калифорнийские красные вина в нью-йоркском «Шератоне».

— Да-да, это было два года назад. Кстати, давайте оставим формальности, зовите меня просто Лоуэлл, — предложил он, энергично пожимая протянутую Полем руку.

Затем он повернулся к Джин, чтобы представить ее, и та заметила в его лице любопытство — дядя с интересом наблюдал за ее реакцией.

— Джин, это Поль Бюдье. Поль, а вот и моя племянница Джин Пакстон, весело объявил он.

Джин приготовилась держаться с холодной небрежностью, но сейчас, когда момент настал, отчаянно пыталась не выдать разыгравшегося волнения. Она чувствовала себя четырнадцатилетней девочкой, пришедшей на свою первую вечеринку.

Сердце бешено колотилось, а живот сводило от судорог.

— Мы… мы уже встречались, — еле выговорила она, запинаясь, затем, откашлявшись, произнесла уже более твердо:

— Привет, Поль!

— Привет! — просто откликнулся он, весело сверкая глазами.

Подойдя ближе, он запечатлел на обеих ее щеках торжественные поцелуи, вызвав тем самым восхитительный холодок, пробежавший вдоль ее позвоночника. Отступив на шаг, он оценивающе осмотрел ее длинные стройные ноги, плотно обтянутые голубыми джинсами.

Взгляд его пополз выше, и, когда наконец встретился с ее взглядом, брови его чуть заметно приподнялись. Джин поняла — он сразу догадался, что под свободной белой блузкой у нее нет бюстгальтера. Она решила не надевать его сегодня по причине — так она объяснила самой себе — жаркой погоды. Но сейчас ей стало так жарко, как никогда! При малейшем дуновении ветра легкая ткань так откровенно облегала тело, что не требовалось особого воображения для того, чтобы представить себе очертания ее грудей.

Отчего в присутствии этого мужчины она так остро чувствовала свое тело? Видимо, оттого, что он излучал мощную сексуальную энергию. Она быстро осмотрела его спортивную рубашку, выгодно облегавшую крепкий торс, и сильные загорелые руки. Вылинявшие на солнце удобные джинсы подчеркивали аккуратные бедра и мускулистые ноги.

Взглянув на дядю, Джин с удовольствием увидела, что тот, как она и надеялась, немало удивлен таким поворотом событий.

— Вы знакомы? Как это случилось?

Поль коротко описал обстоятельства их вчерашней встречи. Лоуэлл покачал головой.

— Вот как? Значит, плутовка Джин меня опередила! А я-то предвкушал удовольствие познакомить вас!

— Может быть, ваше удовольствие и пострадало, но мое ничуть, — заявил Поль, не отрывая глаз от Джин. — Я с нетерпением ждал сегодняшней встречи. Должен вам откровенно сказать, Лоуэлл, у вас прямо-таки сногсшибательная племянница. Я уже думал, что вчера мои чувства обманули меня, но сейчас вижу, что ничуть.

Джин вспыхнула, услышав столь увесистый комплимент, а Лоуэлл лишь довольно хмыкнул, явно наслаждаясь ее смущением. Поль вел себя ничуть не лучше, с ехидной усмешкой глядя на ее пылающие щеки. Злясь на их нахальные ухмылки, она никак не могла решить, раздосадована она или, наоборот, польщена.

Как бы то ни было, эти двое были достойны презрения, и Джин ничего не оставалось, как только надеяться, что ей представится случай продемонстрировать это.

К счастью, Поль сменил тему.

— Ну что ж, начнем? Что бы вы хотели осмотреть в первую очередь, Лоуэлл? Может быть, сначала пройдем в дом? Я покажу вам план поместья и введу вас в курс дела.

Лоуэлл согласился, и они пошли к замку. Джин решила, что надо каким-то образом одернуть Поля, иначе она на целый день превратится в объект для веселых шуточек. А ей вряд ли удастся долго выдержать ту дикую феерию чувств, которую вызывало в ней его преувеличенное внимание. Дотронувшись до руки Поля, она остановила его.

