протяжный вой.

— Что случилось, падре? Тебе не помогает твоя белая магия? Видишь, Коатлик даже глазом не моргнула, несмотря на бессмысленные молитвы!

Когда у священника разом закончились и силы, и молитвы, он, рыдая, рухнул на колени. Поник головой и ткнулся лбом в булыжную мостовую Зокало. Верховный жрец Родриго Лухан велел воинам Орла схватить его.

Они положили его у неподвижных железно-каменных ног Коатлик и вручили Лухану жертвенный обсидиановый нож. «Ягуары» быстро избавили священника от облачения, обнажив его часто вздымающуюся беззащитную грудь.

Сердце священника, казалось, рвалось на свободу — так отчаянно оно билось и словно взывало к Родриго Лухану, молило его об освобождении.

Ловким, молниеносным ударом ножа Лухан распахнул священнику грудь и извлек оттуда трепещущее сердце. С улыбкой на забрызганном кровью лице он поднял сердце к коричневатому, облачному небу, предлагая его Коатлик.

Взглянув вниз сквозь бронированные шторки век, та прогудела:

— Нет, спасибо. Я сыта.

С севера пришли дурные известия.

— У нас плохие новости, господин Кукулькан!

Алирио Антонио Аркила выпрямился во весь рост. Конечно, рано или поздно это должно было случиться. Его партизанская база располагалась теперь в штате Оахака. Партизаны миновали Чьяпас без перестрелки и перешли границу, не встретив сопротивления. Очень и очень подозрительно! У Антонио складывалось впечатление, что солдаты федеральной армии просто-напросто расступились, чтобы пропустить отряды хуаресистас. Страх, как смахивает на ловушку!

— Что, происходит концентрация войск у нас на флангах? — наконец спросил он.

— Да! Нет!

— Говори, верный Кикс.

— Концентрация войск федералов происходит, это так. Но не в том суть дурного известия.

— А в чем же?

— По земле снова пошла Коатлик.

Антонио нахмурился, причем весьма заметно, даже несмотря на скрывавшую его лицо черную маску.

— О чем ты?

— Неожиданно ожила главная богиня пантеона ацтеков. Она самостоятельно передвигается и достигает до тридцати футов в высоту. Коатлик сметает со своего пути солдат федеральной армии со всем их вооружением, как если бы это были кегли.

Антонио облегченно вздохнул. «Неужели этот славный сын индейского народа перебрал пульки?» — подумал он, а вслух произнес:

— Откуда ты узнал?

— Мои соплеменники сказали. Да это шествие Коатлик давно уже по телевизору показывают — разве вы не знали?

Полускрытый маской рот Антонио непроизвольно раскрылся. Уж если телевидение компании «Ацтека» стало снимать мыльные оперы — значит, дело дрянь.

Откуда такая активность, спрашивается? Ведь телевизионщики не слишком напрягались, даже снимая сцены землетрясения — величайшей в Мексике катастрофы, какой не было со времен конкистадоров?!

— Надо бы взглянуть самому.

В загоне, где стоял мул, обычно перевозивший его багаж, Антонио достал и включил свой основной источник информации о мире — портативный телевизионный приемник на батарейках.

— Коатлик показывают по телевидению «Ацтека», — запоздало напомнил Кикс. — По пятому каналу.

Пока телевизор нагревался, Антонио крутил «усы» антенны, стараясь поймать сигнал. Горы служили своеобразным экраном, но если правильно сориентироваться, «снег», то есть помехи, в общем-то исчезал.

На экране появились картины разрушений.

— Да это же фильм ужасов! Показывают какого-то монстра! — воскликнул он.

— Нет, все происходит на самом деле. Коатлик идет по земле.

Проанализировав увиденное, Антонио пришел к выводу, что Кикс прав: это были натурные съемки. Да и самого монстра он не впервые видел: Коатлик — известная статуя из Национального музея антропологии. Только теперь она выросла до тридцати футов.

Солдаты забаррикадировали перед ней дорогу. Статуя, приводимая в движение неизвестным пока способом, топтала бронемашины огромными каменными ногами, и они лопались, как ореховые скорлупки под ударами молотка.

— Глядите! Она несокрушима!

— Откуда ведется трансляция? — спросил Антонио.

— Из района Оахака, мой господин.

— Город Оахака не представляет для меня ценности. Да пусть она хоть весь штат захватит — мне-то что? В крайнем случае штат Оахака сделается буферной зоной между федералами и Чьяпасом.

— Нет, нет, мой господин. Как вы не понимаете? Если вернулась Коатлик, значит, Тецатлипока и Вицлипуцли где-то рядом. А ведь это ваш смертельный враг, господин.

— Тецатлипока является смертельным врагом Кецалькоатля.

— Но ведь вы Кецалькоатль и есть! Так по крайней мере называют вас ацтеки в попытке присвоить себе. А они не имеют никакого права, поскольку приоритет за нами. Но пытаться — пытаются.

— Мне, признаться, плевать, — отмахнулся Антонио.

— Но по телевизору сказали, что за Коатлик следуют все «индиос».

— Разве?

— Именно! Телевизионщики упомянули и ацтеков, и миштеков, и даже майя.

А вот это уже было серьезно. Антонио озабоченно вскочил на ноги и воскликнул:

— Эта каменная баба подминает под себя мою же революцию!

— Пора начинать контрреволюционную борьбу.

— Что ж, Мехико может и подождать. Мы выступаем на Оахака!

— Проклятые ацтеки еще пожалеют, что в их глупые головы закралась мысль похитить у нас нашу религию, наших богов и наших женщин! — подхватил подкоманданте Кикс.

Антонио лично назначил команду из двадцати человек, которая должна была двигаться впереди главных сил.

— Благодаря авангарду повысится наша маневренность, — пояснил Антонио. — Я, разумеется, пойду в первых рядах.

Если бы Антонио Аркиле всего день назад сказали, что ему доведется вести хуаресистас в бой против врага высотой тридцать футов, он рассмеялся бы «сказочнику» в лицо.

Впрочем, он был далеко не первым революционером, свихнувшимся под воздействием средств массовой информации.

Над джунглями Лакандона занимался рассвет. Небо очистилось. Снова блеснули совсем уже блеклые звезды.

— Видите ту звездочку? — спросила Ассумпта, указывая пальцем.

— Это не звездочка, — сказал Чиун, — а Венера. Обыкновенная планета.

— Нет, звезда души и сердца Кукулькана, во имя которого мы сражаемся, — возразила девушка.

Секундой позже с неба упала другая звезда.

— А это, — сообщила Ассумпта, — согласно верованиям майя, означает, что один из древних богов отшвырнул докуренную сигару.