пор, пока силуэт последнего китайского корабля не растаял на горизонте. А потом они отвернулись от берега и побрели назад, в глубь неприютного края, который отныне должен был стать для них родиной. Конечно, им не раз обещали, что следующая Золотая армада, отойдя от пирсов китайских портов, в скором времени отправится к ним на выручку, привезет с собой привычные для них продукты и множество людей, которые захотят обосноваться в новых краях, а прежних поселенцев заберет с собой на родину. Короче говоря, произносилось множество ободряющих слов, но вот вопрос: многие ли из тех, кто стоял тогда на берегу, верили в их искренность? Люди рассудительные (а таких среди моряков было не так уж много) считали, что их ожидают долгие годы испытаний, когда надо будет рыхлить землю, сеять рис и просо и, как это бывает во всех странах мира, постоянно поглядывать на небо, задаваясь извечным вопросом: будет дождь или нет? Кроме того, они должны были постоянно смотреть и в сторону моря, на юг, — не вспыхнет ли вдали алый сигнальный свет на мачте китайского корабля, сулящий спасение и избавление от тяжких сельскохозяйственных трудов, к которым, если разобраться, ни моряки, ни наложницы совершенно не были приспособлены. Но год проходил за годом, надежды вернуться на родину становились все более эфемерными, и даже разговоры о милой старой родине превращались в многократные пересказы одних и тех же историй, которые со временем начали напоминать сказки, а с годами становились все более похожими на легенды и мифы. Увы, горькая правда была такова: ни один китайский корабль не вернулся в эти края, чтобы забрать поселенцев и отвезти их в родные места.

Адмиралу Чжоу Вэню, чей флот понес тяжелые потери после памятного перехода по Карибскому морю, на следующей стадии этого беспримерного путешествия снова предстояло лишиться части своих судов. Если верить дошедшим до наших дней средневековым картам, его флот в Северной Атлантике вынужден был разделиться на две эскадры. Одна пошла еще дальше к северу; другая же двинулась в восточном направлении и, повинуясь доминирующим в этих местах ветрам и течениям, должна была подойти с северо-запада к берегам Азорских островов примерно через месяц после того, как китайские корабли покинули побережье Новой Англии. Цепь Азорских островов про тянулась с северо-запада на юго- восток более чем на 400 миль. По этой причине первым островом, который должны были увидеть китайцы, двигаясь со стороны американского континента, был, скорее всего, маленький остров Корву, самый северо- западный из всех Азорских островов. В нем интересно еще и то, что он лежит точно на широте Пекина.

Подобно острову Санту-Антан из группы островов Зеленого Мыса и Гваделупе, на острове Корву также есть большой вулкан — Кальдеран (Caldeirao), чья вершина постоянно скрыта за облаками. По склонам вулкана стекают быстрые горные ручьи и протоки, чей серебристый блеск виден за несколько миль со стороны моря. Сам остров имеет протяженность не более 5 миль и весь покрыт буйной ярко-зеленой растительностью, так что вид у него весьма живописный. Но прожить на этом крохотном участке суши трудно, поскольку здесь почти нет пригодной для ведения сельского хозяйства земли. На юге, где располагаются сельскохозяйственные угодья, теперь находится столица острова, город Вила-Нова. Домишки в этом городе тесно жмутся друг к другу: похоже, строители боялись лишить его обитателей хотя бы клочка драгоценной обрабатываемой земли.

_{Путешествие к Азорским островам и островам Зеленого Мыса.}

Именно здесь, на острове Корву, я решил начать поиски какого-нибудь маяка, маленькой обсерватории или, на худой конец, резного камня, которые китайцы имели обыкновение устанавливать на открытых ими островах на всем протяжении пути своего флота. Если такой резной камень (а больше всего я рассчитывал именно на камень) и был когда-либо здесь установлен, он должен находиться на открытом месте, откуда его хорошо было бы видно со всех сторон. Не сомневаюсь, что когда португальцы высадились на острове, они обязательно должны были обнаружить этот камень и в силу существовавшей у них традиции пометить его крестом и несколькими изречениями, вырезанными на его поверхности на старопортугальском языке.

Самые ранние записи о посещении этих островов португальцами датируются 1430 г. Вот что в них говорится:

«На вершине горы установлен памятник, который местные называют Рейвен [то есть «ворон» по- английски, а по-португальски — «Сот»]… Это скульптурное изображение человека, сидящего верхом на лошади; голова у всадника обнажена и выбрита наголо, его левая рука лежит на шее лошади, а правая указывает на запад. Статуя покоится на прочном постаменте из скального базальта. На постаменте надпись на незнакомом языке, которую мы не смогли расшифровать (Мануэль Фариа де Соуза, 1638 г.)»[241].

Эти несколько фраз исполнены для меня глубочайшего смысла, я бы даже сказал, смыслов. Люди, которые вырезали на вершине скалы статую всадника, явно не имели никакого отношения к европейцам хотя бы потому, что голова всадника на коне выбрита наголо, что никоим образом не соотносится с бытовавшей тогда у европейцев модой. Зато при археологических раскопках в 70-е годы в Китае были обнаружены терракотовые скульптурные изображения солдат, «охранявших» гробницу императора Циня, головы которых выбриты начисто и покрыты подобием тесно обтягивающего голову сетчатого чулка. Кроме того, всадник простирает руку на запад в сторону Новой Англии, откуда пришли китайцы. Если разобраться, совершить путешествие от американского побережья до Азорских островов не так уж трудно: надо лишь следовать доминирующим там течениям, и не более того. Но вот достичь Азорских островов со стороны Португалии представляет собой непростую задачу, поскольку это означает идти наперекор всем ветрам и течениям. Вот почему португальцы открыли Азорские острова значительно позже Канарских и островов Зеленого Мыса, хотя Азорские острова гораздо ближе от Португалии, чем упомянутые выше.

_{Путешествие вокруг Гренландии.}

Лично для меня лучшим свидетельством того, что статуя «всадника-ворона» была изготовлена китайцами — очень может быть, это даже была конная статуя самого императора Чжу Ди! — является то обстоятельство, что изображение Азорских островов появилось на китайско-корейской карте «Кангнидо» еще до того, как на эти острова пришли пopтyгальцы. Интересно, что изображения этих островов нет даже на знаменитых древних картах великого арабского историка и исследователя Аль Идриси (1099–1166) и его не менее ученого собрата Ибн Халдуна (1332–1406). Следовательно, кроме китайцев и португальцев на этих островах в отмеченный нами период никто побывать просто не мог. Но если там раньше китайцев (что сомнительно) побывали португальцы, с какой стати, спрашивается, было им извещать о своем открытии того самого картографа, который вычертил карту «Кангнидо»?

Самое любопытное, что мою теорию о китайском открытии Азорских островов подтверждает не кто иной, как Колумб. Великий мореплаватель в одном из своих дневников рассказывает о местном предании, где говорится, что к одному из пляжей в 20 милях к югу от Корву прибило волной тела моряков, которые обличьем нисколько не походили на европейцев. Эти сведения Колумб получил еще до того, как его каравеллы двинулись в сторону Нового Света. Колумб также отмечает, что рядом с трупами были найдены «резные статуэтки из дерева», которые свидетельствовали о наличии тесных связей между «страной Катай» (Cathay) и Западом (то есть Америкой)[242].