Мариночка была весьма грациозным созданием. Природа в лице ее папы и мамы весьма постаралась в создании такой неописуемой женской красоты. Ее каштановые вьющиеся волосы, тонкий носик, осиная талия под упругим бюстом, а особенно изумрудные глазки так и напрашивались на глянцевые страницы какого-нибудь «Плейбоя».

Ну естественно, вся коммуналка ее любила и принимала исключительное участие в ее сердечно- романтических делах. Даже новый генсек с отметиной не вызывал такого ажиотажа в кухонных сплетнях, как частно-индивидуальная жизнь Мариночки.

Леша Николаев, в отличие от всех, ее просто обожал. Причем с того самого момента, как выбрался из пеленок и стал соображать, хотя и был на десять лет младше. Он даже дырочку проковырял гвоздиком в перегородке между туалетом и общественной ванной и занимал заведение на все банные минуты своей тайной возлюбленной. После тщательно замазывал отверстие пластилином до следующей Маришкиной помывки и воодушевленно дергал за цепочку сливного бачка.

Не стоит говорить, что всех особ мужского рода, имевших наглость навещать изумрудноглазую красавицу в ее келье, Леша просто ненавидел и делал им всяческие пакости, чаще всего прокалывал шины у их авто. Почему-то всегда у Марины поклонники были выходцами из людей состоятельных.

Надо сказать, что бывший монашеский дом полторы сотни лет назад был непродуманно построен зодчими в одном из самых жиганских районов нашего городка. Правда, будем снисходительны: очевидно, о будущем становлении хулиганства в этих кварталах древним строителям ничего тогда известно не было. Тем не менее оставшиеся без целых колес Маринины воздыхатели на мальчика Лешу ничего такого не думали, а происшествия относили на счет местных гопников или бакланов. Громко чертыхаясь, они крутили гайки и таскали резину по очереди до ближайшего шиномонтажа, при этом становились грязными и потными, и им было уже не до любви, всяческих воздыханий и серенад.

Алеша со своим дворовым приятелем Димой Винниковым наблюдал за всем этим безобразием из чердачной фрамуги и без удержу куражился.

Когда в квартире появился дядя Андрей, то все обитатели коммуналки, как один, забыли, что в мире объявлена перестройка. По кухне поползли сплетни, что на этот раз Мариночка привела только что как-то там откинувшегося, упоминалась 88-я статья, сколько-то лет такого-то режима и тогда малоупотребляемая в простой среде валюта, что, мол, за нее он и сел, а теперь вот в Марининой жизни неожиданно появился.

Леша к тому времени всех сиженых в квартале уже знал, все они возвращались, разрисованные крестами и куполами и даже с какими-то политическими лозунгами на различных частях туловища типа: «Не забуду мать родную!» или еще чего… Но со временем те обязательно спивались, опять с кем-нибудь судились и отправлялись в места не столь отдаленные согласно прописке.

Дядя Андрей на них не был похож, тело его не было разрисовано всякими оскалами, а наоборот, было мускулистым и закаленным, хотя не отличалось размерами. И водку он не хлестал, а бегал по набережным и до десятого пота отжимался, стоя на руках вниз головой. После этого, тоже на одних руках, взбирался по ржавой пожарной лестнице до купола церкви. Такую вот физическую гимнастику делал.

На прошлых Марининых воздыхателей он также похож не был. Те были либо штурманами, либо капитанами дальнего плавания: красавица секретаршей в порту служила. Этот же явно нигде не работал, а, как поговаривали на кухне, там же возле порта крутился.

Кроме того, те всегда были какие-то в присутствии Марины нервные и часто с ней взаимообразно скандалили, видимо, она их не очень любила. Этот же был, как танк, спокоен и вежлив. К тому же было очевидно, что она была влюблена в него как кошка. И еще, у этого изначально, в отличие от тех, не было никакой машины, так что Леша пока не придумал, чем бы его удивить или унизить. Поэтому однажды, когда дядя Андрей упражнения выскочил выделывать, забрался в Маринину келью на предмет чего-нибудь напакостить или деньги у него двинуть, и, к удивлению, в куртке обнаружил настоящий пистолет системы Макарова. С тех пор парнишка стал опасаться своего соперника и глядеть на него уже другими глазами.

Однажды этот все же заехал во двор на новой белой «тестере». Вот тут уж подросток оторвался на беззащитном транспорте. Вместе с Винни они пошуровали шилом на славу, забрались на чердак и наблюдать начали. Дяденька вышел, посмотрел на такое безобразие и обратно в дом вошел. Через полчаса во двор врулило такси. Хозяин «тестеры» дал шоферу какие-то наставления, и тот профессионально снял с машины колеса, отвез куда-то и, через час вернувшись, поставил на место. И потом долго за что-то благодарил нового жильца Марининой кельи.

Так что подлянка не помешала взрослым влюбленным обнимать друг друга и шептать на ушко всяческие серенады.

Было и такое. Как-то двое гопников во дворе сказали в сторону парочки какую-то хамскую гадость. Леша даже не заметил, как один от резкого удара под лавку залетел, а второго дядя Андрей поставил на карачки и, как на пони, на нем верхом до парадной доехал. Вот здесь Леха своего счастливого соперника сразу же зауважал, но «тестеру» вместе с приятелем они от зависти и хулиганства умудрились все-таки сжечь, предварительно облив ее бензином.

На отношениях счастливых влюбленных это происшествие никак не отразилось. Они, обнявшись, молча смотрели из кухонного окна, как догорает дорогостоящее движимое имущество, и при этом, кажется, даже целовались. Такое хладнокровие удивило мелкого пакостника, и он еще больше проникся уважением к загадочному представителю уголовного мира. Неизвестно, чем бы все кончилось, но на последнем издыхании социалистическое государство изловчилось расселить коммунальную монастырскую обитель, выдав жильцам квартиры в разных районах. Так и разъехались.

Но Леша Николаев не забыл свою тайную любовь, не забыл и невозмутимого дядю Андрея, мало того, стал ему подражать и закалять свой характер и тело, поступив в борцовскую секцию. Совершеннолетие нашего героя совпало с разгулом перестроечной кооперации, и он с Димой Винниковым и двоюродным братом, курсантом Высшего политического военного училища Сергеем Тихоновым, стал сжигать и потрошить лари новоявленных мелких буржуа, грабя их и заставляя выплачивать дань. Не чурались пацаны и выполнять заказы на выбивание долгов, но с участью наемных вышибал не смирились и быстро подминали под себя заносчивых заказчиков.

Закат ларечной перестройки сменился ночью длинных паяльников. Наиболее хитрые коммерсанты полезли от криминального беспредела во власть, благо общественная демократизация и накопления это