тратят время и силы на их изготовление. Лучше бы по Интернету полазили, а бутерброд можно и один, но зато такой, чтоб до утра о еде не вспоминал.
Вадим завистливо посматривал на полоску под экраном:
– А это что там зелененькое?
– Да поставь нормальный Win-98, – посоветовал я. – Сколько можно с допотопным OSR-2 мучиться? А это вот ICQ… Как, у тебя все еще нет ICQ? Да как ты живешь, такой дикарь?
– Меня машины презирают, – сказал он горько. – Смеются в глаза! Я ж не чайник, хуже – кофейник!
– Ну, это мания…
– Вам хорошо, дружите даже с компьютером!.. Он слушается. Хотя, честно говоря, я уверен, этот ящик только прикидывается, а на самом деле вас уже поработил.
– Что есть, то есть, – согласился я.
Горячие струи крепчайшего кофе вливались прямо в мышцы, в кровь. Я чувствовал, как проясняется голова, а приглушенные звуки из кухни обрели яркость. Девушка стояла на пороге комнаты и смотрела на меня с двусмысленной улыбкой.
Улыбку можно было понять и так и эдак, но я из тех, кто понимает всегда иначе. Возможно, на моей спартанской кухне видеокамеры спрятать не так просто, и она наблюдала за мной, чтобы предупредить подругу, если начну с кряхтением слезать со стула.
– Теперь я что-то да делаю уже и на телевидении, – сказал Вадим, в голосе креативного директора звучала гордость, почти гордыня. – Мне кажется, что-то могу сделать и для нашего общего дела!
– Да-да, – согласился я. – Конечно, конечно! Возможностями надо пользоваться.
А сам подумал, а для какого «общего дела», ибо своим меня нередко считали самые разные группки, партии, общества, о которых я и не подозревал, что у меня с ними что-то общее.
– А ты заметил, Вадим, – сказал я осторожно, – как умело… не скажу, что честно, а именно умело на твоем телевидении ведется пропаганда против ислама? Ничего не говорится против, а под видом объективного освещения событий показывают телевизионные кадры, тоже умело подобранные, где все эти талибы, моджахеды и прочие мюриды все, как один, с тупыми зверскими лицами, бородатые, малограмотные, хоть они и выпускники медресе или как их там… все одеты в какие-то нелепые тряпки, грязные, потные… Когда это показывают чистеньким европейцам, которые моют голову ежедневно двумя шампунями, обрызгиваются дезодорантами, рубашку надевают только выстиранную и выглаженную… словом, реакция западного человечка предсказуема.
Вадим кивнул:
– Верно, но что здесь не так?
– А то, что вспомни первые общества христиан! Это как раз и были неграмотные, грязные, ограниченные люди в сравнении с просвещенными иудеями, в среде которых христианство и возникло. Ортодоксальные иудеи внимательно и терпеливо слушали косноязычные объяснения христиан о своей вере, пробовали дискутировать, но верующие христиане первыми в мире применили метод, который потом взяли на вооружение коммунисты: кулаком в рыло этим умникам! Кто не с нами, тот супротив нас! Нечего рассуждать да умничать – надо верить!.. Верить, а не допытываться!!!
Еще нелепее выглядели эти нищие, неграмотные и крайне ограниченные люди в богатом и просвещенном Риме, где пышно цвела литература, ставились спектакли, поэты устраивали состязания, а литературные премии наряду с лавровым венком включали еще и мешки с золотыми монетами. И что же? Эти первобытные христиане, на которых с отвращением смотрел весь цивилизованный мир, сокрушили эту цивилизацию, сожгли библиотеки, перебили ученых, а знаменитую математичку Гипатию разорвали на части только за то, что женщина посмела заниматься наукой. Ну, точно так же, как исламисты требуют женщин убрать из университетов и загнать под чадру. У христиан героями стали подвижники, которые по двадцать лет не мылись, не стригли ногти и волосы, а вместо красавцев атлетов образцами стали юродивые, калеки от рождения, сумасшедшие! Еще не понял, к чему это я?
Он вздохнул:
– Понял, как не понять. Ислам сейчас в таком же положении, как молодое энергичное христианство в те века. Но Запад сейчас более организован, чем Древний Рим и просвещенная Иудея. У него есть не только технические средства, но и тысячи высокооплачиваемых психологов, которые ломают головы, как расшатать ислам. Как закинуть в души исламистов грязного червячка… ну, не буду перечислять ту дрянь, что способствуют возникновению западных ценностей.
Девушки заботливо расставили на крохотном столике рюмки, Вадим разлил коньяк. Он уже знал, что я хитрый и непьющий, но одну опрокину за компанию, для моего веса это что слону дробина, пусть сосуды расширяет, а эти изысканные ломтики стерляди, лосося – это все Вадим, мои домашние не станут переводить добро на человека, который за компьютером не видит, что гребет в пасть.
Вадим почокался со всеми, странный русский обычай, осушил одним глотком, а вместо закуски, тоже чисто по-русски, выдохнул и посетовал сокрушенно:
– Вы правы, Виктор Александрович… На телевидении, как и в жизни, каждый тянет в свою сторону. Когда смотришь, как актер разглагольствует, как он сыграл Наполеона, как вложил в его образ свое понимание, свою гениальную личность, какие оттенки придал образу, то сразу понимаешь, что какой там Наполеон, вот он величайший человек всех времен и народов – актеришко, сыгравший Наполеона! А телевизионщики, заполучив телекамеры под свой контроль, теперь говорят только о себе, снимают о себе фильмы и сериалы, дают интервью, рассказывают о своих задумках, своем великом творчестве, а телепередачи прерывают, чтобы показать свои портреты или мини-клипы с собой, умными, красивыми и самыми великими людьми, которыми мир должен восторгаться и целовать их в задницы, потому что именно они, судя по их сериалам, самые мудрые, отважные и справедливые люди на свете!
Я кивал, а что сказать? Да, общий уровень не снизился, а рухнул. В газетах и журналах вместо статей о творчестве вообще предпочитают брать интервью, ибо умную статью надо уметь написать, а в интервью можно задавать длинные вычурные вопросы, чтобы образованность свою показать, о себе, великом и мудром, рассказать, а для ответов можно вовсе не оставлять места.
Девушки чинно ели бутербродики, чересчур чинно, смотрели блестящими глазами. Одна решилась вставить:
