что оставалось только удивляться, почему никто не заметил этого во время обыска.

Кэти повернула ручку и вошла в погреб. Затем, нащупав на стене выключатель, она зажгла свет и стала спускаться по ступеням, втягивая в себя воздух, холодный и затхлый, как в склепе. При свете одинокой электрической лампочки она прошла из первого помещения погреба под кухней во второе, находившееся под холлом, и обнаружила там старые деревянные стеллажи для винных бутылок и каменные скамейки. Кэти исследовала стеллажи и заметила, что некоторые ячейки сильно запылились, зато в других, где, судя по всему, недавно помещались бутылки, пыли почти не оказалось. Похоже, кто-то совсем недавно перенес все бутылки из погреба в офис. Специалисты из команды экспертов, искавшие наркотики, пятна крови, частицы тканей, следы повреждений и насилия, не обратили внимания на разный уровень запыленности ячеек в винном стеллаже. Да и с какой стати?

Как место заточения погреб представлял собой почти идеальное помещение – не пропускал наружу звуков и надежно запирался. Кроме того, там было достаточно просторно, было сухо и чисто. На вымощенном каменными плитами полу ни пятнышка. И это разочаровывало. Замок «Йале» и опустевшие винные полки сами по себе вряд ли могли служить доказательством какого-либо злого умысла.

Кэти было необходимо найти что-нибудь более существенное в подтверждение своей версии. Неожиданно она услышала, как у нее над головой скрипнула половица. Она замерла. В следующее мгновение скрип послышался снова. Потом в доме установилась тишина, но чуть позже половицы опять заскрипели. Наверху кто-то медленно и осторожно пересекал холл.

У этого человека имелся ключ. Кэти воспользовалась тем, что ей дали в полиции. Другого ключа в полицейском участке Фарнема не было, значит, по холлу разгуливал не полицейский. Но кто это мог быть? Сосед? Неужели Тоби Фицпатрик проследил за ней? Или это кто-то из домочадцев? Уж не сам ли Сэмми Старлинг?

По идее этот человек должен был обнаружить отключенную систему безопасности. Быть может, именно по этой причине он двигался по дому так осторожно? Кэти неслышно вернулась в первую секцию погреба и почти сразу услышала приглушенные звуки чьих-то шагов в находившейся прямо над ней кухне. Но если незваный гость добрался до кухни, то он просто не мог не заметить открытую дверь погреба и струившийся оттуда тусклый свет. Как только эта мысль пришла Кэти в голову, она услышала щелчок выключателя, а затем стук захлопывающейся двери.

Оказавшись в полной темноте, Кэти мысленно обругала себя за беспечность, после чего воскресила в своем воображении лестницу, по которой спускалась в погреб. Теперь она должна была находиться чуть справа, в каких-нибудь пятнадцати футах впереди. Двигаясь медленно и осторожно, она сделала в полной темноте несколько шагов в нужном направлении, ушибла лодыжку о нижнюю каменную ступень, нащупала перила лестницы и в одно мгновение взлетела по ней к двери. Даже не удосужившись включить свет, она с силой ударила ногой в дверь и закричала.

Ей показалось, что с обратной стороны двери тоже кто-то вскрикнул. Она замерла и прислушалась. Прошла целая вечность, прежде чем замок щелкнул, дверь распахнулась и она увидела перед собой Марианну, прижимавшую руку ко рту, словно пытаясь сдержать рвущийся наружу вопль.

– Пресвятая Дева, Матерь Божья, – пролепетала она. – Вы напугали меня до смерти. – Удивительное дело: теперь она говорила по-английски довольно сносно. Кэти бросила взгляд в пространство кухни у нее за плечом и увидела семейную пару из португальского посольства – в их квартире Марианна обитала с тех пор, как убили Еву. Марианна повернулась к ним и сказала несколько слов по-португальски. Выслушав ее, мужчина и женщина кивнули и вышли из кухни, с любопытством поглядывая на Кэти. – Я пришла проверить, разморозился ли холодильник и нет ли в нем дурного запаха, – сказала Марианна, снова поворачиваясь к Кэти лицом.

– Я очень рада, Марианна, что вы здесь появились, поскольку мне нужно кое-что с вами обсудить. – Кэти старалась говорить спокойно и ровно, хотя сердце у нее после пережитых приключений в погребе все еще колотилось как сумасшедшее.

