Денби опустил ногу на ящик.
– Майлз, – сказала Диана, – думаю, нам лучше спокойно объясниться…
Денби тяжело слез с ящика.
– Не стоит, Диана,
– Да, Диана, ты лучше иди, – сказал Майлз. – Ступай, пожалуйста, домой. И ничего не говори Лизе. Я сам разберусь с этим полоумным.
Диана слегка махнула рукой, как бы прощаясь, и бело-розовый плащ растаял во тьме.
На земле, между Майлзом и Денби, ярко выделялся кружок света от фонарика.
– Мне нужно сказать тебе кое-что, и я надеюсь, у тебя достанет порядочности сделать из этого должные выводы.
– Что? – спросил Денби.
– Ты ведь хотел увидеть ее?
Денби попытался собраться с мыслями. Кого Майлз имеет в виду?
– Да. То есть нет.
– Ты напился до безобразия. Ничего удивительного, что тебе стыдно было позвонить в дверь.
– Я никого не хотел тревожить, – сказал Денби. – Никого.
– Не беспокойся, встревожить ты никого и не сможешь. Хотя, должен признаться, что-что, а надоедать ты горазд.
– А почему это ты говоришь, что я никого не смогу встревожить?
– Потому что ты сейчас уйдешь и больше здесь не появишься.
– Может быть, мы не вполне понимаем друг друга? – спросил Денби. – Я хотел видеть Лизу.
– Знаю. Так вот, оставь ее в покое. И перестань донимать ее своими нелепыми письмами.
– Господи! Она тебе что, показывала их?
– Нет. Но она говорила, что ты написал ей уже несколько писем.
– Ну и что? Разве преступление – кого-то любить? И почему ты говоришь со мной таким тоном? Это не твое дело. Ты ей не отец. И даже не брат. Она взрослая женщина. Она свободна.
– Она не свободна. В том-то все и дело.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Она связана. Ее сердце занято. Она любит другого.
Денби прислонился к забору. Дождь хлестал его по лицу, стекал за воротник холодными струйками, которые постепенно согревались на спине.
– Ты уверен?
– Да, я уверен. Жестоко говорить тебе такое, но ты должен это знать. Так что придется тебе оставить ее в покое.
Денби глубоко вздохнул. Он глядел на освещенный лиловый кружок мокрой золы, оставшейся от костра.
– Послушай, Майлз, я тебя понял. Но я ее люблю. Я не могу только потому, что ты мне сказал…
– Люблю!
– Она что – действительно помолвлена?
– Это тебя вообще не касается. Даже если бы она и не была связана, тобою она все равно не заинтересуется. Ты только раздражаешь ее. Надеюсь, теперь это прекратится.
– По-моему, ты не имеешь права мне приказывать, ты…
– Я знаю, как она относится к подобным вещам. Я просто сообщаю тебе об этом. Наверное, у тебя всю жизнь одна забота – пить да за женщинами волочиться. Но с Лизой ничего не получится. Советую тебе найти другое увлечение.
– Но у меня это серьезно, черт побери.
– Нет, ты несносен. Послушай, уходи. Убирайся из моего сада. Так же, как и пришел.
Кружок света на земле сместился, потом метнулся вверх, и Денби снова прикрыл глаза. Майлз опустил фонарик и выключил его, остался виден только зонт.
– Послушай, ну пожалуйста…
– Нам не о чем больше говорить. Я уйду, только когда ты перелезешь через забор.
– Черт возьми, я не просил тебя докладывать мне, что думает Лиза. Я буду делать то, что нахожу нужным.
– Если ты еще хоть раз увидишься с ней, это будет свинство с твоей стороны.
– Она не нуждается в твоей опеке! Ты-то тут при чем, Господи помилуй?
– Майлз, что там такое?
Между тисами мелькнул силуэт, приблизился к Майлзу и снова растворился в темноте живой изгороди. Дождь припустил с новой силой. Денби раскинул руки, прижался ладонями к шершавой поверхности забора.
– Лиза!
– С кем это ты разговариваешь?
– С Денби.
– А-а. Значит, я не ослышалась.
– Я велел ему уходить. Возвращайся-ка домой, Лиза.
– Подожди, Майлз.
Потоки дождя наполняли сад протяжными вздохами.
– Майлз, мне хотелось бы кое-что сказать Денби. Не оставишь ли ты нас на минутку?
– Лиза, не городи ерунды. Он пьян.
– Пожалуйста, Майлз!
– Этот дурак, того и гляди, что-нибудь вытворит.
– Нет-нет, – сказала Лиза.
– Ну тогда идите в дом. Что за бессмыслица мокнуть тут и разговаривать в потемках?
– Ничего. Мы недолго. Уйди, Майлз, пожалуйста.
– Ты вся промокнешь. Мне очень не хочется оставлять тебя.
– Всего на минутку, Майлз, ступай.
– Ну хорошо. Я отойду к веранде. Позовешь меня, если я понадоблюсь. Держи-ка зонт и фонарик.
– Не нужен мне ни зонт, ни фонарик. Только уйди на одну минутку.
Майлз медленно пошел прочь, опустив зонт, вдоль тисовой изгороди. Слышно было, как удаляются его шаги.
Денби отлип от стены, подался вперед и то ли свалился в грязь, то ли упал перед Лизой на колени прямо в мокрую золу, перемешанную с землей.
– Лиза…
– Встаньте, пожалуйста. Зачем вы сюда пришли?
– Я хотел увидеть вас. Я смотрел в окно. О Господи!
– Вы очень пьяны?
– Нет.
– Тогда поднимитесь.
– Лиза, я хочу сказать вам, что это серьезно. Это такая мука, это настоящее.
– Мне очень жаль…
– Лиза, Майлз говорит, вы кого-то любите, говорит, вы помолвлены.
– О Боже!
– Это правда?
– Да, правда, – помолчав, сказала она.
Денби медленно поднялся на ноги. Это было нелегко. Очень болело ушибленное колено.
– Я все равно буду надеяться, – глухо произнес он.
– Не нужно. Я только хотела поблагодарить вас за письма. Я вам очень благодарна. И, видит Бог, я не хочу вас обидеть. Но пожалуйста, постарайтесь не думать обо мне. Мне нечем вам ответить, все это ни к чему. Пожалуйста, поверьте. Я не хочу, чтобы вы тратили время на что-то бесплодное. Это совершенно ни к чему.
