Она снова посмотрела в ту сторону… и только сейчас сообразила, с кем Лейн целовалась.

– Привет, Алекс! – Руперт явно чувствовал себя крайне неловко.

Лейн демонстративно продела ему под локоть лапку с алыми ноготками и закрепила хватку, положив другую руку сверху.

«Ни дать ни взять – смирительная рубашка!» – подумала Алекс.

Она инстинктивно подалась ближе к Джо.

– Алекс, – выдала Лейн, даже не потрудившись скрыть раздражение, – я и не знала, что ты уже здесь.

Руперт так и ел глазами новую, незнакомую ему Алекс: открытые нежные плечи, модная пышная прическа. То, что он увидел, явно его ошеломило.

– Ты сегодня очень нарядная, – отпустил он неловкий комплимент.

– Ты уже видела папочку? – строго спросила Лейн.

– Да, мы уже позировали для фотографа, – ответила Алекс, изо всех сил стараясь не выдать терзавшие ее боль и обиду.

Но разве от Джо можно было что-то скрыть? Его рука у нее на талии закаменела, превратившись в гранитную опору. И Алекс позволила себе доверчиво опереться на нее.

– Ах… Боже, как здесь жарко! – Лейн еще крепче стиснула локоть Руперта. – Идем же, милый. Я хочу мороженого. А потом мы сможем еще потанцевать.

Она не сочла нужным сказать что-то Алекс перед уходом. Руперт оглянулся через плечо и состроил жалобную гримасу, но не помешал Лейн уволочь себя в коридор. Джо следил за этой сценой, не проронив ни слова.

Алекс колотил нервный озноб.

– Понятно, – наконец процедил Джо. – Это твоя сестрица?

– Да. – Ее губы совсем онемели и отказывались повиноваться.

У Джо вырвался долгий вздох.

– Сколько мы еще здесь проторчим, Алекс? Впрочем, можешь не отвечать. Я знаю, сколько ты здесь пробудешь: пока все желающие не урвут от тебя по куску. – Его голос вздрагивал от подавляемой ярости – очень плохо подавляемой, если уж говорить начистоту. – Неужели стервятники еще не наелись?

– Фотограф из светской хроники уже сделал снимок, – пожала плечами Алекс, – и его можно будет показать деловым партнерам. Это все, что нужно было папе.

– Тогда давай покинем это сборище, – галантно предложил Джо.

На его лице залегли суровые морщины. Алекс уже видела эти морщины прежде и с испугом смотрела на него.

– Или ты предпочитаешь остаться? Надеешься улучить момент и поговорить со Свиткрофтом наедине? – В его тоне явно звучал вызов.

– Нет! – всполошилась она.

Они стояли под сенью фикусов и мерили друг друга взглядами, как заправские дуэлянты.

– Тогда давай сваливать! – сердито выпалил Джо.

– Да. – Алекс наконец-то пришла в себя. – Да, конечно!

К оранжерее приближалась шумная толпа гостей. Слышались возбужденные голоса и звон бокалов. Джо схватил Алекс за руку и повел к выходу, лавируя между людьми. Едва выбравшись в коридор, они снова нос к носу столкнулись с ее отцом.

– Алекс! Почему ты так рано уходишь? – Он явно встревожился. – Ты еще не виделась с мачехой? А с Лейн? Только не говори, что нет!

Джо резко остановился. Он оттеснил Алекс назад и встал между ней и ее отцом, грозно расправив плечи.

– Ваша дочь Алекс, – произнес он с угрозой, – всю свою сознательную жизнь скакала через веревочку, стараясь угодить своим родным. Но теперь этому пришел конец.

– Что? – Отец попытался заглянуть через плечо Джо. – Алекс, о чем это он?

– Все, с нее хватит! – рявкнул Джо.

– Алекс…

Джо шагнул вперед. Ему хватило выдержки не схватить папашу за грудки, хотя все шло к тому.

– Господь наградил вас доброй, самоотверженной дочерью, чья честность подчас только вредит ей. Вдобавок она слишком деликатна, чтобы сказать вам правду. Но не я. Ты алчный эгоистичный болван!

Отец Алекс охнул от неожиданности.

Джо сурово сжал губы. Алекс подумала, что он похож на ангела возмездия. Она понимала, что тоже должна что-то сказать, но горло ее свело судорогой.

– И я пришел сюда, чтобы сказать: больше тебе не удастся пить кровь из Алекс! – продолжал Джо. – Отныне и навсегда ты будешь сам заниматься своими делами. Ты будешь сам доставать себе деньги и сам разбираться со своей полоумной мамашей. Алекс надоело метаться между тобой и Лавандой. И не надейся, что она оплатит хоть один счет для той похотливой соплячки, что на глазах у Алекс увела ее жениха!