то голос её звучал немного ровнее:
— Куда ты так несёшься?
— Да я всегда так езжу.
Я заглянул ей в глаза — они были круглыми от страха. Я развеселился: нашла, чего бояться, право слово!
— Смотри на дорогу! — снова завопила она.
— Я никогда не попадал в аварию, меня даже не штрафовали ни разу! — усмехнулся я и постучал себе пальцем по лбу. У меня как-то не укладывалось в голове, что я мог теперь шутить с ней о чём-то столь необычном и запретном для посторонних, и это веселило меня ещё больше. — У меня же здесь встроенный детектор радаров!
— Очень смешно, — съязвила она, голос её звучал скорее испуганно, чем рассерженно. — Чарли полицейский, если ты помнишь. Я воспитывалась на уважении к правилам уличного движения. К тому же если ты разобьёшь свой Вольво в лепёшку о какое-нибудь дерево, то, скорее всего, просто встанешь и пойдёшь дальше.
— Вполне вероятно, — повторил я и рассмеялся — на этот раз без юмора. Да, в случае аварии последствия для нас будут разными. Неудивительно, что она боялась, каким бы умелым водителем, да ещё со сверхспособностями, я ни был. — Но ты так не сможешь.
Со вздохом я сбавил скорость до черепашьей — восемьдесят миль в час. — Довольна?
Она покосилась на спидометр. — Почти.
Как, всё равно слишком быстро?!
— Ненавижу медленно ездить, — проворчал я, но позволил стрелке спидометра съехать вниз ещё на одно деление.
— Это, по-твоему, медленно? — спросила она.
— Хватит комментировать мою езду, — отрезал я. Сколько раз она уже уклонялась от ответа на мой вопрос? Три? Четыре? Неужели её догадки так ужасающи? Я должен был знать — и немедленно! — Я всё еще жду, когда же ты приступишь к рассказу о своей последней, свеженькой теории.
Белла вновь закусила губу. На её лице появилось страдальческое, почти болезненное выражение.
Я сдержал своё нетерпение и смягчил голос — не хотелось, чтобы она так расстраивалась.
— Обещаю не смеяться, — поклялся я, надеясь, что смущение — это единственное, из-за чего она боится открыть рот.
— Я больше опасаюсь, что ты на меня рассердишься, — прошептала она.
Усилием воли я заставил свой голос звучать бесстрастно:
— Всё так плохо?
— Хуже некуда.
Она опустила глаза, не осмеливаясь встретиться со мной взглядом. А время шло.
— Ну же, давай! — не выдержал я.
Она жалобно протянула:
— Не знаю, с чего начать.
— Почему бы тебе не начать с начала?
Я припомнил её слова, сказанные в начале обеда:
— Ты говорила, что не сама додумалась до этого.
— Нет, не сама, — согласилась она и опять замолчала.
Я пытался сообразить, что могло послужить для неё источником вдохновения.
— Что включило твоего детектива на этот раз? Книга? Кино?
Эх, надо было мне устроить инспекцию книжному собранию Беллы! Интересно, имеются ли Брэм Стокер или Энн Райс среди её дешёвых изданий в потрёпанных бумажных обложках...
— Нет, — повторила она, — это было в субботу, на пляже.
Этого я не ожидал. Впрочем, местные сплетни о нас никогда не доходили до чего-то слишком из ряда вон выходящего — что, собственно, и было реальным положением вещей. Какой-то новый слух, который я проворонил? Белла подняла взгляд и увидела на моём лице недоумение пополам с озадаченностью.
— Я встретила своего друга детства — Джейкоба Блэка, — продолжила она. — Его отец и Чарли дружат с тех пор, как я ещё пешком под стол ходила.
Джейкоб Блэк... Имя было незнакомым, однако напомнило о чём-то… давнем, полузабытом... Уставившись в ветровое стекло, я погрузился в воспоминания. Казалось, ещё немного — и я ухвачу ниточку...
— Его отец — один из квилиутских старейшин, — подсказала она.
Джейкоб Блэк.
Это была катастрофа.
Она знала правду.
Машина летела, следуя тёмной извилистой дороге, и такими же тёмными и мечущимися были мои мысли. А тело — тело превратилось в камень, застыло в мучении, и только руки совершали автоматические, едва заметные движения, направляя бег автомобиля.
Она знала правду.
Но... Если она всё узнала ещё в субботу... значит она знала это и весь сегодняшний вечер... и однако...
— Мы пошли прогуляться, — продолжала она, — и он рассказывал мне некоторые старые легенды — этакие страшилки для дошкольников. Одна из них была...
Она замолчала, но теперь понукать её было незачем, я знал, что она собирается сказать. Единственной загадкой оставалось то, почему она до сих пор здесь, со мной.
— Продолжай, — проронил я.
— Про вампиров, — едва слышно выдохнула она.
Знать, что ей известна правда, было само по себе ужасно, но слышать это мерзкое слово произнесенным вслух, да ещё и её устами — ужасней во много раз. Я содрогнулся при этих звуках и вновь овладеть собой стоило мне больших усилий.
— И, конечно, ты тут же подумала, что я?..
— Нет. Он... имел в виду всю вашу семью.
Какая насмешка судьбы, что именно прямой потомок Эфраима нарушил договор, который тот поклялся соблюдать. Внук или, скорей всего, правнук. Сколько лет назад это было? Семьдесят?
Я должен был раньше сообразить, что опасность исходила не от стариков,
Итак, договор утратил силу, и теперь у меня были развязаны руки, чтобы вырезать всё маленькое, беззащитное племя на побережье — если бы я имел наклонности мясника. Эфраим и его стая защитников были давным-давно мертвы…
— Он думал, что это просто глупое суеверие, — вдруг зачастила Белла. По её голосу было понятно, что она чем-то сильно встревожена. — Он только хотел развлечь меня... Он не ожидал, что я восприму его сказки всерьёз.
Краем глаза я видел, как она нервно выкручивает себе пальцы.
Повисла короткая пауза.
— Я сама виновата, — наконец сказала она, повесив голову, словно стыдясь, — он не хотел рассказывать, я вынудила его.
— Да ну? — Сохранять бесстрастие уже не составляло особого труда. Худшее было позади. Чем дольше мы будем говорить о деталях разоблачения, тем дальше будет откладываться момент, когда придётся говорить о его последствиях.
— Лорен сказала кое-что про тебя, пытаясь меня разозлить, — Белла поморщилась при воспоминании. Я недоумевал, с какой стати Белле злиться на кого-то за разговоры обо мне, как бы неприятны они ни были… — А потом парень-индеец постарше сказал, что никто из вашей семьи никогда не
