решительно шагавшего Пайка.

– Простите, сэр, но председатель занят, – пролепетал майор. – У него важное совещание.

Пайк смерил офицера гневным взглядом и коротко бросил:

– Председатель предоставил мне право входить в его кабинет в любое время днем и ночью.

В данный момент я это право использую.

Майор не мог противостоять натиску ветерана многих сражений и сдался на милость победителя. Пайк повернул ручку, вошел в кабинет и закрыл за собой дверь. Сгрудившиеся вокруг стола председателя генералы с удивлением воззрились на посетителя, посмевшего войти в кабинет без приглашения.

Пайк врос в пол, не сводя глаз с Максея. Он как бы давал понять, что готов проявить такт и не устраивать сцену при посторонних. В комнате воцарилась мертвая тишина. Посетители выжидали, чем закончится немая конфронтация. Наконец Максей уступил и сухо приказал:

– Всем выйти!

Генералы разбежались, как стая вспугнутых гусей. Как только за спиной последнего закрылась дверь, Максей осуждающе покачал головой и проронил:

– Глупо себя ведете. Так не годится.

– Я просто хотел бы услышать приказ из ваших уст, а не от ЦРУ.

– О чем вы говорите?

– О том, что операция «молот» свернута и о ней можно забыть.

– Хорошо, считайте, что я отдал соответствующий приказ. Такой операции больше нет. Решение принято президентом.

Пайк почувствовал, как силы оставляют его.

Он с самого начала знал, что снова упрется лбом в непробиваемую стенку, но поступаться принципами, идти на компромисс не собирался. Генерал подошел к массивному столу и оперся о крышку мозолистыми ладонями.

– Значит, вы готовы игнорировать возможность того, что один из солдат скорее всего жив?

И вы ничего не намерены предпринять по поводу того, что там остались трупы других солдат?

– Следи за своими словами, Пайк, и не забывай, с кем разговариваешь. Я из тебя котлету могу сделать, – пригрозил Максей.

– Котлету? – рассмеялся в ответ Пайк. – Какую котлету? Из меня сделали котлету, когда двадцать один год назад ударили мордой о верхушки деревьев. Меня били каждый раз, когда я отказывался лизать чужие пятки и целовать задницы, а я всего лишь говорил правду, вне зависимости от того, нравилось это моему начальству или нет.

Пайк придвинулся к Максею, насколько позволяла ширина стола, и гневно бросил ему в лицо:

– Разрешите вам кое-что напомнить, генерал. Пока вы протирали штаны на мягком стуле в штабе главного командования во Вьетнаме, я три года провел в джунглях и своими глазами видел, как умирают мои товарищи. Мне повредили позвоночник и всадили пулю в живот. Пока вы вершили вопросы большой политики в Вашингтоне, нежно прикладываясь губами к задницам разных политических деятелей, я болтался по всему миру и побывал в местах, которые вам, играющим в солдатики, не снились в самых жутких кошмарах.

Я занимался делом, которое никто из вас сделать не способен и никогда на это не решится. Меня нельзя испугать. А напоследок я вот что хочу сказать. Не так много наберется принципов, на которых держится армия, но есть один святой закон – нужно думать и заботиться о своих солдатах. Так я всегда поступал. Если в армии дошло до того, что высший офицер позволяет себе забыть о солдатах, то меня даже не придется увольнять. Я сам уйду!

Пайк развернулся и направился к двери.

За его спиной прозвучал голос Максея, резко поменявшего тон:

– Послушай, черт бы тебя побрал! Я же ничего не могу сделать. Президент не хочет, чтобы инцидент в Колумбии разрастался. Он специально меня…

Пайк не стал дожидаться, пока председатель найдет нужные слова для оправдания, а просто громко хлопнул дверью, что означало конец его армейской карьеры.

ЛЭНГЛИ, ШТАТ ВИРГИНИЯ

15:00

Райли не вскочил со своего места по примеру Вестленд, когда в комнату вошел Штром, решив, что его участие в их играх не обязывает его выказывать уважение начальству ЦРУ. Он лишь проследил за тем, как заместитель директора шпионского ведомства занял свое место за столом в просторном помещении для совещаний. Штром постарался сразу продемонстрировать, кто здесь главный, излучая самоуверенность и готовность повелевать. Он находился на своей территории и хотел дать ясно понять спецназовцу, что надо слушать и беспрекословно подчиняться. В то же время, как подметил Райли, Штром предпочел занять место как можно дальше от солдата, так что Вестленд оказалась во главе стола как бы в роли посредника.

Штром передал Вестленд две папки и два больших конверта, а она поделилась с Райли.

– Здесь все, что у нас есть по Золотому Кольцу, а также немного информации о некоторых операциях, которые мы проводим в Колумбии, что вам может пригодиться. В конвертах бумаги и документы по вашей легенде.

Довольный собой, Штром откинулся на спинку стула, поглядывая на Райли. Тот медленно открыл папку и сразу увидел фотографию человека, влезавшего в лимузин.

– Это самый последний снимок, сделанный на прошлой неделе в Боготе. Перед вами Золотое Кольцо.

Изучив фотографию, Райли пришел к выводу, что человека по прозвищу Золотое Кольцо можно легко опознать. При близком знакомстве со снимком стало ясно, что лимузин бронированный, а неподалеку от машины были видны фигуры телохранителей.

– Сколько телохранителей обычно сопровождает хозяина в поездке?

– От трех до десяти, – ответил Штром. – Можно не сомневаться, что число телохранителей возросло с тех пор, как наркобарон объявил войну правительству и другим главарям наркокартеля. Если уж быть предельно точным, его не видели на людях всю прошлую неделю с того момента, как был сделан этот снимок.

– А где его логово?

– На следующей фотографии вы увидите его виллу возле Боготы, – сказал Штром, ткнув пальцем в сторону папки. – Там же найдете снимки из космоса, на которых просматривается вся территория на четыре километра, а также карту района. Пока мы не успели заполучить чертежи и детали системы безопасности, но наш человек в Боготе сейчас этим занимается и, думаю, сможет вам кое-что сообщить при встрече.

Внимательно рассматривая фотографию виллы, Райли заключил, что её лучше назвать крепостью, так как она была отгорожена от внешнего мира каменной стеной высотой в десять футов.

Снимки из космоса показывали, что территорию контролируют пешие патрули. Райли разглядел и силуэты более мелких существ.

– Судя по всему, виллу охраняют и собаки. Вы не подскажете, какой они породы?

– На этот счет у нас нет сведений, старина.

Райли вскинул голову, не посчитав нужным скрыть свое недовольство, и встретился взглядом со Штромом, на губах которого играла легкая улыбка. Тогда Райли решил, что пора кончать валять дурака, и спросил напрямик.

– Может, вы соблаговолите мне, черт возьми, сообщить, что же вам реально известно?

Тонкие губы расползлись в самодовольной улыбке.

– Все в этой папке. Когда вы её просмотрите, вы будете знать не меньше меня.

– Хотелось бы знать его подлинное имя. Не могла же мама назвать его Золотым Кольцом.

– Нам известно только прозвище.

Райли перевел взгляд на Вестленд и вновь посмотрел на Штрома. «Ну ладно, – подумал он. – Значит, так вы решили вести партию. Хорошо».

После чего углубился в чтение бумаг, стараясь запомнить самое важное, на что ушло полчаса.

Впрочем, в папке было немного. Видимо, кто-то быстренько собрал воедино нужные бумаги, но в то же время наземные фотографии и снимки из космоса свидетельствовали о мастерстве, известном мужестве и