— Послушай, Поль, вчера мы чудесно провели время за ленчем, но сегодня я настроена на работу. Мы здесь для того, чтобы оценить новое вино, и мне хотелось бы сохранить максимум объективности.

Еще когда слова эти только слетали у нее с языка, до Джин дошло, что они слишком резки. Получалось так, будто она не желает больше знать его, но она же вовсе не это имела в виду. Однако сказанное уже прозвучало и произвело свой неприятный эффект.

Мгновение Поль удивленно смотрел на нее, потом лицо его превратилось в холодную маску официальной учтивости.

— Я думал, вчера между нами возникло что-то особенное, но, оказывается, я ошибся. Ладно, будь по-твоему. Мне не хотелось бы, чтобы на твое суждение повлияли какие-то личностные соображения. Давай оставим все на уровне сугубо деловых отношений.

Он швырнул ее собственные слова ей же в лицо, и Джин обожгло жгучей обидой. Ее поразило, как близко к сердцу принял он ее слова. С чего вдруг такая чувствительность? Может, все дело в том, что он сейчас был точно так же эмоционально раним, как и она сама?

О нет, этот мужчина слишком опытен, чтобы выпускать свои чувства из-под контроля. Ее уязвил его резкий сарказм, но в то же время со странным сожалением Джин подумала, что становиться в позу было совершенно необязательно.

Через минуту-другую они уже сидели в рабочем кабинете Поля, удобно устроившись в кожаных креслах. Сидя за широким столом в стиле ампир, Поль кратко описывал свою деятельность в замке Ла Бруиль.

— Прежний владелец совершенно не интересовался престижем своего вина, говорил он. — Любопытно, что, находясь всего в двух-трех километрах от таких крупнейших французских замков, как Лафит-Ротшильд и Лафон-Роше, Ла Бруиль фактически неизвестен за пределами области.

— Может быть, именно эта близость к знаменитым замкам является причиной того, что вас на их фоне попросту не замечают? — предположил Лоуэлл.

— Безусловно, вы правы. Кто обратит внимание на скромный рубин, если рядом сверкает ослепительный бриллиант?

Как она заметила еще вчера, его самоуверенность имела приятный оттенок иронии.

— В прошлом году, вскоре после смерти мистера Рокамбью, мне повезло встретиться в Париже с его дочерью. Она абсолютно не интересовалась этим поместьем и, не задумываясь, продала его. Я счастливо обошел всех конкурентов. За замок пришлось заплатить безумную цену, но если бы он поступил на открытый рынок, там его оценили бы намного дороже.

Пока он говорил, Джин осматривала комнату, в которой они сидели. Это было любопытное сочетание старого и нового.

Одну стену закрывали пожелтевшие от времени карты виноградников, тогда как на другой висели цветные диаграммы на ярко-белых листах. В одном углу стоял фотокопировальный аппарат обтекаемой формы, а напротив выстроились в ряд старинные деревянные шкафы для картотеки.

Вдруг до нее дошло, что разговор прервался. Стараясь не выказать признаков волнения, она увидела, что Поль внимательно смотрит на нее, криво улыбаясь.

— Я вижу, Джин наскучили все эти неинтересные рассказы, — сказал он, точно речь шла о каком-то неусидчивом ребенке. — Может быть, мне удастся опять завладеть ее вниманием на экскурсии в полях.

Джин сидела с невозмутимым лицом. Его насмешки приобрели какой-то злой оттенок. Она понимала, что в этой перемене некого винить, кроме самой себя, но все же ей очень хотелось видеть вчерашнего Поля — доброго, веселого и нахально флиртующего.

Поль быстро поднял телефонную трубку и нажал кнопку внутридомовой селекторной связи. После небольшой паузы он тихо проговорил в трубку несколько слов и дал отбой.

— Через минуту пойдем, — объявил он. — А пока, пожалуйста, задавайте вопросы. Что вас интересует в первую очередь?

Лоуэлл засыпал его вопросами, Поль обстоятельно отвечал, но вскоре в дверях появился мужчина.