под стол.
- А зачем вы оборудовали машину «мигалкой»? - Алина решила умерить диагностическое рвение и не волновать больного разговорами о колюще-режущих предметах.
- Это не я, - объяснил Дерибасов. - Это всем селом. Дело в том, что я сегодня утром возглавлял моторизованную колонну из пяти сотен «Жигулей». Представляете?! Сначала двести, и все вишневые! Потом желтых штук сто...
- А вот скажите, Михаил Венедиктович, - проворковала Алина, боясь спугнуть дерибасовское откровение. - Это все вы видели наяву, или, так сказать, мысленным взором?
- Чего? - спросил Дерибасов.
- Ну, что это было как в жизни или как на сцене? Или еще как-то?
- Это было как в кино! - гордо ответил Дерибасов. - Грандиозное зрелище! Без ложной скромности.
- Ну, скромность, - с горечью сказала Алина, - это нынче не модно. А вот признайтесь, Михаил Венедиктович, вы любите быть на виду? Чтобы все обращали на вас внимание?
- Кто ж этого не любит?! - удивился Дерибасов.
- Так вы ради этого изображали на рынке то капитана, то режиссера, снимающего кино?
Дерибасов возмутился:
- Что я - дурак?! А кто вам это сказал?!
- Ну что вы! - испугалась Алина, и пресловутая профессиональная улыбка снова попыталась непрофессионально улизнуть с лица. Мышечным усилием Алина водворила ее на место. - Будь вы дурак, я бы с вами так не разговаривала!
Дерибасов успокоился:
- Ладно. Я догадываюсь, кто. Просто я не люблю, когда меня считают шутом. Капитаном КГБ, скажу честно, врачей хотел напугать, чтобы они не приставали... А кино делал ради коммерческого успеха...
- Ну и как? Достигли вы своего коммерческого успеха?
- А! - махнул рукой Дерибасов. - Куда там! Французы все грибы растащили. Такой, знаете, народ...
- Минуточку! - попросила не успевавшая записывать Алина и утвердительно спросила:
- Съемки были во Франции?
Дерибасов принужденно рассмеялся и съежился:
- Съемки были на рынке. Вроде как скрытой камерой.
- Так съемки были?!
- Съемок не было, - объяснил Дерибасов, цепляясь за обломки спокойствия. - Но я сделал так, что все думали, что съемки есть!
- Вы умеете передавать мысли другим людям?! - обрадовалась Алина. - Вы обладаете силой внушения?
- Я обладаю силой воображения! - отрезал Дерибасов.
- А на вас никто мысленно не действует?!
Дерибасов чувствовал себя человеком, обнаружившим в собственном старом портфеле двойное дно. С детства привычные слова и фразы приобретали в этих стенах неясный подтекст, который, однако, девушка-доктор легко считывала. Все это начинало казаться небезобидным.
- А мысли читать вы не умеете? - затаила дыхание Алина.
- Нет, - сказал Дерибасов. - Что вы! Я - нет. А вот предок у меня был, тот запросто. Причем, говорят, не только у людей, но и у коров... Нет, вы не думайте, это все село так говорит...
- Да, да, - подхватила Алина. - Это очень хорошо, что вы вспомнили о родственниках. А никто у вас в роду в психиатрической больнице не лечился?
- Нет, - твердо сказал Дерибасов. - Ни в роду, ни в селе.
- А как у вас складываются отношения с односельчанами?
- Да так... - помялся Дерибасов. - В общем, честно говоря, неважно.
- А что ж так? Вы такой приятный человек...
- Не вписываюсь я, - махнул рукой Дерибасов.
- Это в смысле, у вас отмечаются странности в поведении?
- Это в смысле, у них отмечаются странности в поведении!.. Ну что вы на меня так смотрите! Меня, если хотите знать, этой ночью чуть не линчевали!
- Как это?!
- А так! Пришли ночью с факелами, окружили портик...
- Портик?!
- Ну, это такая штука с колоннами. Я ее во дворе построил и там спал.
Алина долго молчала, «привязывая» античный портик к покосившемуся бабушкиному плетню. Наконец, она решительно что-то записала и поинтересовалась:
- За что же это они вас так, Михаил Венедиктович?
- Да ладно, - отмахнулся Дерибасов. - Все это - наши дела, вам этого не объяснишь.
- Ну почему же, у меня бабка в селе. Давайте попробуем.
- Ну, в общем, им кто-то внушил, что я сослал всех Арбатовых в Казахстан. И компаньона своего, Елисеича, в придачу в тюрьму засадил.
- Так они что, вас преследуют?
- Да они - что! - делился невыплаканной обидой Дерибасов. - Вот деды-дачники, те прямо обложили! Они же и «скорую» заставили приехать... Да ладно, ну их всех к черту!.. Все это чушь! Давайте лучше сегодня вечером сходим с вами в кино?
- Спасибо, я подумаю. А вы меня, случайно, не на свой фильм приглашаете?
- Нет, - приобиделся Дерибасов. - На чужой. Кстати, а вы никогда не были в Одессе? Нет? Вы много потеряли. Знаете, я ведь в селе живу временно... - но тут Дерибасов осекся. Ибо в результате непроизвольного наблюдения за водящей ручкой рукой перевернутые буквы вдруг выстроились в короткое последнее предложение: «Словоохотлив, сексуально расторможен». - Это я-то?! - не поверил Дерибасов. - Я сексуально расторможен?!!! Да я тебя хоть пальцем тронул?!!!!!!!!
Алина белой мышью вышмыгнула из кабинетика. А вместо нее явился бравый санитар...
...В наблюдательной палате было человек тридцать. Дверь отсутствовала. В дверном проеме осуществляла наблюдение ветхая глуховатая нянечка.
Контуженного залпом судьбы Дерибасова определили на ложе из двух составленных коек. Он разделил его с обритым, счастливо улыбающимся человеком. В сочетании с огромными оттопыренными ушами улыбка придавала обритому слегка инопланетный вид.
От запаха мутило, но форточки зарешеченных окон были закрыты. Дерибасов дышал ртом. Он потерпел крушение! Его вышвырнуло на варварский берег, и приходилось как-то строить свои отношения с туземцами.
Дерибасов решил затаиться и оглядеться. Но «Камчатка» наблюдательной уже сосредоточила на нем свое внимание и оценивала Дерибасова нехорошими уверенными взглядами армейских дедов.
- Слушай! - пихнул Дерибасова ушастик. - Дать брачную газету?
Дерибасов цапнул замусоленную газету и воздвиг стенку между собой и камчаткой. На сгибах в «стенке» светились «амбразуры».
- Да нет, - изволновался Ушастик. - Не туда ты смотришь! Это на этой стороне. Видишь? Нет, сначала вот эту смотри. Правда, красивая. Брюнетка, 26 лет и теннисом увлекается. Только ты ей не пиши, у нас тут уже многие ей написали. Я сам ей написал. У тебя конверт есть? Хочу еще вот этой написать. Правда, это будет не по-товарищески - она уже одному нашему ответила. А мне уже две ответили - вот эта и вот эта. Ты бы какую выбрал?
- Что, прямо на дурдом ответили? - восхитился Дерибасов, узнав, что и на этом дне встречаются подводные жизненные течения. - Во дают!
Ушастик захихикал:
- А мы обратный адрес знаешь как пишем? Улицу и номер дома правильно, а потом, - «пятое м. о
