Но самая большая проблема заключается даже не в этом, а в том, как договорятся между собой сами «плющи». Из-за того, кто именно будет контролировать финансовые поступления, уже сейчас разыгрывалась нешуточная грызня. Братство-то оно, конечно, едино, но при любом новом переделе внутриорденских ресурсов одни братья получают более лакомый кусок, чем другие. Прежде всего это касается верхушки Ордена — Магистров и приближенных к Магистрам Старших Командоров. А на ночное заседание собрались именно они. В общем, начался бардак. «Плющи»-депутаты, вскочив со своих мест, орали друг на друга и, кажется, готовы были сойтись в рукопашной.

Элбин попытался призвать мертвых братьев к порядку, но те его призывов не услышали. Спикер- Магистр поморщился. Во-первых, стыдно было перед чужаком Феорбом. А во-вторых… Не затем ли «трезубцы» вообще затеяли всю эту свистопляску с нефтяными деньгами, чтобы внести раскол в Братство Плюща? Может быть такое? А запросто! Элбин заметил довольную улыбку, скользнувшую по губам Феорба.

Обсуждение проходило бурно. Поневоле вспомнилось былое: шумные собрания афинян и буйное вече новгородцев. Хотя нет, пожалуй, происходящее больше напоминало Боярскую думу.

Царь в Грановитую еще не вышел, и боярское сидение не началось, но первые спорщики уже бранились вовсю. Думцы вновь не смогли мирно рассесться по лавкам, расставленным вдоль стен по обе стороны от царского места.

— Эй, пошто опять вперед меня лезешь?! — возмущался тучный одышливый боярин с окладистой бородой. — Снова хочешь поближе к государю свой тощий зад пристроить? Не позволю!

— А мне твоего позволения на то спрашивать не нужно! — тряся жиденькой козлиной бородкой, сварливо отозвался другой думец — маленький, сухонький живчик.

— Нет у тебя права здесь садиться!

— А вот и есть!

— Нет, говорю! — прохрипел тучный. — Небось, опять замыслил у царя новое кормление выпросить?

— Какое тебе дело, что я замыслил?! — брызнул слюной козлобородый живчик.

— Мало тебе все, да? — обиженно пробасил тучный. — В прошлый раз, вон, урвал аж три деревни.

— Тебе тоже в прошлый раз дадено было, — напомнил живчик.

— Только одно село!

— Зато какое!

— Слушай, боярин, уйди подобру с этого места, не доводи до греха!

— Что, сам сюда сесть хочешь?

— А и сяду!

Тучный попробовал спихнуть живчика с лавки. Однако сделать это оказалось непросто. Живчик вцепился одной рукой в скамью, а другой попытался ухватить оппонента за бороду.

— Не пущу! Мой род древнее и знатнее твоего!

— Врешь, смерд худородный! Это мой прадед выше твоего сидел!

— Пусть дьяк разрядную книгу принесет!

— Да что мне та книга? У нас свои родословцы! Там все записано!

По большому счету, спор о родовитости и знатности не имел смысла. Оба спорщика являлись Магистрами Братства Плюща, и оба жили задолго до появления боярского сословия. Но сейчас было важно другое: любой ценой сесть поближе к царю и, воспользовавшись случаем, попросить в кормление пару- тройку деревень, а если очень повезет — то и небольшой городок.

Словесная перепалка перешла в драку. Однако разнимать соперников никто не спешил. Наоборот, часть думцев тоже начала высказывать свои претензии на места возле царского престола. Крики в Грановитой палате сделались громче. Замелькали кулаки и длинные рукава кафтанов, пальцы вцепились в бороды, полетели с голов высокие боярские шапки…

Элбин вздохнул. Братство Плюща было единственным Орденом, где царила такая вот, с позволения сказать, демократия, управлять которой о-о-очень хлопотно.

Чтобы утихомирить братьев, пришлось использовать магию, благо ее в зал заседаний было накачано немерено.

Несколько заклинаний сделали воздух не способным проводить звуки. Бояре… пардон, депутаты, перестав слышать себя и других, вскоре притихли и успокоились.

Магистр Элбин снял заклинание. Предупредил:

— В следующий раз буянов выставят из зала.

В принципе, таким правом он обладал. «Плющи» об этом знали, и пресловутый консенсус был в конце концов достигнут.

В заключение слово взял еще один союзник — советник президента и представитель Ордена Виселицы, контролирующего Кремль и президентскую администрацию. Магистр-«висельник» по имени Анисаон поднялся на трибуну, держа в руках свежий номер «Метрополии». Еще до того, как новый оратор открыл рот, стало ясно, о чем он собирается говорить. Вернее, о ком.

Речь шла о неуловимом авторе статьи, наделавшей столько шуму среди мертвых братьев.

— Его упустили «серпы» и «якоря», — неслось с трибуны. — Его не смогли выследить «нетопыри» и не сумели поймать «факелы». Но, насколько мне известно, все эти четыре Братства продолжают охоту. Да и другие Ордена тоже подключились к поискам.

Магистр Анисаон говорил быстро, коротко и по существу, но ничего нового он пока не сообщил. Журналиста, обнародовавшего тайну Орденов, конечно же, сейчас ищут все. В том числе и «плющи». Да и сами «висельники» — наверняка. И «трезубцы»… «Тогда к чему это выступление?» — недоумевал Элбин.

Анисаон объяснил, к чему…

— От имени Братства Виселицы я предлагаю объединить усилия Триумвирата, — сказал он. — У трех Орденов, действующих совместно, больше шансов найти человека, чем у каждого по отдельности.

В этом, конечно, был резон, но…

— А кому достанется журналист, если мы его найдем?! — выкрикнул кто-то из зала.

— Сейчас важнее не то, кому из нас он достанется, а то, чтобы он не достался никому, кроме нас.

«Висельник» искусно ушел от ответа, но при этом сказал вполне разумную вещь. Сначала нужно обеспокоиться тем, чтобы излишне прозорливый газетчик не оказался в руках сторонних Орденов. К тому же спорить с «висельниками» в открытую было слишком опасно. Это все-таки самый сильный Орден тройственного союза. Против него можно выступать лишь сообща с «трезубцами». Но представитель Братства Трезубца Магистр Феорб поспешил поддержать инициативу «висельников». После этого и у «плющей» не осталось выбора. Предложение Кремля о совместной охоте было принято единогласно.

Элбин усмехнулся. Не очень весело, впрочем. Государь указал, бояре приговорили… Как это обычно и бывает.

— Теперь обсудим, кто войдет в координационный совет совместной поисковой комиссии. — Анисаон времени даром не терял. «Висельник» предпочитал брать быка за рога сразу.

Обучение шло на пределе человеческих возможностей. Зачастую — под унылый речитатив древних заклинаний, призванных закрепить в памяти Дмитрия все то новое, что он узнавал. Иногда — с применением каких-то препаратов явно психотропного характера.

Дни проносились с немыслимой скоростью. Свободного времени практически не оставалось. Даже бешеный ритм жизни столичного журналиста-фрилансера, по сравнению с насыщенными буднями курсанта-Охотника, казался размеренным и неспешным времяпрепровождением.