Столь же вкусным оказалось и мясо, а желтоватые клубни — с них сначала приходилось снимать несколько слоев мягкой после варки кожуры — и в самом деле напоминали картофель.
— Еще по чуть-чуть, и все… — Дед снова взял в руки бутыль и наполнил стаканы. Отказываться Ким не стал.
Он ел, чувствуя, как разливается по избитому телу приятное тепло. И как-то совершенно расхотелось задавать вопросы, хотя у Кима их накопилось множество. Да и дед явно не отличался разговорчивостью — а может, просто не любил говорить во время еды. Поэтому Ким молча ел, чувствуя, что своим хорошим аппетитом доставляет хозяевам удовольствие! Как-никак, гость из другого мира — и ест, не брезгует непривычной пищей.
Потом Кима снова начало клонить в сон. Дед лишь посмеивался, глядя на него, — до чего хилая молодежь пошла. Пара стопок, и его уже разморило…
Поужинав, дед вытер полотенцем руки и встал из-за стола.
— Спасибо, Полина. Уложишь гостя спать, а я еще к Игорьку схожу. Надо обсудить кое-что… — Он снял с вешалки плащ и вышел из дома.
Поблагодарив Полину за ужин, Ким снова забрался на кровать, думая о том, что Полина на редкость красивая и милая девушка. И даже то, что она прихрамывает на правую ногу, ее ничуть не портит. Потом вспомнил Шейлу — как-то она сейчас там? До чего же все изменилось.
Он лежал и смотрел на бревенчатую стену дома. Интересные люди. Добрые. И явно небогатые. Да и о каком богатстве можно говорить в этом лесу? Но ведь живут, и не скажешь по ним, что недовольны своей жизнью. Примитивно живут? Может быть. Но неужели хуже, чем в его богом проклятом мегаполисе?
Проснулся он еще затемно — может быть, потому, что лег очень рано. Хозяева спали, Ким слышал похрапывание деда и тихое, едва заметное дыхание Полины. Не желая будить хозяев, просто лежал, глядя в темный потолок, потом снова уснул.
Открыв глаза во второй раз, понял, что уже утро. В доме никого не было, рядом на стуле лежала его одежда, тщательно выстиранная и зачиненная. Рядом стояли кожаные башмаки — явно для него. Ким оделся, обул башмаки, они были смазаны для непромокаемости каким-то жиром. Обувь пришлась почти впору. Завязав допотопные шнурки, Ким вышел во двор.
Дождь кончился, но было очень сыро: Полины он не увидел, зато дед сидел на скамейке под навесом и неторопливо потягивал трубку. Заметив Кима, вынул трубку изо рта.
— Проснулся? Садись, поболтаем… — Дед хлопнул ладонью по скамейке.
— Спасибо… — Ким сел. — Я хотел поблагодарить вас. Вы спасли мне жизнь.
— Об этом не думай… — Дед махнул рукой. — Не ты первый, не ты последний. Вопрос в том, что тебе делать дальше.
— Не знаю, — ответил Ким. — Домой мне нельзя, там меня ищут. За убийство, — последние слова он добавил нехотя. Но понимал, что не имеет права ничего скрывать от этих людей. — А здесь меня приняли за шпиона и обвинили в организации покушения на Седрика.
— Я знаю, — кивнул дед. — Мне рассказывали о тебе.
— Вы не можете знать всего, — возразил Ким. — И не знаете, кто я, кем я был и чем занимался.
— Ты был Исполнителем, потом тебя перевели в Отдел Дознаний, откуда ты и сбежал.
Ким молчал. Итак, они и в самом деле все знают. Неясно откуда, но знают. Ему стало стыдно, он подумал о том, что не имеет права даже сидеть рядом с этими людьми.
— Но если вы все обо мне знаете, — тихо произнес он, — то почему спасли? Я не заслужил этого.
