направилась к двери. Рывком распахнула ее, громко захлопнула за собой с такой силой, что со стены на пол упала картина.

После ее ухода надолго воцарилось молчание.

– Никогда не видел ее такой сердитой, – сказал Энтони.

– Кроме того раза, когда Чейз бросил ее в пруд в день ее шестнадцатилетия, – ответил Треймаунт. – Она только что уложила волосы эдакими... завитушками. – Он бросил взгляд на Энтони. – Ты бы проводил ее домой. Я здесь сам разберусь.

Энтони мрачно взглянул на Ника:

– Берегитесь, Бриджтон. Я буду следить за вами.

– Как это для вас утомительно, – пробормотал Ник. Губы Треймаунта дрогнули, но Энтони просто вышел из комнаты, почти так же поспешно, как его сестра.

Маркиз откинулся на спинку кресла и вытянул вперед длинные ноги.

– Боюсь, у Сары о вас сложилось очень романтичное представление.

Ник отвернулся. Разочарование неизбежно наступит. Сара не понимает обстоятельств его рождения, его наследственной слабости. Как она может понять?

– Она очень наивна, Треймаунт.

– Да, и вы – единственный мужчина, к которому она проявила искренний интерес после смерти Каррингтона. Нравится вам это или нет, вы на ней женитесь. А потом...

– Потом?

– Потом вы сделаете ее счастливой.

Это единственное, чего он сделать не мог. Как может дать счастье мужчина, преследуемый головными болями, от которых ему когда-нибудь предстоит погрузиться в туман опиума?

– Что, если я откажусь жениться на вашей сестре, Треймаунт?

– У Энтони будет шанс подраться на дуэли.

– А Сара?

Маркиз посмотрел на свои сапоги.

– Она может уехать за границу. В Италии никто не узнает о ее ошибках. Там она сможет начать заново, и...

– Вы прогоните собственную сестру? – Воспоминания о годах, которые он провел в скитаниях по континенту, ожидая случая вернуться домой, нахлынули на него. – Вы не любите ее, если поступите так.

– А вы? Вы пытались ее соблазнить. Вы воспользовались ее стремлением познать жизнь и замарали ее имя своим. Теперь вы хотите уйти в сторону и оставить ее пожинать плоды. – Темные брови Треймаунта сошлись на переносице. – Скажите, Бриджтон, кто из нас принимает ее интересы ближе к сердцу?

Нику нечего было возразить. Он сжимал кулаки, мысленно перебирая возможности. Независимо от исхода этого разговора Ник обречен. Глупец, он думал, что может вернуть себе место в обществе. Но мысль о том, что Саре придется вынести позор изгнания, была ему невыносима. Это убьет ее в том смысле, в котором не смогло убить его. Он привык к лишениям, к жестокости жизни, а она молода, нежна и полна надежды. Он не может этого допустить. И, глядя в ледяные глаза Треймаунта, он внезапно с уверенностью понял, что маркиз поступит с Сарой так жестоко, как сочтет необходимым.

Если бы Треймаунт попытался сразиться с ним, Ник боролся бы до последнего вздоха. Если бы Треймаунт угрожал разорить его, Ник бы рассмеялся. Но то, что маркиз холодно положил на алтарь собственную сестру в качестве жертвы богам благопристойности, привело Ника в ярость.

Он немногое мог сделать.

– Сара не любит, когда ей приказывают.

– Значит, вам придется убедить ее, что замужество в ее интересах, – ответил Треймаунт, в упор глядя на Ника.

– Я уговорю ее выйти за меня. Обсудим условия?

Треймаунт прищурился. Но через мгновение ответил:

– Десять тысяч фунтов, и ни пенни больше.

– Двадцать тысяч, и я хочу, чтобы они были положены только на ее имя, – возразил Ник. – Два счета, один для инвестиций. Мой поверенный проследит, чтобы все было оформлено правильно.

– А второй?

Нику удалось холодно улыбнуться.

– Деньги на булавки. – Когда он неизбежно отправится по стопам матери, то не оставит жену без средств. Сара хотела получить свободу, и он проследит, чтобы она се получила.

Треймаунт задумчиво сделал глоток бренди.

– Это очень щедро.

– Я могу это себе позволить. В конце концов, это не мои деньги.

Маркиз вздохнул.

– Бриджтон, боюсь, я не понимаю. Что вы надеялись получить, заводя роман с моей сестрой? Насколько я слышал, она не похожа на ваш обычный улов.

Этот вопрос застал Ника врасплох, и прошло несколько минут, прежде чем он ответил.

– Я не стану извиняться за то, что сделал. – Сожаление – это совсем другое дело. В последнее время он каждый раз, просыпаясь, хотел, чтобы ему представилась возможность изменить некоторый аспект своей жизни. – Я бы хотел жениться на ней как можно скорее.

– Предоставьте всю подготовку мне.

Он снова почувствовал начинающееся жжение и глазах: приближался очередной приступ головной боли.

– Я уже сказал, что женюсь на вашей сестре, Треймаунт. Но сделаю это, как и когда мне будет удобно.

