Александром Коржаковым и с самим Ельциным. «Как относятся к перевороту Вооруженные Силы?» – спросил Ельцин. «Никак, – ответил Лебедь, – они о нем просто ничего не знают» [238].
К середине дня 19 августа в Кремле среди организаторов и сторонников ГКЧП нарастала растерянность. Г. Янаев все еще надеялся на поддержку Горбачева. Он страшно нервничал, и пресс-конференцию, назначенную на 12 часов дня, пришлось перенести. «Меня могут расстрелять», – почти в истерике говорил Янаев Крючкову. Премьер В. Павлов, в руках которого были большой аппарат и немалая власть, также крайне нервничал. Он собрал в середине дня заседание Кабинета министров, которое стало последним в истории заседанием Советского правительства. Все были крайне озабочены, и хотя на этом заседании выступило более 20 человек, только пятеро из них высказались прямо в поддержку ГКЧП. Остальные говорили о конкретных мерах по стабилизации производства и сохранению внутрисоюзных хозяйственных связей. После заседания Павлову стало плохо, у него стремительно развивался гипертонический криз. Пришлось вызывать врачей и отправлять Павлова в больницу. Между тем именно Павлов, как предполагалось, мог бы встретиться в этот день с Ельциным, и в кругах ГКЧП на эту встречу возлагались немалые надежды. Маршал Язов обеспечил ввод войск в столицу, но у него не имелось ни желания, ни возможности проявлять политическую инициативу. В.А. Крючков был настроен более решительно и располагал самой полной информацией, но, как председатель КГБ, он старался держаться на втором плане. Анатолий Лукьянов еще в полночь покинул заседание ГКЧП и ночевал в своем кабинете в Кремле. Он держался в стороне от деятельности Янаева и Крючкова и поминутно записывал на листке бумаги все свои разговоры и встречи. Лишь в 5 часов вечера в пресс-центре МИД СССР состоялась пресс-конференция ГКЧП: телевидение передавало ее в прямом эфире на весь Союз. Вел эту пресс-конференцию Геннадий Янаев. Рядом с ним сидели Бакланов, Пуго, Тизяков и Стародубцев. Вместе с группой депутатов Верховного Совета СССР я наблюдал за ходом пресс-конференции в холле одного из санаториев Кисловодска. Среди других зрителей здесь был и Иван Полозков. В соседнем санатории за той же пресс-конференцией наблюдал Геннадий Зюганов, руководство РКП ничего не знало о подготовке к введению в стране чрезвычайного положения. Впечатление от пресс-конференции было крайне тяжелое. Никто из лидеров ГКЧП не вызывал доверия, а некоторых из них мы просто не знали. Янаев и Пуго держались неуверенно, у Янаева дрожали руки, и он хотел, но не мог унять эту дрожь. Ответы их были путаными и неубедительными. Тизяков говорил о неудаче перестройки, о необходимости двигаться к рыночным отношениям и улучшать управление экономикой. Янаев говорил о болезни Горбачева и о своей верности начатому Горбачевым курсу на перестройку. «Как только мой друг Горбачев поправится, он вернется к исполнению своих обязанностей», – заверял Янаев. «Мы готовы, – сказал Янаев, – сотрудничать с российским руководством», и он, Янаев, уже говорил об этом по телефону с Ельциным. В этот же вечер было объявлено о временном прекращении издания таких газет, как «Аргументы и факты», «Московские новости», «Независимая газета», «Комсомольская правда», «Куранты», «Литературная газета», и ряда других. Было объявлено также о созыве внеочередной сессии Верховного Совета СССР, но только на 26 августа, хотя имелась возможность собрать Верховный Совет 21 или 22 августа.
День 19 августа кончился, оставив у всех нас чувства неопределенности и тревоги. Почти никто не рвался к действию: почти все – и рядовые граждане, и руководящие работники – предпочитали выжидать.
На вторник 20 августа было назначено подписание Союзного Договора, и в Кремле все было готово к проведению этой торжественной процедуры. Еще в воскресенье, 18 августа, когда Ельцин находился в Алма-Ате, президент Казахстана Нурсултан Назарбаев объявил на пресс-конференции, что, кроме объявленных ранее России, Казахстана и Узбекистана, этот договор согласились подписать в Москве также Белоруссия и Таджикистан. Но теперь об этом никто не вспоминал. Утром вышли в свет газеты «Правда», «Советская Россия», «Красная звезда», «Московская правда». Только теперь были опубликованы все основные документы ГКЧП – «Заявление Советского руководства», «Обращение к советскому народу», «Обращение к главам государств и правительств», а также Постановления № 1 и № 2 ГКЧП. Отдельно был опубликован указ Г. Янаева о введении чрезвычайного положения в г. Москве. В газетах было опубликовано заявление Председателя Верховного Совета СССР А.И. Лукьянова с возражениями и замечаниями по проекту Союзного Договора. Это заявление было датировано 16 августа.
