Темный, насупившийся город… тучи заволокли небо, и обрадованно вспыхнули огни назойливых реклам; непонятно было, где начинается день и где начинается ночь, только если иногда в вышине вместо рекламного щита можно было увидеть обыкновенный щит с часами, вечно занятыми делением количества часов на количество минут… Секунды перетекали из будущего в прошлое, не задерживаясь в пространстве настоящего момента.

То ли время бежало вперед, то ли остановилось… Тифф могла обнаружить, что она сидит на какой-то скамейке, прислонившись к стене, и провожает взглядом машины и людей, то она принималась вновь бродить по городу и никогда не знала, повлечет ли ее то ли к большим улицам, то ли к заброшенным закоулкам. Она смотрела на город и отмечала про себя, что он красив, красив даже в своей непонятности и жестокости. Она хотела бы оказаться на месте кого-нибудь из этих людей, постоянно сновавших мимо, она хотела бы, чтобы у нее был какой-то смысл в ее действиях и перемещениях, чтобы было, куда идти и к кому, чтобы думать о сегодняшнем, вчерашнем и завтрашнем дне… но она бродила, стараясь не думать.

'Ты только оттягиваешь неизбежное', - сказал ее внутренний голос, одновременно собственный и чужой. Она вздохнула, не желая ни принять, ни оспорить его правоту. Отсюда, с правого берега, ей хорошо была видна вершина здания Akusir'ы, двух неравных башен, более высокая из которых была окружена светящимся кольцом, по которому постоянно двигалась беспрерывная лента, рекламное заклинание:

FORYOUANDFOREVER

Она вспоминала Шинтаро и сказанное им и приходила к выводу, что не может его ненавидеть. Задумчиво вертя в руках карточку с синей полосой, она отмечала про себя, что относится к нему и ко всему, что было связано с ним, его помощниками и тому, что они сделали, с каким-то странным спокойствием. У нее не получалось их возненавидеть, даже если бы она и хотела; она могла повторять себе, что то, что они сделали, жестокость и несправедливость, но не чувствами - только умом. Если же поверить им, всего лишь только поверить… всего лишь принять, что это действительно искреннее и столь нужное ей предложение…

Может быть, раньше ей хотелось ненавидеть подобных Шинтаро всего лишь потому, что они были устроены в жизни; у них было то, чего не было у большинства, он мог заниматься тем самым, что и ей так нравилось, и при этом не становиться против закона. Не надо было становиться вне общества; в какой-то степени можно было быть выше его…

Эмоции походили на волны, она могла замечать за собой, что ее восприятие различных вещей меняется и размывается ими. Преследовавшее ее отчаяние сменяло спокойствие и какая-то особая отрешенность; она стояла на улице у справочного терминала и в то же время наблюдала за собой как бы со стороны, сознавая, что вовсе не смотрит на выдаваемый ей текст какой-то справки, а просто любуется сплетением линий, глядит на узоры из букв и цифр и ищет в них какой-то иной подсказки, иного смысла. Перед ней мелькали кусочки интерактивной карты города, и она вновь и вновь смотрела на пересечения улиц, на паутинки и сеточки, на вспыхивающие огоньки, любуясь ими, как случайно сгенерированным узором. План вращался перед ней, вокруг крохотной светящейся точки 'you are here', она перешла в другой режим, и вместо рисованного плана увидела поднимающиеся контуры зданий…

Поворачивала схему перед собой то под одним, то под другим углом, пока не заметила, что так или иначе снова располагает ее так, чтобы видеть то самое здание со светящимся кольцом вокруг одной из вершин.

– Это все словно нарочно… словно мир вокруг сговорился, - с неприязнью подумала Тифф, когда откуда-то вдобавок ко всему полилась необычайно нежная, умиротворяющая музыка. Это нарочно… Это искушение… Я не буду думать об этом. Я не буду слушать.

– Я лучше уеду… я лучше умру… дай мне расписание железных дорог…

На терминале послушно возникла таблица с информацией от вокзала. Тифф смотрела на столбцы цифр, но они были мелкими и двоились в глазах, так что у нее не получалось сосредоточиться и их рассмотреть. Спокойная музыка все продолжалась, но она только усиливала беспокойство.

– Я не хочу…

– Зачем противиться тому, чего все равно не избежать?.. Ты просто отказываешься признаться себе, что пойти к Шинтаро тебе мешает только какая-то глупая гордость… но разве не лучше только обрадоваться ошибке, которая приводит на правильный путь?

– Это все не мои мысли, я не хочу так думать! Их только внушают мне…

Она бросилась прочь от реки, снова не сознавая, куда идет. Город размывался вокруг, дома превращались в сизые тени с размытыми огоньками окон. В каждом огне и вывеске она искала какую-нибудь подсказку, какой-нибудь знак, чтобы понять, куда она идет… или куда ей идти. То как во сне, то вдруг выхватив из блуждающего сознания какую-то идею, бросаясь то по одной улице, то по другой…

– Ты всего лишь посмотри в глаза правде, всего лишь… не бойся признаться самой себе, - преследовал внутренний голос.

'Нет никакого голоса. Я просто говорю сама с собой'. 'Но тебе хочется, чтобы это был внутренний голос'. 'Может быть, кто-то посредством чипа просто внушает мне эти мысли. Кто-то просто хочет меня заставить!' 'Ты просто хочешь сделать так, чтобы все выглядело, как будто тебя заставили. Вместо того, чтобы признать, что это только твое собственное решение… причем, заметь - совершенно добровольное'. 'Замолчи. Я не хочу с тобой говорить'. 'Ты только что сказала, что говоришь только сама с собой'.

Я говорю только сама с собой…

Это было наваждение. Оно отступило так же внезапно, как и пришло - Тифф увидела, что каким-то невероятным образом ухитрилась спуститься к реке и теперь стояла на забросанном бумажками, пивными банками и прочим хламом берегу, и растерянно смотрела на черную, кажущуюся неподвижной воду.

'Что я делаю? Это загадка…' 'Посмотри в глаза правде… ' 'Посмотреть в глаза правде… где они, эти глаза…'

Она наклонилась, встав на колени, осторожно опустила в холодную воду руки. Это напомнило ей - только на миг - тот момент, когда она стояла под извивающимся фрактальными спиралями небом, опуская руки в виртуальный поток… и это воспоминание, конечно же, отозвалось тоской и болью.

Она зачерпнула воды, оттирая грязь с куртки. Потом, повинуясь внезапному порыву, полезла в карманы, брезгливо вытряхивая содержимое. Какой-то мусор, обрывки бумажек, пакетиков, кусок какой-то бечевки, переливчатый радужный осколок диска… рванула застежку, прикрывающую другой карман - и на осклизлый берег посыпались набитые белым порошком пакетики, коробочки, в каждой из которых перекатывались одна или несколько ампул… Господи, когда она успела собрать столько этой дряни по принципу 'Первая доза - бесплатно?' Это все равно, что облазить десяток серверов и вернуться, до отказа забив диски ворохом 'условно-бесплатных' программ…

Она почувствовала отвращение, выбрасывая все эти вещи. Хотелось забыть все…

Ей почудился какой-то шорох, она посмотрела по сторонам - возможно, слева от нее, под мостом,