Маркиз улыбнулся, и в первый раз позволил Нику увидеть проблеск ярости в своих глазах цвета голубого льда.

– Вы женитесь на ней, но время и место определю я. Вы потеряли свои права в этой игре. – Он поставил пустой бокал на стол и встал. – Я пришлю вам записку. А пока держитесь от нее подальше.

С этими словами он вышел из комнаты, оставив Ника смотреть на закрытую дверь.

Будь проклят этот Сент-Джон! Что делает всю эту семейку столь высокомерной, самоуверенной и невероятно властной? В первый раз Ник наконец понял, почему Сара так стремится выйти замуж, – просто чтобы спастись от опеки своих братьев. Он пробыл с ними меньше получаса, а они уже пытаются погубить его жизнь.

Однако Ник сделан из более крутого теста. Он женится на Саре Лоренс, но потому, что это ему так хочется, и освободит ее от губящих ее братьев. На этом все закончится. Сегодня он занимался с ней любовью так, словно это последняя ночь на земле. Он потерялся в ней, не обращая внимания ни на что, в том числе и на то, что она может забеременеть.

При этой мысли его сердце стиснули ледяные клещи. Он мог только молиться и надеяться, что не слишком испытывал свою удачу. Когда они поженятся, он положит конец их физической близости, от этого союза не должно быть детей. Болезнь Виолетты умрет вместе с ним.

Погруженный в эти мысли, он сидел в библиотеке, до тех пор пока робкие рассветные лучи не пробрались в сад и не согрели холодную комнату. Потом, окоченев от сидения, он встал и вышел, на ходу отдав распоряжение приготовить себе ванну.

Маркуса Сент-Джона, неукротимого маркиза Треймаунта распекали. Обычно он относился к этому равнодушно. Но Сара в гневе достигала такого уровня красноречия, который граничил с гениальностью. Поскольку он сидел за своим письменным столом, когда она ворвалась в его кабинет и начала свою пространную обличительную речь, он даже ухитрился записать лучшие фразы. Они могли ему пригодиться, когда он будет писать следующее выступление для палаты лордов.

– Ты меня слушаешь? – возмущенно спросила она, останавливаясь напротив него, подбоченясь, с красным лицом.

Он опустил глаза на бумагу, где только что записал: «раздутый от важности, суетливый петух».

– Я не пропустил ни единого слова.

– Хорошо, потому что я повторяю в последний раз: я не выйду за Николаса Монтроуза. Ни сейчас. Ни завтра. Никогда.

Она резко повернулась и начала метаться взад и вперед перед его столом.

– Ты унизил меня! Как ты можешь требовать этого от него? Боже, он сочтет меня подлой интриганкой!

– Кого волнует, что он думает?

– Меня! Он помогал мне в... – Она резко закрыла рот, кровь бросилась ей в лицо. – Это не важно.

О, но это было важно. Маркус очень хорошо понял, что замышляла его неосторожная сестра, и ему это совсем не нравилось. На другом листке бумаги он еще раз прочел имена: «Хьюлетт, Баутон, Келтентон». Под ними было размашисто выведено имя: «Николас Монтроуз, граф Бриджтон». Он сопоставил все, что сумел узнать от тетушки Делфи и Энтони, а также еще несколько фактов, которые узнал от кучера, сопровождавшего Сару во время ее поездок. Из всего этого вырисовывалась очень тревожная картина.

– Сара, что сделано, то сделано. Ты сама поставила себя в такое положение, и тебе придется пожинать плоды. – Он откинулся на спинку кресла. – Ты хотела выйти замуж по собственному выбору, и ты своего добилась.

Она сделала большие глаза.

– Кто тебе сказал, что я решила... – Она прикусила губу.

Маркус подавил улыбку. Он любил удивлять людей, а за последние сутки ему удалось привести в изумление уже двоих. Его разговор с графом был самым удачным предприятием в его жизни. Меньше чем за полчаса он убедил Бриджтона, по всем слухам, закоренелого холостяка, дать согласие на брак с Сарой. Три месяца назад Маркус не обрадовался бы такой партии. Но, учитывая тот ущерб, который его сестра нанесла своему доброму имени после неудачной болезни Келтентона, и слишком поспешный вызов на дуэль Энтони, еще чудо, что поиски мужа для Сары не окончились крахом. Еще удивительнее то, что нашелся человек с сильным характером и который ей нравится. Возможно, больше, чем нравится.

Энтони заерзал в кресле у камина, когда Сара начала говорить об его участии в ее «преследовании». Брату полезно ощутить себя виноватым. Насколько понял Маркус, Энтони позволил своим чувствам взять верх над здравым смыслом. Он вызвал Бриджтона на дуэль, и имя Сары стало предметом для сплетен всего города. Но Энтони был не прав.

Маркус снова опустил перо в чернильницу, вспоминая реакцию Бриджтона на его угрозу отправить Сару в изгнание. Хотя он никогда бы так не поступил, но граф этого не знал, и угроза вызвала тот эффект, к которому он стремился.

Довольный, Маркус встал и подошел к окну посмотреть на