Юсуф Дакмар вышел в коридор и дал Джереми знак следовать за ним.

Вы, конечно, помните слова, которые Шекспир вложил в уста Паку? «Какие глупцы эти смертные!» И нет больших глупцов, чем лихие пройдохи, у которых ничто не вызывает такой гордости и удовольствия, как опасная игра. Для Юсуфа Дакмара люди были не больше, чем зерном для мельницы. В его натуре в равной пропорции смешались безумие и чистая порочность. Добродетель он считал слабостью, которой не грех воспользоваться. Лишь один вопрос занимал его: где у того или иного малого слабое место. Это что-то вроде душевной болезни. Там, где человек в здравом уме ищет силу и честность, Юсуф Дакмар высматривает слабость; и если большинство из нас нынче принимает пирит за чистое золото, отчего наш ущерб не более допустимого, он принимал золото за окалину. Такого типа можно без малейшей трудности убедить, что ты дурак и плут. Джереми затеял фокусы, прежде всего, чтобы развлечься, хотя здесь сказалась и его природная проницательность. Юсуф Дакмар, склонный верить всему дурному, что говорят о человеке, и ничему хорошему, был убежден, что имеет дело с легкомысленным арабом, которого можно использовать почти в любых целях, а привычка Джереми перескакивать с одного предмета на другой еще больше усиливала это впечатление.

Но, Боже, здесь сириец прокололся!

Снаружи, в конце коридора, у всех на виду, но вне пределов слышимости Нарайяна Сингха, Юсуф Дакмар сделал Джереми предложение, почти безупречное в его наивном лукавстве. В нем не было ничего оригинального или необычного, не считая обстоятельств времени и места. Фальшивомонетчики, биржевые спекулянты, знатоки лошадей на скачках и бойкие политиканы выступают с такими же предложениями в США каждый день и кладут себе в карман миллионы. Только, как случается порой со всей подобной публикой, Юсуф Дакмар поймал в свои сети не ту рыбу.

Он кивком указал туда, где на складном табурете, подпирая кудрявую черную бороду тыльной стороной кисти, восседал вялый сонный Нарайян Сингх.

— Знаешь этого человека? — спросил он.

— Уалла! Откуда мне его знать? — ответил Джереми. — Выглядит как индус, думающий о новом воплощении. Иншалла, того и гляди он обернется тигром!

— Остерегайся его. Это шпион Администрации. Он следит за тем, как я с тобой разговариваю, а потом спросит тебя, что я говорил. Ты должен тщательно обдумать, что ему ответить.

— Я скажу, что ты просил у меня приворотное зелье для жены машиниста, — ответил Джереми. — Я слушаю. Что ты действительно хочешь сказать?

— Твой хозяин, этот Рэмсден, который только что так грубо тебя выгнал…

— Этот пьянчуга? Да о нем ничего интересного не скажешь, — отозвался Джереми. — Болван, который оплатил мне проезд до Дамаска. Да вознаградит его за это Аллах!

— Ты говоришь мне правду? — спросил его Юсуф Дакмар, вперив в Джереми суровый взгляд. Такого рода прощелыга не склонен пренебрегать случаем побудить намеченную жертву обороняться на первом этапе игры. — Как он мог оплатить тебе проезд до самого Дамаска? Эта линия идет только до Хайфы, а там придется покупать новый билет.

— Я вижу, ты умный дьявол, — отпарировал Джереми. — Да пошлет тебе Аллах боль в животе, если там у тебя мозги! Билеты покупал я. Этот болван дал мне достаточно денег на три поездки первым классом до самого Дамаска, и сдача осталась у меня. Он забыл о ней, когда меня выгонял.

— Значит, тебе не понадобится выпрашивать на ужин и ночлег в Хайфе?

— Понадобится. Деньги мне нужны кое для чего другого. Мне самое время жениться, а жених без денег может жениться разве что на беззубой.

— Значит, ты надеешься найти в Дамаске жену?

— Иншалла! — благочестиво ответил Джереми.

