рассчитала, сколько времени потребуется, чтобы пройти пешком от дома до метро или до автобусной остановки. Похититель в своей педантичности хотел с точностью до секунды указать расстояние от квартиры до городского транспорта. Когда объявление было готово, он позвонил своему другу, который должен был выставить его в Интернете. После этого вздохнул с облегчением и улыбнулся. «Теперь все будет легче». Казалось, никакого разговора о побеге и смерти не было в помине.

Поздним утром 23 августа 2006 года мы вышли в сад. Соседей не было, и я сорвала последнюю клубнику с грядки перед живой изгородью и собрала последние абрикосы, лежащие вокруг дерева. Потом на кухне почистила фрукты и поставила их в холодильник. Похититель ходил за мной по пятам, ни на минуту не спуская с меня глаз.

Около полудня он привел меня к садовому домику, стоящему в левом заднем углу участка, отделенного забором от узкой дорожки. Приклопил внимательно следил за тем, чтобы садовая калитка всегда была закрыта. Даже когда он на пару минут покидал участок, чтобы выбить коврики своего красного BMW, он ее запирал. Белый автофургон, который должны были забрать в ближайшие дни, стоял между домиком и дверью в гараж. Приклопил принес пылесос, подключил его и приказал мне тщательно пропылесосить салон машины, сиденья и коврики. Я как раз управилась с половиной работы, когда зазвонил его мобильный телефон. Он отошел от машины на несколько шагов, прикрыл ухо рукой и несколько раз переспросил: «Что, простите?» По коротким отрывкам разговора, которые я уловила сквозь шум пылесоса, я сделала вывод, что на линии был клиент на квартиру. Приклопил выглядел крайне обрадованным. Углубившись в разговор, он отвернулся и отошел на несколько метров в сторону бассейна.

Я была одна. В первый раз с начала моего плена Похититель выпустил меня из поля зрения. Несколько секунд я стояла, замерев, перед машиной, пылесос в руках, чувствуя, как мои руки и ноги немеют. Грудную клетку как будто сдавило железным корсетом. Дыхание перехватило. Моя рука медленно опустила пылесос на землю. Беспорядочные, дикие картинки проносились в моей голове: Приклопил, вернувшийся назад, и не заставший меня на месте. Как он в безумии мечется, разыскивая меня повсюду. Мчащийся поезд. Мое безжизненное тело. Его безжизненное тело. Полицейские машины. Моя мать. Улыбка моей матери.

После этого все произошло очень быстро. Нечеловеческим усилием я вырвалась из парализующего песка, все глубже засасывающего мои ноги. Голос моего второго «я» барабанил в моей голове: «Если бы ты была похищена вчера, ты бы побежала. Ты должна вести себя так, как будто не знаешь Похитителя. Он — чужак. Беги! Беги! Черт тебя побери, беги же!» Я выронила пылесос и бросилась к двери гаража. Она была открыта.

На секунду я замерла в нерешительности. Мне направо или налево? Где люди? Где железная дорога? Нельзя терять голову, поддаваться страху, оборачиваться — просто прочь отсюда. Я поспешила по узкой дорожке, завернула на Блазельгассе и побежала по направлению к поселению, растянувшемуся вдоль параллельной улицы — садовые участки с маленькими домиками, построенными на бывших делянках. В моих ушах стоял гул, легкие горели. И я была уверена, что Похититель меня вот-вот настигнет. Я слышала его шаги, я чувствовала спиной его взгляд. Вдруг мне показалось, что я ощущаю на затылке его дыхание. Но я не обернулась. Я и так почувствовала бы заранее тот момент, когда он рванет меня сзади, повалит на землю, потащит обратно в дом и убьет. Все лучше, чем назад в застенок. Я все равно выбрала смерть. Под поездом или от Похитителя. Свобода выбора, свобода смерти. Безумная путаница, мелькавшая в голове, пока я неслась дальше. Только когда мне навстречу попались три человека, я поняла, что хочу жить. И что буду жить.

