пытаясь определить подлинность «Зимнего пейзажа» его кисти. Наконец, он обратился в администрацию.

— Лет двенадцать назад, — ответили ему музейные работники, — у нас работал еврей-реставратор, и он действительно написал изумительную копию «Зимнего пейзажа». Еврей уехал тогда же в Израиль, так что судьбу его творения мы не знаем. А у нас находится оригинал, в этом, дорогой товарищ, вы не сомневайтесь…

— Кстати, Макарыч. Хотел тебя спросить, чем закончилась та история с парнями, которые на спор пили воду на скотном дворе? — поинтересовался скучающий Ящер, пытаясь вызвать старикашу на очередное демагогическое словоблудие. Парни собрались в купленной Равилем новой квартире, окнами выходящей на залив.

Черные фигурки рыбаков копошились на тающей под весенним солнцем апрельской льдине, то и дело суетливо перетаскивая свои снасти.

— Да ничего особенного, — поглаживая полированные бока расставленных на подоконнике японских статуэток с дырочками, вяло ответил Макарыч. — Пацаны эти нахлебались, черпая половниками из корыта дождевую воду, и, как следовало ожидать, старший из братьев в споре выиграл. А младшенький где-то слышал, что французы лягушек едят, ну и при теперешней голодухе в провинциях пристрастился к такой же диете. А парень, надо сказать, был азартен, ну и предложил посоревноваться в глотании лягушек. Взял одну за заднюю лапу и всосал ее живьем, не сморщившись. Такое зрелище даже французам с их бешеным меню не снилось… — И Макарыч насмешливо посмотрел на присутствующих, задержал взгляд на выразительных изумрудных глазах своей бывшей возлюбленной Марины и, справившись с приступом ревности, как бы невзначай заметил: — Кстати, я не брезгливый, но в этом году корюшку есть бы не советовал. Не хотелось бы, подобно диким каннибалам, глотать пусть даже через жареных посредников сердца своих врагов…

Расчудесная Лерочка обидчиво поджала губки. Красавица только что хотела угостить гостей первой появившейся в этом году корюшкой… Костров не понял Леркиного огорчения и, вспомнив забавную криминальную историю, продолжил:

— Убийство в теперешнее смутное время — явление распространенное, и поэтому к подобному жуткому процессу приходится относиться творчески. Один известный олигарх решил покушение на самого себя инсценировать. Этот денежный мешок что-то крупное с правительством не поделил… А надо сказать, он, этот нынешний олигарх, в прошлом, мошенник, евреем был. Почему-то почти все теперешние уважаемые миллиардеры к этой нации принадлежат или ее выходцами являются. Поэтому, как положено, за прощальным ужином заказал он музыкантам, как в хороших кабаках водится, «семь сорок», ну те, видимо, от «карася» ошалевшие, заиграли как-то фальшиво, не то эти «семь сорок» — московское время отправления поезда, не то — цена доперестроечной «Столичной» водки с бутербродом с икрой и ресторанной наценкой без чаевых…