— Может быть. Но ты хотя бы осознал свои ошибки. Многим не дано и этого.
— И что мне теперь делать? — спросил Ким.
— Это решать тебе.
Ким задумался, потом взглянул на деда.
— Я могу остаться здесь? В смысле, не у вас, а вообще на Горгате?
— Нет, — покачал головой дед. — Если Седрик о тебе узнает, пострадают наши люди.
— Да, я понял. — Ким уныло кивнул. — Я не подумал об этом. Тогда помогите мне уехать.
— Куда?
— Не знаю. Домой.
— Но ведь тебя там ищут. И найдут, это лишь вопрос времени.
— Но что мне еще остается? — Ким пожал плечами. — Мне действительно негде спрятаться.
— Да, но почему ты решил прятаться? Ты больше не хочешь бороться за свою жизнь?
— У меня это не слишком получается.
— Но ты до сих пор жив.
— Я не это имел в виду. — Ким устало вздохнул. — Там, где я, всегда кто-то гибнет. Я устал от смерти.
Дед не ответил, он молча курил, поглядывая на лес. Молчал и Ким.
— Я так и не спросил у вас, кто вы, — нарушил затянувшееся молчание Ким. — За кого вы — за Императора, за Седрика?
— А что, надо обязательно быть за кого-то? — усмехнулся дед.
— Не знаю. — Ким пожал плечами. — Но обычно приходится делать выбор.
— А за кого сейчас ты? — дед посмотрел на Кима.
— Сейчас? Ни за кого.
— Вот так и мы. Живем, растим детей. Все очень просто.
Ким задумался. То, что можно просто жить, как-то не укладывалось у него в голове.
— Разве это возможно? — спросил он. — Нельзя уйти от того, что тебя окружает, нельзя не замечать этого.
— И это так, — согласился дед. — Просто можно жить по тем правилам, что тебе устанавливают другие — скажем, Седрик или Империя. А можно жить по своим правилам, так, как считаешь нужным ты сам. Никто не вправе распоряжаться твоей жизнью.
— Это слова, — возразил Ким. — На деле ты всегда от кого-то зависишь.
— Просто ты привык от кого-то зависеть, — не согласился дед. — У тебя всегда был начальник, тебе всегда говорили, что и как нужно делать. Но попробуй почувствовать себя свободным, и все изменится.
— Как же я могу чувствовать себя свободным, когда меня ищут? — невесело усмехнулся Ким. — Если меня чуть не убили вчера, если я не могу никуда поехать, не опасаясь, что меня схватят?
— Ты путаешь понятия, — возразил дед. — Свобода — это состояние души. Можно сидеть в тюрьме — и тем не менее быть свободным. А можно свободно разгуливать по улицам и быть рабом.
Ким не ответил. Все, что говорил дед, представлялось ему слишком заумным. Можно считать себя Императором, но ведь это будет обманом. Так и со свободой. О какой свободе может идти речь, если он вынужден прятаться в этом насквозь промокшем лесу?
Дед молчал, потягивая трубку, предоставив Киму возможность самому разбираться со своими чувствами.
— Помогите мне уехать, — попросил Ким, снова взглянув на деда.
— Куда?
— Не знаю. Куда-нибудь.
— И что ты будешь делать? — Дед выпустил облачко дыма, Ким поморщился. Он не любил табака.
— Не знаю. — Ким пожал плечами. — Буду просто жить, как вы и говорите. Подальше от Императора и Седрика.
— Да, это можно, — согласился дед. — Но ведь ты сам сказал, что нельзя уйти от того, что тебя окружает?
Ким быстро взглянул на деда. Он никак не мог понять, чего от него хочет этот странный старик.
— Вы хотите, чтобы я воевал с Империей?
— Нет, — покачал головой дед. — Я просто хочу научить тебя новому отношению к жизни. Есть Император и есть Седрик, они представляют две противоборствующие стороны. Помогать кому-то из них
