плечо.

— Тебе не было скучно?

— Нет, с тобой весело. Ты, наверное, к этому привык — развлекать людей, пока они позируют тебе.

Уже лучше, дело продвигается. Я ей нравлюсь.

— Да, наверное, — соглашаюсь я. — А вино? У меня в холодильнике есть бутылка, если тебе это интересно….

Несколько секунд она обдумывает мое предложение, потом говорит:

— Нет, я лучше пойду. Сегодня вечером со свекровью встречаюсь.

У меня все внутри обрывается.

— Со свекровью? Разве ты…

Она смеется и откидывает волосы с лица.

— Замужем? Господи, нет, конечно! Она мне не настоящая свекровь, просто мать моего парня. У нее сегодня день рождения.

Парня… Как же я не подумал об этом. Поверить не могу, что до этого она ни разу его не упомянула.

— Я не знал, что у тебя есть парень. — В моем голосе ясно угадывается разочарование. Я пытаюсь сделать вид, что просто продолжаю светскую беседу. — И давно вы вместе?

— Три года.

— Значит, все серьезно?

— Вроде бы.

В ее голосе слышится легкая неуверенность. Этого достаточно, чтобы я продолжил свои расспросы:

— Извини, что спрашиваю, но он не против, что ты позируешь мне в обнаженном виде?

— Если бы знал, был бы против.

— Понятно.

Мы оба улыбаемся.

— Но у него нет повода для беспокойства. Между нами же ничего такого нет. Я ему не изменяю. Ничего криминального.

— Тогда почему ты ему об этом не сказала?

— Потому что он начал бы ревновать, забеспокоился. Чего зря его расстраивать.

— Ты его любишь?

— Да, — говорит она, выходя из комнаты, чтобы одеться. — Очень.

Так, значит, традиционный сценарий совращения отпадает. Больше похоже на чтение рукописи с конца. Объект моей страсти из обнаженного состояния перешел в одетое и теперь собирается уходить. Более того, объект только что сообщил, что уже три года встречается с мужчиной, которого любит. Даже очень любит.

Вполне достаточно, чтобы охладить пыл большинства страстных воздыхателей, но только не мой! Я концентрируюсь на маленькой искре надежды посреди бескрайней мглы: она готова обмануть своего любимого, чтобы побыть со мной. И обман повторится на следующей неделе. Конечно, если говорить о значительности этого факта, то он бросается в глаза не больше кивка в толпе прохожих. Но он дает мне надежду. Вывод: отказ выпить со мной вина, чтобы не опоздать на день рождения свекрови, говорит не в мою пользу. Но на будущей неделе все может быть по-другому…

Что касается самолюбия, случались и не такие поражения.

Место действия: дом родителей Мэри Райнер.

Время действия: 6 часов вечера, 15 мая 1988 года.

Мэри. У тебя есть? Я. Да.

Мэри. Так ты собираешься его надевать или как?

Я. Да, конечно.

Мэри. Смешной он какой-то.

Я. С ароматом карри.

Мэри. Какая гадость!

Я. Знаю, извини.

Мэри. Господи, ну и вонь от него!

Я. Я же извинился.

Мэри. А другого у тебя нет?

Я. Нет, в автомате были только такие.

Мэри. Ладно, надевай.

Я. Сейчас.

Мэри. Ты куда?

Я. В туалет.

Мэри. Зачем?

Я. Не волнуйся, я быстро.

Мэри. Теперь все нормально?

Я. Да.

Мэри. Тогда иди сюда.

Я. Иду.

Мэри. Ой.

Я. Извини.

Мэри. Давай я тебе помогу.

Я. Спасибо.

Мэри. Ты ведь в первый раз, да?

Я. Да ты что, я уж сто раз это делал.

Мэри. Врунишка.

Я. И вовсе нет.

Мэри. Сюда, так лучше.

Я. Туда?

Мэри. Да, туда…

Описание акта в реальном времени: раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать, семнадцать, восемнадцать, девятнадцать, двад…

Мэри. Это что, все?

Я. Да. Ну, как я?

Мэри. Дерьмово.

С Мэри Райнер у меня все случилось очень по-быстрому, что и неудивительно. Конечно, дольше девятнадцати с половиной секунд… но не намного. Я переночевал у нее дома, и утром мы снова занялись сексом. На этот раз я продержался дольше — одна реклама кока-колы и еще три песни. Хотя, строго говоря, как я потом рассказывал Мэтту, нужно считать не три, а шесть песен, потому что второй была «Богемская рапсодия». Даже Мэри вынуждена была признать, что под ее чутким руководством за двадцать четыре часа я поднялся с «дерьмово» до «нормально». Будущее казалось светлым. Я был доволен. Моя миссия практически удалась. Мы вышли из ее дома до обеда, я потискал ее у станции метро «Илинг Бродвей», а потом уехал в Бристоль. После той ночи я ей звонил, один раз, но она мне так и не перезвонила. И больше я о ней ничего не слышал.

Ради сохранения приятных воспоминаний мне бы хотелось думать, что виной нашей разлуки были непреодолимые обстоятельства: она жила в Лондоне, я — в Бристоле, денег на постоянные поездки друг к другу у нас не было, и мы были слишком заняты учебой, пытаясь закончить школу с отличием. Но все обстояло не так. Дело в том, что до этого у меня секса не было вовсе, а у Мэри был секс и получше нашего.