Ворошилов побагровел от досады. Пробормотав что-то невнятное, он досадливо махнул рукой. В глубине ложи возникло легкое замешательство. Моложавый полковник отделился от свиты, опустив глаза, прошел мимо ехидно улыбающейся охраны – еще бы, на глазах самого товарища Сталина чекисты раскатывают армейцев по всем статьям! – и услужливо наклонился к плечу маршала. Тот, раздраженно тыча в сторону футбольного поля, что-то сказал, – что именно, Берия не слышал. Полковник, поеживаясь под насмешливыми взглядами, выскочил из ложи и резвым аллюром помчался к тренерской скамейке. Там явно занервничали – еще бы, маршальская блажь ничего, кроме паники, внушить не могла. Игроки-армейцы совсем растерялись, теперь они просто отбивали мячи. Первый тайм приближался к концу. Динамовцы плотно прижали соперников к воротам. Трибуны замерли в ожидании гола, и поэтому мало кто обратил внимание на бегущего взъерошенного комбрига. Тому с трудом удалось пробиться сквозь толпу к правительственной ложе, но дальше на его пути встала охрана.
– У меня срочное донесение для товарища Ворошилова! – как заведенный твердил комбриг.
Начальник охраны Николай Власик, видя это, недовольно встал и спустился вниз. Комбриг наклонился к его уху и что-то зашептал. Власик побледнел и жестом приказал комбригу идти за собой. Тот на негнущихся ногах приблизился к Климу и, запинаясь, принялся что-то докладывать. Лицо маршала пошло бурыми пятнами, на белоснежной гимнастерке проступили серые потные круги.
Из личного дела Н. Власика
Власик, Николай Сидорович (1896, д. Бобыничи Слонимского уезда Гродненской губернии – 1967, Москва). Родился в семье крестьянина-бедняка, по национальности белорус. В 1910 г. окончил церковно- приходскую школу в Бобыничах. В 1912–1913 гг. работал поденщиком у помещика, затем землекопом на Самаро-Златоустовской железной дороге в Уфимской губернии; в 1914–1915 гг. чернорабочий на бумажных фабриках Кофмана и Фурмана в Екатеринославе, на острове Нижний и в Днепропетровске. В годы Первой мировой войны младший унтер-офицер 167-го пехотного Острожского полка (с марта 1915 г. по март 1917 г.); командир взвода 251-го запасного пехотного полка (с марта по ноябрь1917 г.). В ноябре 1917 – феврале 1918 г. милиционер Петровского комиссариата милиции, г. Москва.
Служба в РККА: с февраля 1918 г. по сентябрь 1919 г. помощник командира роты 33- го рабочего Рогожско-Симоновского пехотного полка. С ноября 1918 г. член РКП (б)
Работа в органах ВЧК – ОГПУ – НКВД – МГБ: сотрудник органов с сентября 1919 г.; с 1 ноября 1926 г. по 1 мая1929 г. сотрудник Особого отдела, уполномоченный и старший уполномоченный активного отделения Оперативно отдела ОГПУ СССР; с 1 мая 1929 г. по 1 января1930 г. старший уполномоченный 2-го отделения Оперативного отдела ОГПУ СССР;с 1 января 1930 г. по 1 июля 1931 г. помощник начальника 5-го отделения Оперативного отдела ОГПУ СССР; с 1 июля 1931 г. по (февраль?) 1933 г. помощник начальника4-го отделения Оперативного отдела ОГПУ СССР; (февраль?) – 1 ноября 1933 г. помощник начальника 1-го отделения Оперативного отдела ОГПУ СССР; с 1 ноября1933 г. по 10 июля 1934 г. помощник начальника 4-го отделения Оперативного отдела ОГПУ СССР; с 10 июля 1934 г. по 19 ноября 1938 г. помощник начальника 4-го отделения Оперативного отдела ГУГБ НКВД СССР, начальник отделения 1-го отдела ГУГБ НКВД СССР; с 19 ноября 1938 г. по 26 февраля 1941 г. начальник 1-го отдела ГУГБ НКВД; с 26 февраля по 31 июля 1941 г. начальник 1-го отдела (охраны) НКГБ СССР; с 31 июля 1941 г. по 19 ноября 1942 г. начальник 1-го отдела НКВД СССР; с 19 ноября1942 г. по 12 мая 1943 г. 1-й заместитель начальника 1-го отдела НКВД; с 12 мая по9 августа 1943 г. начальник VI Управления НКГБ СССР; с 9 августа 1943 г. по 15 апреля1946 г. 1-й заместитель начальника VI Управления НКГБ – МГБ СССР; с 15 апреля по25 декабря 1946 г. начальник Управления охраны № 2 МГБ СССР; с 25 декабря1946 г. по 29 апреля 1952 г. начальник Главного управления охраны МГБ СССР; с 20 мая по 15 декабря 1952 г. заместитель начальника Баженовского исправительно-трудового лагеря МВД.
