красные подтяжки, и закатал рукава рубашки. Он был резок, нетерпелив, и в его голосе то и дело прорывались раздражение и сарказм. Вместе с ним в офисе находился Хьюитт. Когда Кэти закончила рассказ о встрече с Марианной, шотландец, бросив многозначительный взгляд на своего помощника, с непередаваемой иронией в голосе произнес:
– Сержант! Кажется, я недвусмысленно дал вам понять, что, по моему непросвещенному мнению, ключ к этому делу кроется не в матримониальных проблемах Старлинга и не в склонности миссис Старлинг к запрещенным наркотическим веществам, но в сфере подделывания марок. Все остальные аспекты этого дела являются побочными, способны лишь исказить общую картину происшедшего и внести ненужный диссонанс в расследование. Более того, выпячивание их может стать причиной подключения к делу других подразделений нашей доблестной конторы, что представляется крайне нежелательным, так как способно лишь затруднить слаженную работу отдела. Поэтому мне не совсем понятно, какого черта вы бродили по сельской местности, когда все остальные наши сотрудники прилагали максимум усилий, пока, впрочем, безуспешных, для обнаружения других жертв Рафаэля в каменных джунглях этого огромного полиса. – Он свел на переносице свои кустистые брови и одарил Кэти самым грозным из имевшихся в его арсенале взглядов. Хьюитт фыркнул.
– Я к этому и веду, сэр. Я нашла другую жертву.
– Что такое? Объясните, что вы под этим подразумеваете, девушка!
Кэти объяснила, после чего кривая настроения Макларена резко пошла вверх.
– Наконец-то! Это великолепно, Кэти, просто великолепно!
Она удрала из офиса шефа прежде, чем настроение у него переменилось.
Передняя дверь ресторана «Ла Фортуна» была заперта – клиенты, собиравшиеся скоротать в ресторане вечер, приходили позже. Свет в окнах не горел, и на стук Кэти никто не отозвался. Кэти завернула за угол и увидела аллею, которая вела к задней двери заведения. Подойдя, Кэти услышала доносившуюся из-за нее негромкую музыку. Она постучала, и через некоторое время ей открыл молодой человек, вытиравший руки о белый фартук.
– Слушаю вас…
– Томазо в ресторане?
– Возможно. Кто его спрашивает?
Она продемонстрировала ему свое удостоверение, после чего прошла вслед за ним через кухню в кладовку, где Томазо переставлял с места на место жестянки с оливковым маслом, делая какие-то отметки на листке бумаги, прикрепленном к металлическому пюпитру, который он держал в руке.
– Привет, инспектор. – Он окинул ее скользящим взглядом и вернулся к своей работе. – Ну как – дело движется?
– Я сержант. Дело движется, и в этой связи мне надо с вами переговорить.
Он уловил холодность в ее голосе и снова на нее посмотрел.
– Разумеется. – Он одарил ее широкой улыбкой и провел из кладовки в зал. – Выпить хотите?
– Разве что кофе…
– Отлично. Какой предпочитаете?
– Черный, без сахара.
Она наблюдала за ним, пока он шел к установленной на стойке бара большой электрической кофеварке и готовил напиток. Вернувшись к столику с двумя крохотными чашечками с золотой окантовкой, он поставил одну перед Кэти и спросил:
– Итак, какие новости?
– Вы получали в последнее время какие-нибудь известия от Сэмми Старлинга?
– От мистера Старлинга? Нет. А в чем дело?
Кэти, секунду помолчав, заговорила таким тихим голосом, что Томазо, чтобы ее слышать, вынужден был к ней наклониться.
– То, что втягивала Ева через нос, интересует меня лишь постольку, поскольку может привести к ее убийце. Это понятно, Томазо?
Он встретил ее взгляд с каменным выражением лица, потом коротко кивнул.
– Она доставала наркотики здесь, не так ли?
– Нет. – Он с самым решительным видом покачал головой.
– Но вы знали, что она употребляет наркотики.
Он махнул рукой.
– Скажем так: у меня были основания для такого рода догадок.
– Расскажите мне об этих основаниях.
Он вынул из кармана пачку сигарет и предложил Кэти закурить. Она отказалась. Тогда он закурил сам и некоторое время молча курил, глядя на нее сквозь голубоватый табачный дым. Потом, приняв, казалось, какое-то решение, он заговорил:
– Ей была нужна наличность. Она не говорила зачем, но я догадался. Когда она попросила ставить в счет большую сумму, нежели стоил ее обед, и выплачивать разницу наличными. – Он развел руками. – В принципе ничего из ряда вон. Клиенту понадобилась небольшая сумма наличными – всего-навсего. Ничего противозаконного в подобных операциях нет.
– Но вы подозревали, что за этой невинной с виду сделкой кроется нечто большее?
– Только потому, что она попросила нас не говорить об этом мужу. По ее словам, мистер Старлинг беспокоится из-за того, что она очень мало ест, но у нее анорексия. Поэтому она, приходя к нам, заказывала салат, а иногда вообще ничего не заказывала, мы же ставили ей в счет самые дорогие блюда из нашего меню. Разницу она получала наличными.
– Почему вы не поверили в ее историю об анорексии?
Он рассмеялся.
– Потому что она предлагала вписывать в счет самые дорогие блюда, а отнюдь не самые сытные и калорийные. И вино – тоже всегда самое лучшее. Уж и не знаю, как этот маленький обман выплыл наружу.
– Вы хотите сказать, что Сэмми об этом узнал?
Томазо поднес чашку с кофе к губам и сделал глоток.
– Именно. Как-то раз во время ленча он заявился сюда собственной персоной и попросил меня его обслужить. Он заказал порцию пасты, а потом сказал мне, чтобы я прекратил манипуляции со счетами его жены, или он нас закроет. Я, как вы понимаете, с ним спорить не стал.
– А как восприняла эту ситуацию Ева?
– Не имею представления. Но она продолжала приходить к нам на салат и бокал вина.
– Где она доставала наркотики?
– Не знаю.
– Врете, знаете.
Некоторое время он сидел с мрачным лицом, потом снова расцвел в улыбке.
– Не знаю, но могу догадываться. Иногда она приходила сюда, скажем так, в состоянии некоторого возбуждения. Я говорил: «Похоже, вы сегодня в хорошем настроении, принцесса». Она отвечала: «Да. Я посмотрела хороший фильм», – или: «Да, я была в „Голливуде“». Я говорил: «У вас, должно быть, завелся в „Голливуде“ приятель, принцесса?» Она отвечала: «Да, У меня в „Голливуде“ есть очень хороший друг».
Томазо сделал паузу, чтобы допить свой кофе.
– В Кэмден-Тауне находится маленький кинотеатр, где крутят заграничные фильмы. Называется «Голливуд». Думаю, там она с этим своим другом и познакомилась.
Кэти поднялась.
– Удовлетворены? – сказал Томазо.
– Вполне. Если узнаете что-нибудь о Сэмми, дайте мне знать, хорошо? Он пропал с нашего горизонта, а между тем нам необходимо срочно на него выйти. Может быть, он и сам пытается разыскать убийцу Евы.
По лицу Томазо пробежала тень.
