– Постойте, Рогнед. К чему мне доклад о ваших неудачах? Переходите прямо к успехам.
– Вам не кажется, что для того, чтобы оценить всю сладость победы, необходимо сперва ощутить горечь поражений? Вы же не глотаете вкусный кусочек сразу, вы его перед тем обстоятельно прожевываете…
– Спасибо, что напомнили: подходит время обеда. Ну-с?
– В общем, я-то прочувствовал всю горечь. И тут на меня, как говорится, снизошла благодать.
– Да ну же! Рогнед, вы что – садист?
– Наверное, есть немножко… Так вот, в минуту, когда мне уже показалось, что я на самом дне и никогда уже не всплыву, вдруг вспомнилось: но ведь транспорт, известная вам «Красотка Тау», сейчас как раз на пути туда, куда мы и хотим попасть!
– Естественно, она доставляет кое-какое оборудование – для расширения производства, а если наскребут какие-то крохи гравина, то погрузят, понятно. Последний рейс перед перерывом. Но нам-то тут что от этого? Они уже далеко…
– Это вы так считаете.
– Интересно. Разве нет?
– В том-то и дело. При предразгонном контроле – вам известна эта процедура…
– Слышал.
– Они пришли к выводу, что необходимо что-то там переналадить, усилить, в общем, в этом роде. Своими силами. Потому что понимали: на этот раз им придется маневрировать в Просторе где-то впритирку с назревающим штормом, а им все еще хочется и жить, и хорошо зарабатывать. Вам докладывать не стали, чтобы не попасть под ваши громы и молнии, но фактически в то время, как мы полагали, что они уже в Просторе и ближе к выходу, чем ко входу, они еще только заканчивали пришивать последнюю пуговицу к последним подштанникам. И вот тут я их и поймал. Не стану говорить – каким способом, то была сложная комбинация со множеством хитростей, поскольку они соблюдали полное молчание, делая вид, что их тут давно уже нет – словом, я получил возможность переговорить с ними, представился как инспектор СПП – Службы прогнозов по Простору. А когда они откликнулись – сам себя разоблачил и сразу же успокоил их: сказал, что они задержались очень кстати, пусть все еще раз проверят как можно тщательнее, потому что лучшее время для старта все равно уже позади, и в Просторе штивать их будет еще так. А пока они станут наводить последний предпрыжковый лоск, мы доставим на борт еще несколько серьезных пассажиров, поскольку, мол, возникла необходимость срочно проконтролировать кое-какие дела на базе, куда они идут. Там, услышав, что за задержку с них снимать стружку не станут, обрадовались до полного расстройства желудка и согласились все выполнить: и еще раз проверить – во что я, откровенно говоря, не верю, – и дождаться и взять на борт контролеров. И сейчас ждут.
– Рогнед, в таком случае – почему вы еще здесь, а не на борту?
– Только потому, советник, что и вы здесь. Если полагаете, что я двинусь туда без вас… Нам ведь, насколько я понимаю, нужно выдавить из той девицы деньги «МГ». А если повезет, то и Штеля встретить. Ради этого и затеяли полет, не так ли? Кстати, советник: неужели на Маргине нет хоть завалящей ВВ- станции? По вневремянке мы попали бы туда мгновенно и без проблем.
– Если бы она была, стал бы я поручать вам найти корабль? Покойный Нагор ни за что не желал устанавливать на планете ВВ, и в общем правильно: опасался, что туда сразу хлынет масса всякого народу, а компании это совершенно ни к чему. Возможно, это лишь предположение, не более – что-то подобное там есть у военных. То есть несомненно было бы – находись там военные. Но мы этого не знаем: планета достаточно велика, а любовь военных к секретам – еще больше.
– Почему бы вам прямо не спросить у Командующего? По-моему, у вас прекрасные отношения с ним.
– Рогнед, вы же понимаете почему. У него сразу возникнет вопрос: а почему это нынешнему руководству компании, включая меня, так срочно нужно попасть на Маргину? Они начнут искать – и быстро докопаются до того, что мы сидим без единого микра денег. А мы никак не можем позволить, чтобы о нас возникло такое мнение: армия, беспокоясь за поставки гравина, может нажать на правительство – и нашу лицензию передадут кому-нибудь другому. Это было бы самоубийство, разве не ясно?
– Логично, – признал Рогнед. – Значит, я действительно не зря приложил столько усилий, чтобы полет стал возможным.
