — алым, как кровь; кровавыми казались и шпили собора на фоне черного неба. Подобравшись поближе к собору Людовика Святого, женщины услышали рев толпы — страшный звук, похожий скорее на лай своры собак, и Сара невольно сжалась. Почему-то она была уверена, что ей совершенно не захочется увидеть тех, кто сейчас ревет там, на площади.
— Мириэль! — настойчиво зашептала она. — Мы не можем идти туда! Это же прямо к огням, а там полно народу, и все настроены как те солдаты, я и представить боюсь, что они там творят. — Она думала попросить Мириэль спрятать пылающую Чашу, но почему-то никак не могла решиться. Ей не хотелось оказаться без защиты этого света.
Мириэль остановилась и долгим взглядом посмотрела на Сару, как будто первый раз ее увидела.
— Мы должны. Я должна, — просто ответила она.
— Но разве обязательно входить через парадные двери? — умоляюще спросила Сара. Хотя она никогда не видела даже изображения огромного собора, возвышавшегося в самом центре Нового Орлеана, наверняка он построен так же, как и знакомые ей соборы Англии. Возле алтаря обычно есть боковая дверь, через которую входят прихожане, а также задняя дверь в ризницу. Если они смогут найти другой вход, то сумеют пробраться в собор незаметно для тех, кто собрался на площади перед ним.
— Я должна поставить Чашу на алтарь, — медленно произнесла Мириэль, словно только сейчас задумалась над тем, как это сделать. Она улыбнулась, и из-под личины тревоги, решительности и слишком огромного для человека знания на миг выглянула прежняя Мириэль. — Но, думаю, Богу все равно, как я войду в церковь.
Сара усмехнулась, но времени было слишком мало, чтобы насладиться этим минутным облегчением. Сквозь рев толпы она услышала грохот сапог. Сюда бежали солдаты.
— Вперед! — Сара схватила Мириэль за руку, и обе помчались.
Прочь от собора.
Театр был пуст, хотя носил на себе отметины разнузданного вандализма. Внутри его стен не так слышны были рев и грохот барабанов, и Уэссекс смог немного поразмыслить.
Сейчас слишком поздно выжимать из де Шарантона сведения о Саре. Слишком поздно для слишком многого, возможно, даже слишком поздно спасать Корде. И если бы Уэссекс прямо сейчас убил де Шарантона, кто знает, какие приказы тот отдал солдатам и когда будут взорваны заложенные под дома заряды? Луи снова может оказаться коронованным королем без земли, даже если де Шарантон нынче ночью подохнет.
Они подошли к задней двери театра. Она была заперта на цепь, но нескольких ударов сломанной кувалды хватило для того, чтобы сорвать замок. Костюшко чуть приоткрыл дверь, затем, покачав головой,
