Кроме того, Пат пообещал Федеричи и Констанце, что когда представится удобный случай, он предложит проект о выделении федеральных субсидий на исследования умственной отсталости детей и на содержание приходских школ.

Гамбино, Катена и некоторые другие члены организации стремились к тому, чтобы Пат, пока он у власти, успел сделать для них как можно больше. Но Пат был себе на уме. Он выжидал, будучи заинтересованным в более серьезных выгодах. Человека Сэма Джанканы – Роланда Либонату – обвинили в недостойных связях с организацией, а о Корнелии Галлахере в журнале 'Лайф' была напечатана серия разгромных статей. Пат не стремился к подобной известности.

Пату нравилось внимание, которое ему уделяли люди как конгрессмену. Он привык к поклонению, когда путешествовал как герой-коп, но теперь с ним обращались как с принцем, и работа, приносившая ему благодарность его 'подданных', давала чувство удовлетворения, граничащее с наслаждением.

Хотя все было запланировано заранее, рейтинг Пата резко повысился, когда был построен мост Веррацано, названный так в честь итальянца. Тот факт, что из-за появления этого моста сразу же подскочили цены на землю в Ричмонде, добавил блеска этому 'алмазу' в 'короне' Пата.

Вначале попечительские обязанности Пата сводились к несложным контактам с городскими властями и друзьями в Олбани. Он устроил Арти Уинберга на несложную работу помощника комиссара магистралей. Поли Федеричи вошел в постоянный штат Пата как помощник по законодательству. Федеричи был энергичным, честным и не имел ни малейшего представления о связях Пата с организацией. Как администратор Пата он постоянно курсировал между Вашингтоном и Ривердейлом и иногда был единственной связью Пата с домом.

Поли и Констанца подготовили Билль об умственно отсталых, который прошел по линии либеральной партии. В день утверждения билля Пат привез Констанцу в Вашингтон и сфотографировался с ней, держа ее за талию и целуя в щеку. Он оказался достаточно щедр и хитер, чтобы всю славу принятия этого билля приписать Констанце.

После церемонии подписания билля и фотографирования Поли Федеричи повез Конни обратно в Нью- Йорк. Они сделали остановку в Балтиморе, чтобы перекусить в морском ресторанчике на Норс-Чарльз- стрит.

– Это лично я тебя приглашаю, Констанца, – сказал Поли. – Я не буду вносить это в графу расходов, иначе все будет оплачено из кармана Пата. Это только от меня. Билль, который мы протолкнули, – самая важная вещь в моей жизни. Кто знает? Может быть, эти исследования помогут предотвращать трагедии, подобные тем, которые произошли с моим Кевином и с твоим Себастьяном.

Они выпили белого вина и занялись крабами в мягких панцирях. Когда они шли к машине, порозовевшие от послеобеденного бренди, Констанца взяла Поли за плечи и посмотрела в глаза:

– Это был один из самых чудесных дней моей жизни, Поли.

Они стояли очень близко друг к другу. Поли чувствовал на щеке ее теплое дыхание. Он наклонился к ней, и внезапно они сжали друг друга в объятиях, целуясь совсем не дружеским поцелуем.

Поли, покрасневший и задохнувшийся, первым оторвался от нее.

– Давай не будем больше так делать, – сказал он. – Не думаю, что смогу это долго выдержать, и ты тоже.

Констанца, взглянув на него с полуулыбкой, ничего не ответила. Остаток пути они проехали почти молча. Трескучее радио, наполняло висевшее в воздухе напряжение призывами покупать сигареты и машины, но не могло заглушить их невысказанные мысли.

Через три недели Пат провел частную конференцию на Пятой улице, а через шесть месяцев Папа Иоанн XXIII на церемонии в соборе Святого Патрика присвоил Констанце звание Дамы Ордена Святой Гробницы.

Пат старался тщательно выбирать помощников, но все же было необходимо иметь дело и с некоторыми известными гангстерами. Самым неприятным из них был Джорджи Скализе. Как правило, Пат встречался с ним в Нью-Йорке. Если это происходило в Вашингтоне, Пат старался выбрать отдаленный клуб. Не то чтобы Скализе походил на гангстера, но это был слишком экстравагантный тип. Свои седеющие волосы, усы и брови он красил в идеальный коричневый цвет и загорал под лампой. Его противосолнечные очки были того же оттенка, а одежда с головы до ног полностью гармонировала с его внешностью.

Пата просили принять участие в заседании Центрального совета организации, на котором должны были решить судьбу Джо Боннано, но он вежливо отказался. Амбициозного Боннано приговорили к уничтожению, но он исчез. Позже, в том же году, он был похищен перед входом в ресторан, и шесть недель его продержали в поместье дона Антонио. Но Боннано был хитрой лисой. Он сумел убедить совет, что его смерть приведет к широкомасштабной войне между бандами и что его сын постарается сообщить всем об убийстве отца. Он пообещал отдать свою Семью и все ее занятия и отойти от дел. Мафия, все еще находившаяся под давлением после признаний Валачи и обновившейся политики ФБР, решила, что мир лучше войны. Кроме того, бизнес Боннано стоил миллионы, даже если его поделить между остающимися пятью Семьями.

В 1966 году при поддержке демократов Пат был легко переизбран на второй срок. Его победа была омрачена тем, что во время ежегодного празднования Рождества в поместье дона Антонио этот пожилой джентльмен не смог справиться с куском телятины, пытаясь разжевать его беззубыми челюстями, и, задыхаясь, упал на стол. Пат, подскочив, отвел его голову назад, пытаясь достать мясо, но было слишком поздно. Старик отдал Богу душу.

Маггадино прислал из Буффало специальный катафалк с командой. Старика похоронили в саду среди его статуй. Пригласили только самых ближайших родственников. Но позже Сэм устроил специальный мемориальный обед у Паолуччи на Малбери-стрит. Этот обед скорее смахивал на королевский прием. Из Чикаго приехал Джанкано, из Калифорнии – Десимоне, Черрито и Ликата. Присутствовали Декавальканде из Нью-Джерси, Патриарка с Род-Айленда и многие другие. Отсутствовали Джо Боннано и Мейер Лански, приславший из Израиля свои соболезнования.

В грузовичке мастерской ремонта телевизоров, стоявшем напротив ресторана, сидели трое наблюдателей, явившихся без приглашения – Реган Дойл и двое фототехников, в инфракрасном свете снимавших всех гостей.

Вначале, без партийной поддержки, Пата назначали на самые незначительные посты в комиссиях, но даже как самый младший член Судейской комиссии он имел доступ к подкомиссиям по иммиграции, гражданству, международному праву и криминальной юстиции. У Пата было мало власти, но он имел доступ