Свернув от величавых врат,Он встретил пару богомоловИ понял: это ученикС учителем… ПервоглаголовИзвестен одному язык,Другой азы едва постиг,Но полон рвенья… Речи ихУслышал Селио: «На местнойДороге иудейский сбродГлумился над Христом — и вотЗдесь он упал под ношей крестной.С тех пор Израиль обреченСкитаться до конца времен».И Селио над камнем плитВздохнул: «Не я ли Вечный Жид?»И сразу же пустился в путь,Чтоб горечь тайную стряхнуть.Из городских высоких вратОн вышел — и в ИосафатВступил… Кругом роились тениНадгробий. Вечер наступил.Был Иордана плеск уныл.Он шел, пути не разбирая,Не слыша предостереженья,Какое стражники емуБросали вслед, в глухую тьму,Ворота на ночь запирая.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ, ГЛАВА XXXV
ВСТУПЛЕНИЕ
У Пиранези есть гравюры(О них не часто говорят),Где мысль теряется и взглядВ намеках словно не с натуры:Ряды угрюмых анфилад,Где вроде рыскают лемуры —Восходят вверх, темны, понуры;Зияют рвы, скиты стоятВ строю, немыслимом, как ад;Пропорции неуловимы,Неясно, где передний план,Видны колонны сквозь туманИ сами как бы в клочьях дыма, —Но приглядись, что там внутри.Таинственны монастыри,Еще таинственнее кельи.Вздох сатанинского весельяВ воображение творцаПривнес дыханье вещих истинИ неизбежного конца —И впрямь, такой удел завистен,Хоть сам уход нам ненавистен, —И кровью истекут сердцаУже у входа в подземелье.Пером прозренья — или сна —Неправедность всего земного,Сама его первоосноваУгадана и внесенаВ ажурный лабиринт виденья —Отчаянье и угнетенье, —Хоть замысел восходит весьК тому, кто здесь — но и не здесь.Ночь над гравюрой проведи —И вспомнишь изреченье ПавлаО том, что тайно дело Дьявла. —И выдохнешь: «Не приведи»Всему, что будет впереди.А тот, кто грезит наяву,Пропустит пусть сию главу,Как свадьба пропускает дрогиПри столкновенье на дороге.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ, ГЛАВА XXXIV
КРЕСТНЫЙ ПУТЬ
Где ни дороги, ни следа,Там не ступаем никогда.Везде проложены дороги.Поодиночке и в толпеИдем, куда несут нас ноги, —Но повинуемся тропе.