названием «Узловая развязка». Поэтому людям приходится довольствоваться всего лишь логической реконструкцией событий, произведенной согласно принципу «Это происходило именно так, потому что вряд ли могло произойти иначе». Принцип этот, если говорить серьезно, весьма уязвим.

Однако совсем недавно в обращении оказался и другой текст, содержащий не предположения, более или менее обоснованные, но якобы описание действительно имевших место событий, запечатленных современной синхронной съемкой двумя действовавшими независимо друг от друга камерами (имеются в виду штатные камеры, без которых ни один, даже самый маленький, кораблик не покидает своей стоянки). О происхождении этого нового текста имеются лишь достаточно смутные и пока никем и ничем не подтвержденные догадки, однако есть надежда, что со временем вопрос авторства прояснится и станет можно сделать окончательные выводы относительно того, считать ли текст документом или это не более чем плод чьей-то фантазии, мистификация, каких история человеческой культуры знает весьма немало.

Ссылки на «Сагу о Стизле» серьезными военными историками в расчет не принимаются. И это является для одних – признаком подлинности нового текста, а для их оппонентов – недостоверности содержания. Мы же, в попытке реставрации происшедшего, будем исходить именно из этого текста, поскольку целый ряд имеющихся в нем конкреций, не относящихся непосредственно к бою, но оживляющих, так сказать, интересующее нас место и время – например, имена, названия, отношения между людьми, и тому подобное, – с успехом выдерживают перекрестную проверку, в частности, и на Редане, и на Мадиге и на Легане. А кроме того, мы обладаем и еще некоторыми источниками информации, которые вынуждены не раскрывать еще на протяжении, самое малое, десяти конвенционных лет; только при этом условии нужная информация и была нам предоставлена. Так что есть все основания заявить, что именно наше описание является – выразимся скромно – наиболее близким к истине из всех имеющихся, носящих скорее характер легенд и, во всяком случае, относящихся не к истории, но лишь к фольклору, народному творчеству.

Итак…

Все происходило именно так, как и предполагалось заранее в штабах враждебных сил. Просто потому, что никак иначе и произойти не могло. Мадигский «Покоряющий» приближался к пятитуннельному узлу, оставаясь невидимым для противника. Тот, в свою очередь, находился сейчас в устье одного из пяти выходящих из узла туннелей – и потому, в свою очередь, не наблюдался с борта надвигавшегося корабля. Обоим командованиям было ясно, что пусть небольшое, но все же неоспоримое преимущество окажется на той стороне, которая сможет увидеть врага первой и первой же начать атакующий – или какой-либо другой – маневр. То есть, фигурально выражаясь – выглянуть из-за угла хоть на мгновение раньше, чем это удастся противнику. В таких столкновениях «мгновение» – это много времени, большая куча.

Именно поэтому соперники заранее приняли необходимые меры. Заключались они в том, что объемы Нормали, изолирующего поля, окружающего оба корабля и имевшие форму овоида, или яйца, были определенным образом деформированы, то есть продольные оси их – совпадающие с такими же осями кораблей – удлинились, оси же поперечные – диаметры сечения – заметно уменьшились. И на самом острие новой фигуры и «Покоряющий», и «Неодолимый» расположили свои звенья вольных охотников, оказавшиеся как бы в положении впередсмотрящих. Звенья двигались в положенном ордере: охотник – впереди, прикрывающий – параллельным курсом с пятисекундным отставанием. Сами же корабли отставали от своего авангарда или, если угодно, головного походного дозора: мадигский – на шесть минут хода, а леганский – на восемь.

