Она круто повернулась к нему. Кровь отлила от ее лица.
– Это не ваше дело!
– А мне кажется, мое.
«Боже мой, что же ты вытворяешь, Чэмберс?» – шепнул ему внутренний голос, но он не обратил на него внимания. Суровая правда заключалась в том, что он уже попробовал отрезать себе все пути еще две недели назад, в самолете на Вашингтон.
– Очень даже мое, – сказал он. – Как вашего адвоката…
– Кто-то из нас двоих не в своем уме, мистер Чэмберс., Вы только что ясно дали мне понять, что не являетесь моим адвокатом.
– Вы неправильно истолковали мои слова, – понес он какую-то ахинею, – я же дал вам правовую консультацию, разве не так?
– Дали, но…
– Тогда с моей стороны было бы преступной халатностью не спросить вас, выполнили ли вы свою часть того, что называете устным договором.
– Но вы же сказали…
– Я знаю, что я сказал.
Он не знал. Он не знал даже, что несет в данный момент. Она выглядела такой потерянной, такой одинокой…
– Мне нужна дополнительная информация, – рассудительно сказал он. – О ваших отношениях с Уиллингхэмом.
Он протянул руку и коснулся ее щеки. Она отпрянула, как пугливый жеребенок.
– Он доставлял вам удовольствие? – спросил он грубо. – Помимо денег, я имею в виду. Вы были счастливы с ним?
– Вы не имеете права задавать мне такие…
– Вы дрожали от его прикосновений?
Он положил руку ей на затылок. Она ощутила жар его пальцев и затаила дыхание. Нет, невозможно…
– Вы дрожали, когда я дотрагивался до вас, – сказал он низким хриплым голосом. – Как и сейчас.
– Остановитесь, – прошептала она, и голос ее на секунду прервался. – Остановитесь, Дэвид.
Его взгляд упал на ее рот. Ее губы раскрылись, как он и ожидал. Горячая волна прокатилась по его телу, нервы напряглись. Он произнес ее имя, притянул к себе и погрузил пальцы в ее тяжелые волосы.
– Дэвид, – прошептала она, и у нее перехватило дыхание. – Дэвид?..
– Да, – ответил он на немой вопрос в ее глазах. – Правильно. Дэвид. Всего-навсего Дэвид…
Он поцеловал ее. Или она поцеловала его. В конце концов, это не имело значения. Единение было полным. Губы, тела… Где кончалась она и начинался он? Он не знал и не хотел знать, потому что ничто больше не имело значения, кроме того, что Стефани, теплая и жаждущая, была в его объятиях.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Ничто сейчас не имело значения, только бы оставаться в объятиях Дэвида.
Растворившись в нем, Стефани чувствовала необыкновенную легкость. Все разумные мысли ушли.
Ощущение его близости. Тепло его тела. Прикосновение его горячих жадных губ к ее губам. Она кружилась, кружилась, как планета вокруг раскаленного солнца.
Стефани слышала, что он шепчет ее имя. Его руки скользнули вверх по ее телу. Он обхватил ладонями ее лицо. Она подставила губы для поцелуя. Он что-то сказал. Она не могла разобрать слов, но понимала, о чем он спрашивает, и вместо ответа прильнула к нему.
– Скарлетт…
В его голосе слышалось нетерпение, он прижал ее к себе, дав почувствовать свою мужскую силу. Он больше не сдерживал себя.
Дэвид был мечтой ее юности. В нем воплотился миллион ее неосуществившихся желаний. И даже больше.
– Скажи мне, чего ты хочешь… – Он взял в ладонь ее грудь, прижал губы к ее шее. – Скажи, что хочешь меня, Скарлетт. Скажи…
– О Боже! Разве не очаровательное зрелище?
Они повернулись в сторону холла и отскочили друг от друга. Дэвид инстинктивно загородил собой Стефани.
В дверях стояла женщина лет на двадцать старше Стефани, с толстым слоем грима на лице, гривой завитых волос платинового цвета, явно крашенных, и глазами такого зеленого оттенка, который бывает только у линз. Ее тело обтягивал комбинезон леопардовой расцветки, он был мал ей, по меньшей мере, на размер. «Похожа на кошку, – подумал Дэвид, – только что слопавшую живую канарейку».
Стефани вышла из-за его спины.
– Клэр?
Сестра Эйвери Уиллингхэма. Глаза Дэвида сузились.