– Вопрос: как, в конце концов, мы туда попадем?
– Без проблем. «Красотка» по-прежнему на стартовой позиции.
– Кто еще с нами? Я думаю – Рен…
– Пожалуйста.
– Вы действительно молодец, Рогнед. В путь! Мне осталось только предупредить второго вице. И – быстрей, быстрей!
Капитан «Красотки Тау» встретил гостей без особого восторга. И даже не пытался скрыть свое недовольство еще одной, сверхплановой задержкой:
– Не знаю, о чем вы там думали и чем. Что у вас за срочность такая. Но предупреждаю: вовсе не удивлюсь, если из-за этих ваших фантазий весь рейс сорвется. Служба Простора выдала уже второе штормовое предупреждение, а они, в отличие от некоторых, знают, что говорят.
Советнику Ганифу такая манера разговаривать пришлась не по вкусу, и он уже набрал в грудь побольше воздуха, чтобы дать грубияну достойную отповедь; однако мастер ситуаций вовремя вмешался в разговор: он-то знал, что любой капитан на борту своего корабля привык ощущать себя если не творцом, то уж самое малое вседержителем, и разубедить его в этом может разве что судовладелец. Но «Красотка Тау» не принадлежала компании «Маргина Гравин АО», а была лишь зафрахтована, а кто являлся ее хозяином – никто толком и не знал. Ходили упорные слухи о том, что транспорт этот по сути был вообще пиратским. Но поскольку экипаж «Красотки» брался за такие рискованные дела, от которых все прочие открещивались категорически, юридический статус транспорта никого особо не волновал. И Рогнед знал, что тут качать права не приходится, и единственная возможность – договориться по-хорошему. То есть сделать так, чтобы у капитана глаза загорелись в полный накал. Поэтому он достаточно спокойно выслушал до самого конца:
– Порядочные люди так не делают. Вы подряжаете меня на доставку на Маргину нового энергоблока с реактором и еще всякой всячины – прекрасно, я согласен. Определяете сроки – я и с этим соглашаюсь, вы прекрасно знаете, что со мной всегда можно договориться. Я готовлюсь к старту очень серьезно, я ведь намерен действительно доставить ваш груз, а не выкинуть его где-нибудь по дороге при малейшей неисправности, как это делают иные шкиперы. Но у меня постоянно идет отсчет времени, потому что и к пространству, йомть его, и тем более к Простору, йомть и йомть, я отношусь с великим уважением. Так что у меня все рассчитано не по минутам, а по секундам! И если вам кажется, что я задерживаюсь, то это вам кажется, а не мне! Я с юных лет кишками чувствую, когда стартовать еще можно, а когда уже поздно, лишняя секунда утекла! Иначе я и не был бы капитаном, а протирал бы штаны в какой-нибудь конторе и звезды видел бы разве что в телескоп по выходным дням. Но что получается на деле? Получается, что когда все сделано, у меня уже все на «товьсь», вы вдруг возникаете и требуете, чтобы я обождал со стартом и принял бы еще пассажиров. Вас, выходит! Но у меня не летающий кабак и не летающий бордель, какие блохами сигают в пространстве, набитые всякими туристами, авантюристами, сексуально озабоченными дамочками и прочей шантрапой! У меня серьезное судно и серьезный экипаж, и мы беремся только за серьезные дела. И если я сразу же не послал вас туда, где вам и место, то лишь из-за глубокого уважения, какое до сих пор испытывал к фирме, которую вы тут вроде бы представляете. К порядку, который на фирме был, пока ею командовал Рик Нагор! Только в память его я сейчас пойду на тот идиотский риск, которому вы меня и всех нас – и вас самих тоже! – подвергаете, и попытаюсь проскочить в Просторе. Но! Категорически предупреждаю: если там возникнут хоть малейшие признаки начала серьезной непогоды, я сразу же возвращаюсь в пространство, возвращаю груз вам, чтобы не таскать его в трюмах полгода – до начала нового благоприятного периода, и ищу другой фрахт – и это при том, что вы мне до последнего медяка заплатите за этот рейс, как если бы он прошел в полном благополучии, потому что если он сорвется – виноваты в этом будете вы, и только вы, и никто кроме вас во всей Галактике и за ее пределами! Я вам ясно все изложил?
Все время, пока длился этот и действительно затянувшийся (по мнению советника Ганифа)