— Что же, я найду тебе хорошую девушку в жены, если ты сперва докажешь, что станешь хорошим зятем. Я считаю людей такими, какими их нахожу, а не такими, какими они пытаются казаться. Хочешь развести огонь, наруби сперва дров. Ты меня понял?

— Уалла! Я могу рубить дрова, как два топора сразу. Эта женщина — твоя дочь?

— Вполне возможно. Теперь о деле. Я награждаю друзей, но горе глупцу, который предаст мое доверие! — мрачно произнес Юсуф Дакмар.

— Я вижу, ты из тех, что мне по сердцу, — ответил Джереми, — ушлый малый, который не остановится ни перед чем! Хорошо! Не иначе, как Аллах устал терпеть Лигу Наций и свел нас двоих для недоброй цели. Откроюсь тебе: я подобен колодцу, куда люди роняют вещи и больше не видят того, что уронили.

— Смотрю, ты мошенник, каких поискать! Это ясно, как день. Значит, ты думаешь, что Аллах затевает что-то недоброе? Хо-хо! Свежая мысль. И в ней, возможно, что-то есть. Будем надеяться, что не только для меня, но и для нас обоих. Теперь насчет Рэмсдена…

— Держись от него подальше, когда он не пьян, — посоветовал Джереми. — Его кулачище загонит тебя в дерево, точно гвоздь.

— Кому страшен бык? — парировал сириец. — Его может ужалить муха. Ударьте его ножиком, и он истечет кровью. Его приводит в ярость вид красной тряпки, а воронью, которое пожирает его мясо, не будет дела, честно ли он убит! У него есть деньги для Фейсала, не так ли? Неважно. И у него есть письмо, оно-то мне и нужно. Добудешь его для меня?

— Оно тебе так нужно?

— Клянусь Аллахом, я должен его получить!

— Тогда, клянусь Аллахом, мне здорово повезло. Ведь я теперь незаменим, а незаменимый человек может требовать все, чего пожелает!

— Ничуть, — нахмурившись ответил Юсуф Дакмар. — Ты приглянулся мне, или я бы спровадил тебя к дьяволу. Когда мы попадем в Хайфу, десять, а то и двадцать человек вызовутся сделать это для меня. Если бы мне захотелось, я обратился бы к Омару, который едет с Рэмсденом. Он не прочь стать моим сообщником, но я не больно ему доверяю.

— И правильно делаешь, — ответил Джереми. — Он не тот человек, которому стоит доверять. Не удивлюсь, если он уже предостерег Рэмсдена, чтобы был с тобой осторожен. Его лучше остерегаться.

Рассказывая мне об этой беседе, Джереми признался, что до этого момента смутно представлял, как помешать Юсуфу Дакмару созвать головорезов, чтобы они напали на меня в Хайфе или где-нибудь еще на пути в Дамаск. До того он двигался ощупью — «резвился», как он это назвал, не давая жертве потерять интерес, и готовил новый трюк.

— По правде сказать, — продолжал он, — по-настоящему этого человека зовут не Омар. Он хитер и охотится за письмом, как и ты.

— Откуда ты это знаешь?

— Уалла, отчего бы мне не знать? Он сам мне сказал. Как и ты, он пытался заручиться моей помощью. И предложил большую награду. Но он не похож на тебя, и я ему не поверил. К тому же у него нет дочери. Какая мне польза от человека, у которого не подросла хорошенькая дочка? А вот чего он боится, так это что другой завладеет письмом раньше. Он отчаянный малый. Он открыл мне свои намерения, и, хочешь верь, хочешь нет, а он — настоящий хищник.

— Я рад, что решился тебе довериться, — заметил Юсуф Дакмар, кивая. — Продолжай, я слушаю. Расскажи, что еще он тебе открыл.

— Он замышляет завладеть письмом между Хайфой и Дамаском. Думает, что так безопасней: когда мы пересечем границу, не будет британских военных, которые могут вмешаться. Где-нибудь на подходе к Ливанской долине. Большинство пассажиров выйдет — по его мнению, момент самый подходящий. Но мне кажется, что он знает, кто ты такой.

— Да, он знает меня. Продолжай.