Присвоение воинских званий: 11 декабря 1935 г. – майор ГБ; 26 апреля1938 г. – старший майор ГБ; 28 декабря 1938 г. – комиссар ГБ 3-го ранга; 12 июля1945 г. – генерал-лейтенант.
Награды: знак «Почетный работник ВЧК – ГПУ (15)» (20 декабря 1932 г.); знак «Почетный работник ВЧК – ГПУ (15)» (16 декабря 1935 г.); орден Красной Звезды(14 мая 1936 г.); орден Красного Знамени (28 августа 1937 г.); медаль «20 лет РККА» (22 февраля 1938 г.); орден Ленина (26 апреля 1940 г.); орден Красного Знамени (20 сентября1943 г.); орден Красного Знамени (3 ноября 1944 г.); орден Ленина (21 февраля 1945 г.); орден Кутузова 1-й степени (24 февраля 1945 г.); орден Ленина (16 сентября 1945 г.).
– Товарищ комбриг, расскажите всем нам, что это у вас за секреты с товарищем Ворошиловым? – недовольно проворчал Сталин.
Собравшись с духом, тот доложил:
– Т-товарищ Сталин, час назад на Ходынском поле приземлился двухмоторный германский самолет. В составе экипажа два человека, капитан люфтваффе…
– Что-о? – Недобрый прищур Хозяина заставил съежиться всю его свиту, затем присутствующие повскакивали с мест.
Комбриг лепетал что-то о плохих погодных условиях, о сбоях в системе ПВО, но его никто не слушал. То, что случилось, было чудовищно, это понимали все. Противовоздушная оборона страны не просто дала сбой, она не действовала! 22 июня 1941 года эта горькая истина подтвердилась. В первые три дня войны почти вся военная авиация СССР сгорела на земле. Большинство «сталинских соколов» так и не поднялось в воздух, а осенью асы Германа Геринга уже бомбили Москву.
… Берия угрюмо насупился и распорядился ехать в объезд по набережной. По пути он в который уже раз обдумал предстоящий доклад Хозяину. Его цепкий, изощренный ум искал в нем слабые места. И чем ближе было к Кремлю, тем больше возникало сомнений. Теперь уже донесение Зорге не казалось столь убедительными, а показания разоблаченного японского резидента – пустой дезинформацией, «липой».
Опять этот Зорге! В душе наркома поднялась волна раздражения.
Положа руку на сердце, и Зорге, и остальные коминтерновцы, мнившие себя истинными марксистами, давно уже вызывали у него глухую неприязнь. В последнее время от них одни неприятности. Взять хотя бы то памятное заседание Политбюро, на котором его наркомат был обвинен в политической близорукости, а Коминтерн объявлен рассадником ревизионизма и оппортунизма… А за неделю до войны Сталин швырнул ему в лицо спецсообщение Зорге, в котором тот предупреждал о скором нападении фашистской Германии на СССР. Хозяин был в ярости, он ничего не хотел слышать. Информацию старого коминтерновского разведчика он назвал провокацией, фальшивкой. Правда, в тот день досталось не только ему, Берии, но и попавшему под горячую руку начальнику разведуправления Филиппу Голикову…
Неблагодарные твари! НКВД не жалело денег, теряло лучших своих сотрудников, чтобы спасти от фашистских агентов всех этих непримиримых борцов с империализмом. Здесь, в Москве, в самом центре, они получали лучшие квартиры, в то время как начальники боевых отделов ютились в бараках и коммуналках. Коминтерновцам выделяли спецпайки и назначали денежное довольствие, о котором не могли и мечтать даже сотрудники центрального аппарата, а им все было мало! Погрязли в склоках за «хлебные места», такие, чтобы непременно рядом с вождями, засыпали жалобами ЦК и в довершение всего, набравшись наглости, стали поучать, как надо строить социализм.
Отыскались на нашу голову советчики! У себя революции просрали, а туда же! Иуды! При одной мысли о перебежчиках: Кестлере, Райссе, Кривицком и Люшкове Берия задохнулся от негодования. Суки! Смылись за границу и поливают грязью страну, клевещут на органы. Спецгруппы НКВД с ног сбились, выполняя приказ Хозяина раз и навсегда раздавить ядовитых гадов.
Не лучше и те, что остались. В президиумах славят Хозяина, а на кухнях перемалывают ему кости. Идиоты! Забыли, что ли, что нас и стены имеют уши. Договорились, голубчики! Самые языкатые уже сидят на нарах. Пусть теперь каются, что планировали покушение на самого товарища Сталина!
Самые хитрые устроились под крышей Коминтерна, служат и вашим и нашим, но органы не проведешь,
