Ее дядя слыл влиятельным критиком вин, и не только потому, что «Саммит» являлся Меккой для ценителей вин, но и благодаря своим статьям, которые он регулярно поставлял в гастрономические журналы. Понятно, что, завоевав его расположение, Поль преуспел бы в своем стремлении поднять репутацию марки «Замок Ла Бруиль».

Вдруг в ней шевельнулось ужасное подозрение. А не использовал ли он и ее саму? Ведь сразу было понятно, что если кто и имеет влияние на Лоуэлла, так это его племянница. Может, заигрывая с ней, Поль хотел лишь укоротить себе путь к прибыльной сделке? Джин вспыхнула, представив, что его открытость и обаяние могли оказаться всего лишь ловким притворством.

Наконец подошло время покинуть замок. Она торопливо вышла на улицу и, подойдя к машине, ждала троих мужчин, которые, переговариваясь, шли следом за ней. Показавшийся из-за сарая Ариэль подбежал к хозяину и заскулил, требуя внимания.

После взаимного рукопожатия Лоуэлл опустился на сиденье. Джин села за руль и взялась за поручень дверцы.

Но сильная рука не дала ей закрыть машину.

Девушка подняла на Поля сверкающие глаза, и в этот момент между ними опять проскочил мощный сексуальный разряд, но Джин оставила его без внимания. Ей уже двадцать восемь, сказала она себе, и она не какая-то там впечатлительная девчонка-подросток, чувствами которой можно легко манипулировать.

— Надеюсь, вы осчастливите нас еще одним посещением перед тем, как уехать из Бордо? Ваше присутствие придает оттенок изысканности нашему поместью.

Джин холодно улыбнулась.

— Знаете ли, у нас чересчур напряженный график. Фактически мы уже опаздываем на следующую встречу, так что будьте добры…

— Конечно, — сказал он, убирая руку с дверцы машины.

Захлопнув ее, Джин взвела мотор. Слава Богу, наконец-то они уезжают отсюда! Повернув голову, она, не произнеся больше ни слова, подала машину задним ходом, и через секунду их «ситроен» уже несся по гравию, оставляя за собой облако пыли.

На стремительном повороте Лоуэлл ухватился за поручень.

— Что еще за чепуху ты несла насчет нашей следующей встречи? — спросил он. — В ближайшие два часа мы совершенно свободны.

— Вот и замечательно, значит, можно перекусить, — откликнулась Джин, не ответив на его вопрос.

Она еще горела возмущением по поводу коварства Поля. Ясно, что Джин с самого начала ошибалась в этом человеке.

Теперь же она прекрасно видела, что его интерес к ней был вовсе не бескорыстен. Он опытный, практичный ловелас, можно было сразу понять это из тех комплиментов, которые он так легко раздавал, насмешливых замечаний и совершенно недвусмысленного поцелуя.

Они выехали на прямой участок дороги, и Джин, в ярости выжав педаль газа, разогнала «ситроен».

— Сбавь-ка скорость, пожалуйста! — сказал Лоуэлл, тяжело дыша.

Джин сняла ногу с акселератора. Конечно, не стоит глупить. Да, она попалась в искусно расставленный капкан, ну и что? Их визит в замок Ла Бруиль теперь уже позади. К счастью, она больше никогда не увидит Поля Бюдье.

Но эта мысль почему-то не слишком радовала ее. Несмотря на разоблачение, сделанное ею за последний час, Джин все же сознавала, что Полю удалось эмоционально взбудоражить ее.

Она заново открыла в себе способность к чувственным волнениям и глубоко запрятанную потребность разделить с кем-то свою жизнь.

«Какой бред лезет в голову!» — одернула Джин себя, тормозя на повороте. Нет, она не собирается опять сковывать себя узами брака. Она не Золушка есть такой тип женщин, которые балансируют между работой, где блещут своими деловыми качествами, и мужем, перед которым им приходится разыгрывать кроткую служанку. Поль Бюдье навсегда ушел из ее жизни, и она убеждала себя, что счастлива этим.

Перед мысленным взором Джин появился «Саммит Инн». Вот единственное будущее! Мужчины в ее жизни были не более чем досадным недоразумением, и Джин вновь напомнила себе, как хорошо иметь такое прибежище, как ее отель.

С облегчением она увидела, что они въезжают в Пойак. Возможно, скоро в голове у нее прояснится. Заметив впереди скромный на вид ресторанчик, она спросила дядю:

— Остановимся здесь на ленч?

Лоуэлл не ответил, и Джин заняла единственное свободное место на стоянке через дорогу от входа. Схватив сумку, она выпрыгнула из машины, радуясь возможности отвлечься от беспокойных мыслей.

Сделав несколько шагов, она оглянулась на Лоуэлла. Он неподвижно сидел в машине, привалившись к дверце, глаза его были закрыты.

Странно, он такой бледный… Может, от жары?

Вдруг Лоуэлл покачнулся и начал медленно сползать с сиденья.

Что-то не так… Гонимая страхом, Джин бросилась назад к машине. Подхватив дядю, она постаралась усадить его по возможности прямо.

— Лоуэлл, что с тобой?

— О Господи… — задыхаясь, проговорил он. — Больно… не могу дышать.

О Боже, нет! Не здесь, не сейчас!

— Быстрее, твои таблетки! Где они? — закричала она не своим голосом.

— В отеле… — выдавил он чуть слышно.

Для таблеток было слишком поздно. Она еще не успела сообразить, что надо предпринять, как Лоуэлл потерял сознание.

Джин опять взглянула на большие часы, висевшие возле поста дежурной медсестры. С того момента, когда юна последний раз на них смотрела, прошло меньше минуты. Ожидание было выматывающим.

Она уже четыре часа провела в отделении неотложной помощи больницы Бордо, и до сих пор ей ни слова не сообщили о состоянии Лоуэлла. Медсестры вежливо, но непреклонно отказывались давать какую- либо информацию. Только врач имел право разговаривать с родственниками.

В чашке, которую она держала в руке, кофе давно остыл, и Джин, поставив его на столик, в двадцатый раз принялась вспоминать события последних пяти часов, спрашивая себя, что она сделала не так.

…Оставив дядю в машине, она побежала к ресторану, отчаянно взывая о помощи, и только потом сообразила, что кричит по-английски. По счастливой случайности рядом нашелся человек, который понял ее и вызвал «скорую». На помощь ей поспешило с полдюжины человек, но они только уложили Лоуэлла в машине, а потом столпились вокруг, сокрушенно покачивая головами.

Наконец, когда Джин удалось взять себя в руки, она вспомнила про массаж сердца, которому ее учил лечащий врач Лоуэлла доктор Сандерс. Растолкав толпу, Джин решительно принялась за дело. Ритмичными движениями она со всей силой давила на его грудную клетку, надеясь при этом, что ребра его останутся целы.

Через минуту Джин нащупала слабый пульс, а когда еще через минуту прибыла «скорая», его синие губы побелели.

Во всем виновата только она одна, корила себя Джин, сидя в больнице. Ей нельзя было так категорично настаивать на сокращении времени их поездки. Вероятно, им вообще не стоило отправляться в эту поездку. Кроме того, ей нельзя было впадать в панику — возможно, она потеряла драгоценные секунды,