Марианна явно чувствовала себя не в своей тарелке. Ее взгляд устремлялся то на открытую дверь погреба, то на лицо Кэти, стоявшей рядом с дверью. Всякий раз, встречаясь с Кэти глазами, Марианна отводила взгляд.

– Я приготовлю кофе, – наконец сказала она.

– О кофе можете не беспокоиться, – твердо сказала Кэти. – Присаживайтесь. – Она села за кухонный стол напротив Марианны. – Когда мы в последний раз с вами встречались, вы, Марианна, почти не говорили по-английски. При всем том вам удалось нагромоздить целую кучу лжи о том, каким ангелом была ваша Ева. Но теперь мне нужна правда. Я знаю, что Ева принимала наркотики… – У Марианны затряслась нижняя губа, но возражений с ее стороны не последовало. – И в связи с этим хочу задать вам несколько вопросов. О'кей?

Марианна тяжело вздохнула.

– О'кей.

– Почему вы меня обманывали? Зачем рассказывали все эти лживые истории? Боялись Сэмми? Он ведь поколачивал вас, не так ли? – У Марианны вытянулось лицо, и Кэти поняла, что в своих логических построениях допустила какую-то ошибку. – Разве не он поставил вам синяк?

У Марианны расширились глаза, нижняя губа плаксиво выпятилась, после чего она всхлипнула.

– Нет-нет, – выдавила она из себя. – Только не Сэмми. Мне подбила глаз моя маленькая Ева. Она была испорченная девочка – да благословит Господь ее душу.

– Расскажите мне об этом.

Марианна фыркнула.

– В Португалии она вела себя дурно. Ее отец очень за нее беспокоился. И Сэмми показался нам самым подходящим для нее человеком. Поначалу они были счастливы. С ним она снова стала как маленькая девочка. Но потом ей стало скучно. – Марианна вынула из рукава крохотный кружевной платочек, вытерла нос и скомкала платочек в руке. – У нее появились секреты. Я знала о них. Она кричала и колотила меня, но обмануть тетушку Марианну ей было не по силам. Я пыталась помочь Сэмми. Я говорила ему: «Не давайте ей наличности, Сэмми. Все, что угодно, – но только не наличность». Но она была такая хитрая и пронырливая… Сэмми не всегда мне верил, но я-то знала мою Еву, как никто. Она, к примеру, воровала вещи, продавала свою одежду и ювелирные украшения… Она много чего делала – даже я не все об этом знаю… Мне не хочется думать, как она в Лондоне зарабатывала деньги на наркотики. И еще: с каждым днем она все больше худела, а однажды я обнаружила у нее на подушке кровь. Я сказала Сэмми: «Надо что-то делать. Из-за этих наркотиков она когда-нибудь истечет кровью до смерти». Сэмми забеспокоился. Он просил ее бросить наркотики, кричал на нее. Она рыдала, обещала бросить, но ее обещания всегда оказывались лживыми.

Марианна вновь промокнула платочком глаза и нос и, чтобы успокоиться, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула.

– Наконец Сэмми сказал, что ездить в Лондон она больше не будет и квартиру он скоро продаст. Ева заплакала, и плакала, плакала без конца. Потом разозлилась. Собралась даже от него уходить. Так что нам пришлось принудить ее остаться.

Ее взгляд снова метнулся к двери погреба.

– Когда это случилось, Марианна?

– Две недели назад. В четверг вечером. Это было так ужасно. Сначала мы заперли ее в комнате наверху. Но она стала там все бить и ломать. Мы боялись, что она причинит себе вред. Я сказала: «Сэмми, нам надо вызвать врача». Но Сэмми испугался. Он решил подождать, пока она успокоится, а потом отвезти ее в частную клинику. Поэтому мы поставили в погреб кровать и заперли ее там. Когда пришли ее друзья, мы сказали им, что в четверг она уехала в Лондон.

– Все понятно, Марианна. Продолжайте.

– А в воскресенье вечером она сбежала. В девять часов я пошла ее навестить, посмотреть, как она там, и пожелать ей спокойной ночи. Она притворилась, что спит. Я взяла ее одежду, чтобы почистить и привести в порядок. Пока я собирала ее тряпки, она украла у меня ключ от погреба. Я об этом не знала. – Марианна начала тихонько всхлипывать – У нее ничего не было – ни одежды, ни обуви, ни денег. Она словно растворилась в лесу. Сэмми пошел ее проведать в одиннадцать часов, но ее уже и след простыл.