несколько месяцев до твоего рождения. В конце концов, ты не Синклер. Ты Хепберн и всегда им был.
Джейми снова посмотрел на нее. Со стороны было даже несколько забавно видеть на его лице выражение ужаса.
— Ты не только внук Хепберна, но и его законный наследник, — снова и снова удивляясь этому открытию, покачала головой Эмма. — Наследник графского титула.
Джейми развернулся и стал расхаживать по комнате, сжимая в руке хрупкое доказательство своего происхождения, как будто это был какой-то мусор.
Свободной рукой он провел по волосам, взъерошил их, потом опять пригладил и повернулся к Эмме. В таком разгневанном состоянии Эмма никогда его не видела.
— Значит, в ту ночь, когда они спустились с горы, это не было тайным побегом?
— Очевидно, нет, — покачала головой Эмма. — Возможно, они собирались рассказать Хепберну, что давно поженились, что у него нет другого выбора, как признать их любовь… и их сына. — Она сделала несколько шагов к Джейми, сгорая от желания погладить взъерошенные черные брови, коснуться губами беспокойной морщинки между глаз. — Это ничего не меняет, Джейми. Ты тот же самый человек. Чего ты так боишься? Думаешь, если ты заявишь свои права на наследство, тебе придется оставить свои дикие привычки? Лишиться свободы?
— Я абсолютно уверен, что Хепберну требуется, чтобы твоя душа поступила в его распоряжение. — Джейми потряс перед ней кулаком, в котором держал бумагу. — И ты прекрасно знаешь, что старый распутник никогда это не признает! Откуда это появилось?
— Я тебе говорила, — опустила глаза Эмма. — Мэгс мне дала.
— А где она это взяла?
Не зная, сколько еще потрясений сможет пережить его разбитое сердце, Эмма нехотя кивнула в сторону стола, где стояла принесенная старой нянькой шкатулка. Джейми подошел к столу и взял в руки пустую шкатулку, из проржавевших внутренностей которой донеслось еще несколько фальшивых звуков.
Застывшее на его лице выражение, когда он опустил крышку шкатулки и увидел миниатюру своей матери, заставило болезненно сжаться сердце Эммы.
— Я никогда раньше ее не видел, ~ прошептал он. — Она еще красивее, чем я думал. Но где Мэгс нашла это?
— У меня создалось впечатление, что твоя мать оставила ей шкатулку на хранение, но кто-то еще забрал ее после смерти твоей матери и закопал так глубоко, чтобы не нашли.
Их глаза встретились, они оба прекрасно понимали, о ком идет речь.
— Почему? — хрипло спросил Джейми. — Почему мой дед сделал это? Почему он притворялся, что любит меня, а сам врал мне каждую минуту?
— Я не знаю, — беспомощно покачала головой Эмма. — Может, он боялся потерять тебя, боялся, что ты окажешься у Хепберна. Если бы с самого начала граф знал, что ты его законный наследник, возможно, он попытался бы признать тебя своим. Наверно, твой дед чувствовал, что у него нет другого выбора, только закопать эту шкатулку вместе с правдой.
— Тогда пусть она остается зарытой в земле!
Джейми бросил шкатулку на пол, и Эмма не успела его остановить.
Прогнившее дерево не выдержало и раскололось. Из оказавшегося в шкатулке двойного дна к ногам Джейми выпало ожерелье.
Это был потускневший гэльский крест на плетеной цепочке из олова. Еще до того как Джейми опустился на колено и взял ожерелье в руки, Эмма узнала его по миниатюре на крышке шкатулки.
Это было ожерелье его матери…
Ожерелье, которое она носила, когда художник сделал набросок ее портрета. Ожерелье, которое исчезло в ту ночь, когда она погибла. Его сорвала с ее шеи рука убийцы.
Но и цепочка, и застежка ожерелья оказались неповрежденными, словно его не сорвали с шеи владелицы, а бережно сняли с ее безжизненного тела.
Эмма так явно услышала в комнате эхо слов Джейми, как будто он только что произнес их: «Просто ничего нестоящая безделушка… Никакой ценности ни для кого, кроме Синклеров, она не представляет».
Джейми медленно поднял глаза на Эмму. У нее похолодело внутри, но не от волнения в ледяной пустоши этих глаз, а от его убийственного отсутствия. Ни слова не говоря, Джейми выпрямился и широким шагом вышел из комнаты. В сжатом кулаке болталась цепочка ожерелья.
Несколько драгоценных секунд Эмма, онемев от потрясения, молча смотрела на дверь, а потом помчалась за Джейми. Она испугалась, что это убийство она не сможет предотвратить.
Пульсирующая боль в плече заставила Эмму замедлиться на узкой винтовой лестнице, которая вела в самый центр башни. Когда она добралась до длинной комнаты с высокими потолками, которая когда-то, должно быть, служила огромным холлом крепости, то обнаружила, что большая дубовая дверь в дальнем концы комнаты распахнута.
Эмма поспешила туда, испугавшись, что уже может быть слишком поздно, Если Джейми доберется до старика раньше, чем она доберется до Джейми, он будет потерян навсегда не только для нее, но и для самого себя.
Эмма выбралась из мрачного помещения, жмурясь от яркого солнца. Когда глаза привыкли к свету, она увидела Джейми, поднимавшегося на небольшой холм к западу от крепости. Она окликнула его по имени, но он продолжал идти, как будто не слышал ее. Его шаги были так же решительны, как и выражение лица.
Эмма подхватила подол платья и поспешила за ним. Поднявшись на вершину холма, внизу она увидела Рамзи Синклера, который рыхлил каменистую землю склона тяжелой железной мотыгой. Белоснежная грива волос развевалась на ветру.
Испугавшись, что мотыга может превратиться в оружие, Эмма ускорила свои шаги.
— Закапываешь другие секреты, старик? Или, может, на этот раз настоящие тела?
Остановившись перед своим дедом, Джейми поднял кулак с зажатым в нем ожерельем и сунул ему в лицо.
Рамзи Синклер даже не выглядел удивленным, у него был вид смирившегося человека. Как будто он двадцать семь лет ждал, когда наступит этот момент, и теперь, когда это наконец произошло, почувствовал облегчение.
— Джейми, пожалуйста, — тихо попросила Эмма, остановившись в нескольких футах от мужчин.
— Это не твое дело, девочка, — ткнул в нее пальцем Джейми, всего лишь на мгновение оторвав глаза от старика. — И не смей падать в обморок! Потому что, если будешь падать, я, черт возьми, ловить тебя не собираюсь.
Эмма прикусила язык. Несмотря на предупреждение Джейми, она знала, что если в это самое мгновение грохнется в обморок, то его руки подхватят ее раньше, чем она рухнет на землю.
К ее большому облегчению, старик Синклер подошел к круглому валуну и тяжело опустился на него, отставив тяжёлую мотыгу в сторону. Теперь, когда презрение Джейми тяжелым грузом легло на его плечи и ссутулило их, он выглядел на свой преклонный возраст.
— Я обожал твою мать, ты знаешь, — сказал он, глядя на Джейми и щурясь от яркого света. — Она единственное, что у меня осталось после того, как лихорадка убила твою бабушку. Мое сердце разбилось на части, когда она, сбежала с тем негодяем. — Он потряс головой, на морщинистом, лице застыла скорбь. — Я безуспешно искал ее много месяцев. И мог бы никогда их не найти, пока они не захотели бы этого, если бы Мэгс не умудрилась прислать мне записку, что Лианна родила ребенка. К тому времени, когда я добрался до
