– И все таки, может, пригласить врача? – настаивала дама.
– Нет-нет, я здоров! – отказался Плакс, схватил чемодан и поспешил из зала.
Шум города вывел его из оцепенения, в нем снова проснулся разведчик. Воля подавила страх, трезвый рассудок взял верх над эмоциями. Он остановился у телефона-автомата и набрал знакомый номер. Ответил Сан, его низкий глуховатый голос трудно было спутать с каким-либо другим.
– Слушаю вас.
– Это я, профессор, – из предосторожности Плакс решил не называть себя, прослушивание телефона агентами НКВД нельзя было исключить. – Беспокою по поводу нашей последней работы по японской проблематике.
– Э… Она еще не совсем завершена… – Сан догадался, с кем говорит.
– К сожалению, я уезжаю. Надо встретиться.
– А что так срочно? – в голосе Сана прорвалась тревога.
– Обстоятельства неожиданно изменились.
– М… хорошо! Куда подъехать?
– В ресторане, где сидели перед Рождеством.
– А, помню, там отличная кухня, – подыграл Сан.
– Я буду через два часа, – сказал Плакс.
По его расчету, этого времени Сану вполне хватало, чтобы добраться до места. А волкодавов Берии оно лишало возможности подготовить акцию по ликвидации.
– О’кей. – в трубке зазвучали короткие гудки.
Теперь ему оставалось только запастись терпением и ждать. Но назойливые мысли снова не давали покоя. Он ломал голову над тем, как объяснить Сану всю опасность их нынешнего положения. И первое, что подсказывал опыт разведчика, – в душе друга нельзя было породить паники, которая может толкнуть его на необдуманные поступки.
«Да уж, с таким-то видом вряд ли это получится, – невесело подумал Плакс, глянув на свое отражение в витрине. – Ну и рожа… Надо взять себя в руки. Я должен выглядеть полным сил и энергии!»
Посмотрев на часы, он заглянул в парикмахерскую. Итальянец парикмахер, скучавший за старым журналом, с особым рвением взялся за клиента. Под его ловкими пальцами Плакс почувствовал, как постепенно рассасывается тяжесть в затылке и исчезает резь в глазах. На улицу он вышел посвежевший и благоухающий одеколоном. До встречи в ресторане оставалось сорок пять минут. Взяв такси, он направился в центр. Приехав, он не стал заходить в помещение и решил подождать Сана в сквере напротив.
Погода разгулялась. На смену утреннему морозцу пришла оттепель, но она не повлекла за собой дождя, наоборот, небо очистилось и выглядело совсем по-весеннему. Сан, как всегда, был пунктуален. Из-за поворота показался «форд». Плакс шагнул на край тротуара и махнул рукой. Объехав стороной лужу, машина остановилась. Он поставил чемодан на заднее сиденье, а сам сел рядом с Саном. Тот все понял без слов. Минут пятнадцать «форд» нарезал замысловатые круги. Не обнаружив за собой слежки, они возвратились к ресторану и, оставив машину на парковке, спустились к реке.
Сан не торопил Плакса, они шли молча. Наконец Плакс сказал:
– Я возвращаюсь в Москву.
– Да? Что случилось, Израиль? Почему такая спешка?
– Это… Это не мое решение.
– Как? – удивился Сан и наконец понял: – Так, это они требуют?
– Да. – Дальше каждое слово давалось Плаксу с трудом. – Я… Мы, наверное, не увидимся. Тебе надо забыть обо мне и…
– Но почему?
– Оттуда не возвращаются.
– Неужели это правда? – ужаснулся Сан.
Плакс поник головой и выдавил:
– Я там уже побывал. Второго чуда не случится.
– Израиль, но это же абсурд! Ты столько сделал – и тебя в лагерь? – Сан внезапно схватил Плакса за руку и потащил к машине.
– Куда? Зачем? – упирался он.
– Едем! Есть надежное место, там они тебя не найдут! Отсидишься, а потом что-нибудь придумаем.
– Не могу! Не имею права!
– Права?! О чем ты говоришь! Они предлагают, чтобы ты сам себе накинул петлю на шею. Ты в своем уме?!
– Я не могу! Ты не представляешь, что они сделают с женой и дочерью.
– Изверги! Так что же вы такое построили? Разве там можно жить?!
– Там живут Мария и дочь, а это последнее, что у меня осталось. Они не пощадят их!
– Мерзавцы! – задохнулся от возмущения Сан.
– Я должен вернуться, а тебе и твоей семье… – Плакс старательно подыскивал слова, – лучше на время уехать.
– Уехать?! Боже праведный, ради чего мы все это делали? Зачем обманывали друзей и дружили с врагами? Где же справедливость на этом свете? Где? Наши жены, дети, они-то в чем виноваты?!
Плакс молчал, он не знал ответа. Это был какой-то заколдованный круг, из которого, теперь он это отчетливо понимал, им с Саном не дадут вырваться. Судьбы других разведчиков- перебежчиков: Ярославского, Лаго Кривицкого и других – говорили сами за себя. Им не помогли ни профессионализм, ни чужие паспорта, ни деньги, ни «крыши» других разведок – пули ликвидаторов из НКВД достигли своей цели…
Внезапно в голову Плакса пришла неожиданная мысль. Он вытащил из кармана пальто пакет с паспортом и деньгами и порывисто сунул Сану:
– Бери! Это тебе поможет!
– Что здесь? – спросил тот.
– Новые документы для тебя. К сожалению, мы не совсем похожи, но… – Слова застревали у Плакса в горле.
– Я… я не могу.
– Бери! Там они мне не понадобятся, а ты должен раствориться в этом мире. Для них ты должен умереть, чтобы потом, когда придет время, рассказать правду. Слышишь, ты обязан жить, а теперь прощай, свои документы и машину оставь мне!
– Но, Израиль, я не могу так! Не могу, – потерянно ответил Сан.
– Можешь! Ради наших детей и ради будущей правды! – В голосе Плакса зазвучала непреклонная воля.
Он решительно забрал ключи от машины, права и сел за руль. Сан застывшим взглядом смотрел, как «форд», набирая скорость, устремился к причалу. В последний раз мигнули габаритные огни, и Потомак навсегда поглотил машину, унеся с собой тайну двух разведчиков, двух друзей.
На следующий день скупые строчки полицейского протокола зафиксировали дорожное происшествие на набережной, предположительно унесшее одну человеческую жизнь.
Спустя несколько суток на подмосковный военный аэродром заходил на посадку самолет с одним- единственным гражданским пассажиром на борту, летевшим из Тегерана. Внизу, под крылом, серыми нахохлившимися птицами расселись по полю эскадрильи новеньких истребителей. В воздухе стоял рокот моторов, юркие «И-16» один за другим взмывали в небо и, совершив разворот, уходили на запад. Туда, где, удаляясь от Москвы, проходила линия фронта.
Колеса транспортника едва коснулись взлетной полосы, а навстречу ему уже неслась черная «эмка». Сердце Плакса сжалось. Он уже не слышал веселых голосов экипажа, грохота распахнувшегося люка и лязга опустившегося на землю трапа.
Крутанувшись волчком на обледеневшей бетонке, машина остановилась под крылом. Из нее выскочили двое и, заложив руки за спину, уставились на трап. Все это до боли напоминало недавние события в его жизни. Плакс не торопился спускаться, пытаясь продлить драгоценные мгновения такой недолгой