Я кинулась к ним и, хватая ртом воздух, закричала: «Вы должны мне помочь! Мне нужен телефон, позвонить в полицию!» Они удивленно посмотрели на меня; пожилой мужчина, мальчик примерно двенадцати лет, и третий — наверное, отец ребенка. «Не выйдет», — сказал он. После чего все трое обошли меня и двинулись дальше. Старший еще раз обернулся: «Мне очень жаль, у меня нет с собой мобильника». Слезы брызнули из моих глаз. Кто я для этого мира? В этой жизни я никто, человек без имени и прошлого. А что, если в мою историю никто не поверит?

Дрожа, я стояла на тротуаре, опершись рукой о забор. Куда? Я должна уйти с этой улицы. Приклопил точно уже заметил, что меня нет. Я сделала несколько шагов назад, перелезла через низкую ограду в сад и позвонила в дверь дома. Никакой реакции, ни одной человеческой души. Я ринулась дальше, перепрыгивая через кусты и грядки, от одного участка к другому. Наконец в открытом окне одного из домиков я увидела пожилую даму. Я постучала в раму и тихо позвала: «Пожалуйста, помогите мне! Позвоните в полицию! Я жертва похищения, позвоните в полицию!» «Что вы делаете в моем саду? Что вы здесь ищете?», — прозвучал недовольный голос из-за стекла. Женщина с подозрением осматривала меня. «Пожалуйста, позвоните в полицию!» — повторила я, задыхаясь. «Я — жертва преступления. Мое имя Наташа Кампуш… Пожалуйста, вызовите Венскую полицию. Скажите им, что речь идет о случае похищения! Пусть они пришлют патрульную машину. Я — Наташа Кампуш». «Почему вы пришли именно ко мне?»

Я похолодела. Но потом заметила, что она колеблется. «Подождите у живой изгороди и не топчите газоны!»

Я молча кивнула, а женщина повернулась и исчезла из поля моего зрения. В первый раз за последние семь лет я произнесла свое имя вслух. Я вернулась.

Я стояла у кустов и ждала. Проходили секунда за секундой. Мое сердце колотилось где-то в горле. Я знала, что Вольфганг Приклопил будет меня искать, и испытывала панический ужас, что он полностью потеряет рассудок. Через несколько минут я увидела за заборами садовых домиков две приближающиеся полицейские машины с синими маячками. То ли дама не передала мою просьбу послать патрульную машину, то ли полиция не приняла это в расчет. Двое молодых полицейских вышли из машины и вошли в маленький сад. «Оставайтесь там, где стоите и поднимите руки!» — крикнул один из них. Не так представляла я свою первую встречу со свободой. Стоя с поднятыми руками у кустарника, я объясняла полицейским, кто я такая. «Мое имя — Наташа Кампуш. Вы должны были слышать о моем случае. Я была похищена в 1998 году».

«Кампуш?» — переспросил один из двух полицейских.

Я услышала голос Похитителя: «Никто не будет тебя искать. Они все рады, что ты исчезла».

«Дата рождения? Адрес прописки?»

«17 февраля 1988, прописана Реннбангассе 27, подъезд 38, 7 этаж, квартира 18».

«Когда и кем похищена?»

«В 1998 году. Меня держали в доме на Гейнештрассе 60. Имя преступника — Вольфганг Приклопил».

Большего контраста, чем между формальной установкой фактов и смесью эйфории и паники, сотрясавшими меня, трудно представить. Голос полицейского, сверяющего данные мной сведения по рации, с трудом доходил до моего слуха. Мне казалось, что меня разорвет от внутреннего напряжения. Я пробежала всего пару сотен метров, дом Похитителя находился в двух шагах отсюда. Я пыталась равномерно вдыхать и выдыхать, чтобы взять себя в руки. Я ни секунды не сомневалась, что для Приклопила не составит никакого труда смести со своего пути этих двух юных полицейских. Я стояла, как будто приросшая к кустарнику, и напряженно прислушивалась. Птичий щебет, звук машины вдалеке. Но мне это казалось затишьем перед бурей. Сейчас раздадутся выстрелы. Я напрягла мышцы. Наконец-то я совершила прыжок. И наконец приземлилась на другой стороне.

Я была готова бороться за обретенную свободу.