Такое почти полное совпадение предпринятых маневров объясняется достаточно просто. Во всех мирах Конфедерации, воевавших, воюющих или намеренных воевать (а к таким, к сожалению, относится никак не менее девяноста пяти процентов самостоятельных миров), уже с давних пор военное дело находится в руках высоких профессионалов, получавших соответственное образование в одних и тех же заведениях одних и тех же миров. Рядовой и субофицерский состав, как нам уже известно, поставляет Редан. Кадры специальных служб, разведки, контрразведки и прочих воспитывает, обучает и сдает в аренду небольшой мир Рамида. Средний и старший офицерский состав пестуют на Эпоре, а попасть в ряды высшего военного командования можно, лишь пройдя обширный курс наук в Академии Стратегии на планете, носящей имя Лотрик. Командующие войсками и Мадига, и Леганы не были исключением, то есть обучались они в одних и тех же заведениях, по тем же учебникам и у тех же преподавателей. Офицеры, которыми они командовали, приобретали профессию в другом мире, но опять-таки получали одни и те же знания. Лишь потом, в процессе службы, их взгляды на какие-то методы и правила ведения войн или тактических операций могли меняться – но лишь в достаточно узких рамках. Так что в общем эта партия (а войну достаточно часто сравнивают с шахматами), во всяком случае ее дебют, разыгрывался обеими сторонами в полном соответствии с теорией, хотя теория сражений в Просторе, по сути, только сейчас ими самими и начинала создаваться. Пока же единственным источником теории оставалась все та же сага о капитане Стизле; но уже выводы из нее у разных участников могли отличаться – как на самом деле, видимо, и происходило.

Итак, оба корабля пока друг друга не видели, но совершали определенные маневры, руководствуясь главным образом расчетом времени, опять-таки сделанным на каждом корабле, скорее всего, с опорой на интуицию командиров – а каждый серьезный командир не может не быть интуитом, иначе он в этом качестве долго не просуществует.

Поэтому в определенный миг времени «Неодолимый», до того просто висевший в выбранном им векторе, тронулся с места самым малым ходом, вскоре на несколько минут увеличил его до малого, затем снова уменьшил, и тут же перешел на реверс, чтобы опять остановиться – но уже заняв такую позицию, когда самое «острие» его Нормали должно было, пусть совсем незначительно, «высунуться» в зону узла, дав возможность увидеть происходящее там глазами авангарда, охотничьего звена. Звено успело увидеть; но и само было замечено, и на этом предварительное маневрирование, связанное с развитием легких фигур на доске, завершилось.

И хотя «Неодолимый» тут же убрал свой «выдвижной глаз» назад, под защиту туннеля, отныне местоположение и характер движения обоих кораблей были определены, так что о невидимости говорить больше не приходилось. Теперь в считаные секунды командирам обеих сторон предстояло принять главное решение: идти в бой – или уходить.

Уходить – означало лишь отложить неизбежный бой, чтобы принять (или навязать) его в другое время и в других условиях, то есть – в Нормали, в привычном пространстве. Там пришлось бы, по крайней мере, решать уравнения с куда меньшим количеством неизвестных. Может быть (в последние секунды мелькнуло в голове у обоих командующих, да и не у них одних), сейчас уйти было бы разумнее. И если бы у каждого была уверенность в том, что и противник предпримет вполне логичные действия, то так они и поступили бы. Но, в конце концов, военных воспитывают и обучают не для того, чтобы они спасались бегством. Им с младых ногтей внушают, что победу приносит только стремление вперед. Успех – в атаке. И слава, какая снится каждому воину, обретается лишь таким путем.

Так что обе стороны приняли опять-таки одно и то же решение: бой!

И сразу же продолжили маневры, для того чтобы с самого начала обеспечить свое превосходство в уже назревшей схватке. Никак не тревожа те тысячи солдат, что продолжали спать в изолирующих коконах и тем экономить немалые деньги обоим командующим.

«Неодолимый» должен был, выходя из туннеля, совершить поворот, чтобы оказаться на той же линии, по которой двигался сейчас мадигский «Покоряющий». При этом он был вынужден пользоваться лишь самым малым ходом. И, следовательно, на какие-то секунды становился почти беззащитной целью для противника. Не для его оружия, конечно: вспомним, что в Просторе поражающие средства не применяются, поскольку каждый выстрел может в конечном итоге оказаться выстрелом в себя. Не принято зажигать спички, сидя на пороховой бочке. Все были заранее убеждены, что единственным средством нанести противнику ущерб является таран – именно такой, какой был применен некогда капитаном Стизлом.

Таран. Удар не корпусом в корпус, разумеется, но своим защитным экраном в такой же экран противника. Ударить, пробить, чтобы оба объема привычного нормаль-континуума слились воедино, – и