к ценной информации.

После избрания на второй срок он остался в этих комиссиях, но стал уже старшим их членом. К тому времени он был уже членом демократического большинства и обладал большим влиянием и доступом к председателю.

Пату потребовалось немного времени, чтобы узнать источники истинной власти в Вашингтоне, и он не удивился, обнаружив, что лоббисты обладают гораздо большей силой, чем избранные представители от городов.

Через Скализе и собственные семейные связи он быстро вошел в доверие к спикеру Палаты Представителей Джону Маккормаку. Сам спикер часто отсутствовал, но его вполне заменял его помощник Натан Волошен.

Даже Пат был поражен тому, что в столице можно было сделать при помощи денег. Он узнал, что нужная сумма е нужное время могла открыть дорогу ко всему – от подкупа судьи до помилования на федеральном уровне.

Деньги, идущие от Сэма Мэсси через различные организации на офис спикера, оборачивались выгодными контрактами. Пат в то же время отказывался быть вовлеченным в темные дела, даже не желал перевозить наличные деньги. У него были более значительные планы.

Больше всего его поразило то, что почти все, с кем он встречался в Вашингтоне, были посредственностями, особенно в Палате Представителей. Ему было над чем поразмыслить. По его мнению, Конгресс должен был состоять из лучших людей нации, но он вскоре обнаружил, что число честных идейных конгрессменов в Вашингтоне было приблизительно равно числу честных полицейских в Нью-Йорке, то есть их было очень мало. Даже самый строгий юрист не мешал творить делишки, если его 'подмазывали'.

Через 'друзей' и 'друзей друзей' по всей стране Пат мог оказывать услуги многим, временно прибивающим в Вашингтон, и к концу второго срока он достиг большого уважения как человек с влиянием. К этому времени он узнал, как совершаются многие темные дела. Сверившись со своей записной книжкой, он с удовлетворением убедился, что у него были разоблачительные досье на половину коллег по Палате. На основании этих записей, а также из-за того, что ему многие были обязаны, он понял, что с вероятностью три к двум он может протолкнуть почти любой билль. Это давало ему чувство власти, которое он ощущал раньше только тогда, когда у него в руке был пистолет.

Хотя многие более умные конгрессмены, особенно из больших городов, чувствовали, что у Пата больше связей, чем просто у героя-копа, очень немногие, включая членов организации, могли знать его истинное лицо.

Пата могли бы считать богатым, если бы можно было обнародовать его финансовые дела, но это было опасно. Его сбережения хранились в его личном сейфе, в сейфах банков или на счетах шведских и багамских банков. У него были деньги для удовлетворения практически любого каприза. Однако он вел довольно скромную жизнь и владел удобной, но не роскошной квартирой на Гранд-стрит. Но его настоящим домом был особняк в Ривердейле и участок земли, ценность которого он значительно повысил, скупив прилегающие участки во всех направлениях. На улучшение отделки дома Пат с легкостью тратил большие деньги, стараясь нанимать на работы 'друзей', которые не станут распространяться о его расходах. Значительные суммы уходили также на содержание бассейна с подогревом, охранных систем, подогреваемого гаража, на кондиционирование и подогрев всего дома, устройство сада. Немало денег пошло на устройство фермы, к которой он прибавил еще сто акров, полученных в наследство от дона Антонио.

Пат и так уже пользовался широкой известностью из-за своих лекций и работы в правительстве. Но теперь, будучи членом Конгресса, он стал гражданином номер один в своем населенном республиканцами округе.

Через некоторое время Пат стал понимать, что его деньги помогли купить ему не только власть. Теперь, когда деньги у него были, он многое получал бесплатно. Во время многочисленных разъездов по делам Конгресса его расходы оплачивались на таком уровне, который могли позволить себе только сверхбогачи.

Поскольку Дженовезе был в тюрьме, а Гамбино едва ли мог управлять ослабленным советом, оказалось, что у организации нет сильного босса всех боссов. Самым сильным сейчас был Мейер Лански. Через синеглазого Ало Пат установил тайный контакт с жизнерадостным евреем, который пережил их всех: Лепке, Лаки, Костелло, Дженовезе. Некоторые полагали, что именно Мейер навел полицию на встречу в 'Апалачине', чтобы укрепить свою власть и чтобы организация не стала чересчур сильной. Все догадывались про Мейера, но никто ничего не делал.

Небольшая работа, которую ФБР проводило по организованной преступности, сконцентрировалась теперь на итальянцах. Мафию было легче понять и легче считать противником, чем паутину политических и финансовых игр, изолировавших Лански от грязной работы банд.

Вероятно, из-за смерти дона Антонио Пат занялся подсчетами, сколько у них осталось сильных глав Семей. Сэм Мэсси был уважаем и влиятелен, но он не стремился становиться боссом всех боссов. У него не было ни амбиций, ни нужды в этом.

– Слушай, Пат, – говорил он, – я и пальцем не шевельну. Я всегда был на легальном положении. Зачем это менять. Если выбиваешься наверх, все начинают охотиться на тебя с пистолетом. У меня есть все, что мне нужно. У меня есть семья. У меня есть зять, которым я горжусь. Я живу, как принц, и уже не молод. Зачем мне эта головная боль? Разве Карло кажется тебе счастливым? У него лицо, как чернослив. Он сохнет изнутри. Он никогда не получал удовольствия от жизни. Мне это не нужно.

Они лежали у бассейна отеля 'Фонтебло' в Майами. Чек оплачивал Мейер Лански. Пат лежал на животе, чтобы скрыть эрекцию, так как не мог оторвать глаз от коричневой фигурки Китти Муллали, плавающей в бассейне. Китти была ведущей певицей отеля.

В сотне ярдов от них на траве сидела Констанца, читая и время от времени встряхивая яркую деревянную игрушку, привлекавшую внимание ее неподвижного, загорелого сына и наследника. Даже она теперь осознала, что Себастьян никогда не будет ни говорить, ни ходить и не сможет сфокусировать внимание на чем-либо дальше пяти футов от него. Ему постоянно требовался уход, поэтому все время приходилось нанимать сиделок, сестер и нянечек. Но долготерпение Констанцы привнесло в жизнь ребенка какую-то теплоту, и он сидел, счастливо улыбаясь, развлекаясь с игрушкой и издавая звуки, которые, как Конни постоянно надеялась, могли в любую секунду превратиться в слова.

Пат быстро скатился в бассейн, надеясь, что холодная вода решит его проблему. После купания он потребовал карты и сдал своему тестю.

– Знаешь, ба, пару лет назад в Нью-Йорке я говорил с двумя важными демократами. Они спрашивали меня, не хотел бы я стать губернатором.