Рогнед прильнул к руке надолго. Сана улыбнулась:
– Ну все, все. Прошло и забыто. Знаешь, а я хотела бы познакомиться с той женщиной. Это было бы интересно. Как там ее зовут?
– Я не сказал? Зора Мель.
– Как? Ка-ак?!
– Что – знакомое имя?
Сана, отвернувшись от него, смотрела куда-то – вверх и в сторону, словно именно там был начертан невидимый простым глазом ответ на этот непроизвольно выкрикнувшийся вопрос: как? Рогнед ждал, не торопя.
– Моя сестра. Правда, что беда не приходит одна: и ты пропал, и вот сестричка попала в такую переделку, что врагу не пожелаешь, а ведь тоже была на пороге счастья…
Рогнед встрепенулся:
– Ты ничего не говорила, что у тебя сестра есть. Постой, постой…
– Близняшка. Просто не успела рассказать, разве нам до того было?
– Значит, не зря мне почудилось… О, господи боже…
– Рогнед, все. Предисловия кончились. Давай строго по делу. Где, что, как? Я уже готова.
– Но о тебе не может быть и речи. Я на это не пойду.
– Интересно. По-твоему, мне деньги не нужны? Готов взять меня на полное обеспечение?
– Хоть сейчас.
– Не получится, милый. Я еще не созрела для отказа от своей независимости. Да и ты – не уверена, что готов для роли верного супруга. Это еще надо посмотреть. А рисковать я привыкла. И ради заработка, а еще больше – если речь идет о моей сестре, ты понял – о родной сестре!
– Денег я тебе и так готов дать.
– Ты ведь не знаешь, сколько мне нужно. Очень много. Потому что сейчас уже не думаю ни о чем другом, кроме того – как вытащить мою младшую из того варенья, в которое она вляпалась. А это обойдется недешево. Я уже прикинула.
Сана вскочила: просто не в состоянии была усидеть на месте. Подбежала к Рогнеду так стремительно, что он чуть было не испугался.
– Рогнед! Как ты собираешься ее вытащить?
Он ответил не сразу:
– Да вытащить я ее уже вытащил и переправил в другое место – только не знаю, откровенно говоря, какой вариант для нее лучше. Может, ей разумнее было бы оставаться в камере, ждать суда. Но что сделано – сделано. Жаль, что я в это ввязался, но пришлось. Мне надо было обеспечить ее доставку из тюрьмы на Маргину, а вовсе не выпустить на все четыре стороны.
– Вот как? А зачем?
– По каким-то делам «Маргина Гравин».
– Очень интересно. Ты сейчас же мне все расскажешь.
– Зачем?
– Ты сам бывал на Маргине?
– Никогда не доводилось.
– Ну вот. А я – была. И в том, что там творится, на самом деле разбираюсь неплохо. Слушай, все складывается не так уж плохо. То, что Зора на Маргине. Она и сама хотела туда попасть. Ей это нужно, просто необходимо. Рогнед, теперь ты просто никакими силами меня не выбросишь из этого дела. И не пытайся.
– Ты бывала на Маргине?
– У тебя плохо со слухом? Я ведь только что сказала.
– Так. Сядь, устройся поудобнее. И рассказывай. Все, что знаешь о Маргине. Все подряд.
3
– Дальше придется ножками, – сказал Лен Казус, когда оба скайскутера по его знаку приземлились на свободном от деревьев пятачке. – Они там наверняка как-то подстрахованы: лоцируют пространство, а может, и какие-никакие ноосканеры в их составе имеются. До сих пор лес нас экранировал, но опушка уже рядом. Может быть, даже охрана выставлена.
Штель кивнул, соглашаясь. Спросил только:
– Отсюда что-нибудь подробное различаешь?
– На это сейчас не надейся, – ответил Лен откровенно. – Устал, а для такой работы нужны свежесть, бодрость, прилив сил и так далее. А потому придется нам сейчас вести себя как обычным разведчикам. Дозорным. Пока все наше преимущество в том, что мы знаем об их присутствии, а они о нашем, как я надеюсь, еще не ведают. Так что нам по возможности следует себя не обнаруживать до последнего.
– Опыта у меня в таких делах маловато, – не стал скрывать Штель. – Так что командуй, я сыграю вторым номером.
– Ладно. Начнем, однако, не с продвижения, а вот с чего: какова, по-твоему, наша задача в этой разведке? Что установить необходимо, а с чем можно и повременить?
– Ну, прости: это ведь ты сыщик, а не я.
– Ты что, привык уклоняться от ответственности?
– Нет. Привык рассуждать разумно: рисковать в строгом соответствии с моими возможностями. И потому практически никогда не проигрывал.
– Похвально, ничего другого не скажешь. Тогда вот что…
Лен Казус собирался начать с обзорной фразы: «Общая картина представляется мне такой…» Но, для самого себя неожиданно, сказал нечто совершенно другое:
– Слушай, у меня такое ощущение, что эти дыхательные фильтры нам на фиг не нужны. Что без них будет куда лучше.
– Э, постой. Постой, я говорю! Не делай этого. И не думай даже…
– Ого! Ограничение свободы мысли? С этим я, знаешь ли, никогда не мирился и не собираюсь.
– Я запрещаю!..
– Кто это тебя произвел в командиры и когда? Я не слышал.
– Слушай, я серьезно прошу!
Наверное, Лен с такой просьбой донельзя взволновавшегося партнера по приключению и согласился бы: портить отношения сейчас было ну совершенно ни к чему. Однако внутренняя, подсознательная, интуитивная потребность избавиться от намордника оказалась настолько сильной, прямо-таки неодолимой, что он пренебрег возможными последствиями. Чтобы смягчить ситуацию, объяснил:
– Я это не по блажи… У меня от рождения вроде аллергии на все, мешающее свободному дыханию. Воздуха не хватает, и чем дальше, тем больше. Понимаю, что этого быть не должно, фильтры рассчитаны с запасом, но организму не прикажешь – он гнет свою линию. Да ты не беспокойся, если почувствую, что что-то не так, хоть самую малость – верну на место. Правда, действовать станет куда затруднительнее…
И, не дожидаясь очередного возражения, сорвал маску и медленно, как бы дегустируя, всосал воздух ноздрями. Немного задержал в груди, прежде чем так же медленно выдохнуть.
– Нет, знаешь – даже приятно вроде бы…
Штель не ответил – только едва слышно простонал, словно впал в полное отчаяние.
Казус задышал спокойнее – но все так же глубоко. Прошла минута, другая, прежде чем он проговорил:
– Просто благодать. Удивительно. Да ты попробуй сам, приятель, не казнись, не знаю, как кому, а мне это нравится. Кажется – век бы дышал таким воздухом и не надоело бы. Ну, прояви смелость, ты же сейчас разведчик, а разведчик бывает просто обязан рисковать!
– А, провались ты ко всем чертям! – чуть ли не выкрикнул Штель, и в голосе его было подлинное отчаяние. Но вслед за этим, проявляя крайнюю непоследовательность, снял фильтр, засунул в сумку. И – странно! – сразу же задышал спокойно, словно бы ничего не опасаясь.
– Ну, как тебе воздух? – спросил Лен тоном победителя. – Сказка!
