Сэм с интересом взглянул на него:

– Демократы? Ты мне этого не говорил.

Пат аккуратно переложил свои карты.

– Не стоило того. Они просто меня прощупывали, Тогда это все было бессмысленно, так как они знали, что мне не победить Рокфеллера. Но я не отказался от этой мысли.

Китти вылезла из бассейна и, сняв красную резиновую шапочку, выжала свои длинные золотистые волосы. Ее фигура все еще была идеальной, и, загорев под солнцем Флориды, она стала похожа на вкусную булочку.

Сказав пару слов Конни, она поцеловала в макушку Себастьяна и на мгновение остановилась за спиной Пата, чтобы посмотреть его карты. Ее пальцы легко коснулись его голого плеча. Даже из-за этого легкого прикосновения ему захотелось бросить карты и напитки и потащить ее в ближайшую кабинку.

– Я иду наверх поспать, – сказала Китти. – Надо прийти в форму перед вечерним выступлением.

– Если ты достигнешь формы, еще лучшей, чем сейчас, ты лопнешь, – улыбаясь, заметил Сэм.

– Пока. Вечером я жду по-настоящему громких аплодисментов!

Пат наблюдал за ее чувственной походкой. Даже вблизи она выглядела как двадцатилетняя. Сэм привлек его внимание, выбросил девятку, а Пат все еще сидел со своими двумя дамами и тузом.

– Избавляйся от картинок, – заметил Сэм. – Сколько можно тебе это говорить?

– Я задумался.

– И поэтому ты должен проигрывать?

– Ну, я думал о другом. Роки должен баллотироваться в президенты в 1976 году. Это его последний шанс. Ему тогда будет шестьдесят восемь. Он уже не может баллотироваться в губернаторы в 1974 году. Будет плохо выглядеть, если он уйдет из губернаторов в середине срока. Если бы он отошел...

Сэм собрал карты, аккуратно положил их на игральную доску и дал Пату снять.

– Ты много чего замечаешь, – сказал Сэм, – поэтому, может быть, именно ты сможешь достичь чего- то.

Пат играл рассеянно, глядя на отдаленные пальмы.

– Мы попусту тратим время, – возмущенно сказал Сэм. – Твои мысли витают где-то далеко. О чем ты думаешь, сынок?

– Ни о чем, – ответил Пат, – и обо всем.

Было трудно признаться даже Сэму, о чем он думал. Всем было известно, что пост губернатора Нью- Йорка был главной ступенькой к самым высоким постам. Если католик-ирландец мог стать президентом, то почему бы им не стать католику-итальянцу? Внезапно Пат понял, что, поскольку организация находится в стадии развала, он мог бы стать самым могущественным человеком в мире. В восторге он хихикнул.

– Над чем ты смеешься, придурок?

– Ни над чем, – снова сказал Пат. – И над всем...

Мальчик-кубинец в белом пиджаке поднес ему телефон на длинном проводе:

– Это вас, сеньор.

Пат взял трубку и послушал. Низкое контральто произнесло только четыре слова.

– В любой момент, тигр.

– Ясно.

Пат повесил трубку, забрал солнечные очки, радиоприемник и сигары.

– Мне надо подняться в комнату, ба, – сказал он. – Есть одно дело.

И, махнув Конни с Себастьяном, он пошел к главному зданию.

Для политиканов не было неожиданностью, что Пат выставил свою кандидатуру на пост губернатора. Многие считали, что он не такой уж плохой кандидат. Когда Рокфеллер отходил от дел, а Никсону грозил импичмент, демократы прочно обосновались в Олбани.

Хороших кандидатов было много, но ни один из них не разбирался в магии политики. Трое из них склонялись к либералам, но Пат Конте, работая четыре срока законодателем у демократов, и сам немного сдвинулся влево. Он поддерживал федеральные дотации общественного транспорта и особенно метро, градостроительство, Билль об общественном здравоохранении Тедди Кеннеди и другие программы. Каждый его шаг был нацелен на специфические черты его избирателей.

По сути дела, он стал известен всему штату, поскольку постоянно выступал в газетах и по телевидению в связи с расследованием преступности Конгрессом, а также десять лет разъезжал по периферии. У Пата сейчас была большая и лучше финансируемая организация, чем у всех других кандидатов, вместе взятых. Теперь было невозможно его остановить. Тех, кто хотел бы его остановить, было немного, если не считать реформистской фракции демократической партии.

Публике трудно было провести различия между той преступностью, с которой боролся Пат, и организованной преступностью. Поэтому Пат участвовал и во многих действиях против организованной преступности (если это не вредило интересам его Семьи).

Когда Пат сдвинулся влево в своих взглядах, то его мировоззрение, по мнению многих членов организации, стало более вселенским – строгая его ориентация на сицилийцев расширилась до сотрудничества с такими, как Мейер Лански и его представитель – Джимми Ало. Через Лански Пат смог получить поддержку многих евреев-либералов Нью-Йорка, которых иначе ему было бы не достать. Деньги