Сами по себе призывы и предостережения, содержавшиеся в опубликованных документах, были близки к мнениям и опасениям большинства советских людей. Но это были только слова. От кого они исходят? Кто за ними стоит? Можно ли им верить? Кто и какими средствами будет проводить эти призывы в жизнь? Не приведет ли деятельность ГКЧП к результатам, противоположным заявленным? Почти половина региональных газет публиковала 20 августа не только документы ГКЧП, но и обращения и решения российского руководства. Даже «Правда» опубликовала выдержки из заявлений Б. Ельцина под скромным заголовком: «Позиция руководства РСФСР».
Утром 20 августа вокруг Белого дома находилось не менее 50 тысяч москвичей, которые были заняты установкой и укреплением примитивных баррикад. Под командованием генерала Кобеца удалось собрать около тысячи вооруженных лиц. Конечно, все эти вооруженные и невооруженные люди не могли бы остановить ни подразделения ВДВ, ни спецподразделения. Но было ясно, что попытка захвата силой резиденции российского руководства приведет к немалым жертвам. Для офицеров и солдат введенных в Москву военных частей их задачи были непонятны, они не видели в защитниках Белого дома своих врагов и не имели никакого желания проливать кровь своих соотечественников. Павел Грачев поддерживал постоянную связь с Ельциным и информировал его о положении в армии и о полученных приказах. Командующий ВВС и заместитель министра обороны СССР Евгений Шапошников публично объявил о своем решении не применять силу против народа. А между тем в штабе ГКЧП высказывалась мысль – использовать против защитников Белого дома вертолетные десанты. Об отказе поддерживать ГКЧП и выполнять его приказы заявил и командующий Военно-Морскими силами СССР, хотя его подчиненные не участвовали в московском противостоянии. В это же время командующий войсками Приволжско-Уральского военного округа генерал-полковник Альберт Макашов прислал в адрес Язова и Янаева телеграмму с требованием принять немедленные и жесткие меры в отношении Ельцина и ввести чрезвычайное положение в городах Урала и Поволжья. Аналогичные телеграммы приходили и из Киева от генерала В. Варенникова.
На утреннем заседании ГКЧП в Кремле царила растерянность. Одним из первых выступил секретарь ЦК КПСС Олег Бакланов. Его заявление сводилось к тому, что народ поверит ГКЧП лишь в том случае, если будут сделаны немедленные и конкретные шаги по улучшению материального положения людей. Янаев предложил снизить цены на детские товары. В ответ заместитель премьера Юрий Маслюков, заменивший находившегося в больнице В. Павлова, с возмущением воскликнул: «А где на это возьмем деньги?» Члены ГКЧП были ознакомлены с составленной ночью Оперативной разработкой по обеспечению чрезвычайного положения начиная с 20 августа 1991 г. В этой «разработке» было множество пунктов, главным образом о назначении разного рода уполномоченных ГКЧП, о контроле над типографиями, о глушении иностранных радиопередач, о выпуске агитационных листовок, даже об обеспечении своевременного сбора урожая и составлении плана развития народного хозяйства на октябрь – декабрь 1991 г. В качестве главной и специальной меры здесь предлагалось: «В течение двух ближайших дней обеспечить стратегическое выступление А.И. Лукьянова, в котором будет дана разработка сложившейся ситуации по ключевым проблемам, требующим идеологического разъяснения и не получившим развернутого объяснения». Далее следовал большой список вопросов, которые должен был разъяснить народу А. Лукьянов[239].
Однако А. Лукьянов не был готов и не готовился к такому «стратегическому» выступлению, которое автоматически превращало бы его в руководителя ГКЧП. Напротив, утром 20 августа Лукьянов принял решение о встрече с Русланом Хасбулатовым, который исполнял обязанности Председателя Верховного Совета РСФСР. В этой встрече приняли участие также А. Руцкой и И. Силаев. «Говорили долго, – свидетельствовал позднее Хасбулатов. – Силаев говорил спокойно, а Руцкой все время горячился. Лукьянов, человек и политик хитрый, понял бескомпромиссность российского руководства и выбрал новую тактику – начал оправдываться. Снова подтвердил свою непричастность к действиям ГКЧП. Обещал беспрепятственно пропустить депутатов России на чрезвычайную сессию, а также попробовать убедить путчистов убрать
